Спасти обязан
Шрифт:
За нашими спинами в подвале несколько раз сухо треснули выстрелы. Я дернулся, но Хромов крепко держал за руку.
– Что это, Александр Николаевич?
– Ничего, ничего серьезного!
– И все-таки?
– Ну, - нехотя вымолвил он, - бандитов убрали, чтобы не возиться с ними. Мы же не милиция. Не переживайте, людям легче дышать будет.
Наверное, правда в его словах была. Но опять меня посетило гадливое чувство причастности к какой-то мерзкой проделке, о которой потом стыдно будет рассказать друзьям. Вроде как забрался в чужой дом и нагадил на полу прихожей.
Сопровождаемые полковником мы поднялись наверх. К вилле один за другим подъезжали крытые грузовики. Зачем их столько, подумалось мне, ведь всю установку и людей вывезли из Центра сюда на одном трайлере. Потом Стас плюнул и сказал вполголоса:
– Ш-шакалы! Мародеры!
Я догадался. Военные забирали не только аппаратуру, но и все, что можно увезти из виллы Мусы. Эхе-хе, заговорщики... Власть в стране собрались захватывать, а не брезгуют мелким грабежом. И так они будут поступать не только здесь. Им, наверное, кажется, что это просто восстановление справедливости, возврат того, что им недодали в свое время. Потом начнется передел среди своих. И так до бесконечности.
– Пусть собаки грызутся, - устало сказал я, ни к кому конкретно не обращаясь. И пошел к черной «Волге», поджидавшей нас.
До рассвета вывезли все и эвакуировали командный пункт. Половину следующего дня мы отсыпались, а врачи занимались специалистами Центра. Хотя и содержали их у Мусы в относительно приличных условиях, но заключение еще никогда и никому на пользу не шло. Людей следовало как можно скорее привести в божеский вид. Им предстояло смонтировать и отладить аппаратуру, которую поместили здесь же, на базе. Пустующих помещений хватало.
Глава 26
Проснувшись около двух часов дня, я долго валялся в постели. Вставать не хотелось. Ничего хорошего не предвиделось и даже скорое возвращение в собственное тело не радовало. Ну, возвратят, а потом хладнокровно шлепнут, как того же Мусу. Что им какой-то спас? Так, козявка. Хоть бы Настя заглянула. Я уже и не представлял, что с этой девушкой у нас могут быть другие отношения кроме, так сказать, боевого содружества.
Все-таки заставив себя подняться, я минут двадцать повизгивал под холодным душем, пока окончательно не замерз. Зато взбодрился. Круталов хотя и содержал свое тело в порядке, но таких нагрузок ему явно не давал. Ничего, потерпит, мне сейчас надо постоянно иметь свежую голову. А для этого ничего нет лучше холодного душа. Да почаще, благо на дворе лето.
В столовой уныло возил ложкой в тарелке Стас. Я сделал знак официантке и подсел к нему.
– Настя еще не проснулась?
– Не знаю, я ее не видел.
Ответ его мне не понравился. Опять они поцапались, что ли? И когда успели?
– Стас...
– Ох, только не надо душеспасительных разговоров! Ты на них мастер.
– И все-таки - что случилось?
– Да ничего особенного. Зашел я к ней, когда вернулись. А она холодная, как камень. Иди, говорит, ложись спать. Поздно уже.
Я рассмеялся.
– Ну, ты балда! Сам бы мог догадаться. Ведь здесь же камеры стоят в каждой комнате. Хочешь, чтобы какой-нибудь солдатик онанизмом занялся, на вас глядючи?
– Да нет тут камер! Я уже выяснил. «Уши» и то не везде установлены. Не до того, наверное, воякам было, когда базу расконсервировали.
Вот это приятная новость! Даже если сейчас без пользы, потом может пригодиться.
– Что же ты раньше молчал! Точно знаешь?
– Куда уж точнее. Я, кроме всего прочего, разбираюсь в специальных технических средствах. Хобби у меня такое. Вот и посмотрел по привычке.
– Удивительные люди работают спасами! А ты Насте об этом говорил?
– Не-ет...
– Тогда чему удивляешься, балда? Она боится, что кто-то подсмотрит. Стесняется, понимаешь?
– Точно?
– Куда уж точнее.
Стас расцвел. Как легко нам обрадовать другого человека! Себя вот не получается.
– Послушай, а здесь, в столовой аппаратура есть?
– Ни малейшего понятия. Разве что под столик «жучка» могли прилепить. Но я не смотрел. Когда вас возвращать будут?
– Надо у Хромова спросить, наладили они аппаратуру или еще нет. Я уже не помню, каково самим собой быть. Словно всю жизнь в этом теле проходил. Никогда еще так долго на вызове не был. Пошли, после обеда нашего полковника поищем.
– А он здесь, на базе?
– Где же ему еще быть?
Хромова мы безрезультатно искали с полчаса, совались во все двери, пока не догадались заглянуть к Насте и спросить у нее. Девушка тоже была не в лучшем расположении духа. Сидела на заправленной постели, подперев ладонью подбородок и о чем-то размышляла. При нашем появлении радости она не выказала, но проводить до резиденции Хромова согласилась. Тот демонстрировал свое жилище, когда они с Настей выходили гулять наверх.
Оказывается, полковник и прочие военные располагались на другом этаже. Подняться туда можно было и по лестнице. Комнаты тут были просторнее, чем наши и обставлены гораздо лучше. Даже ковер на полу имелся. И телевизор, между прочим. Хромов открыл дверь на наш стук.
– О!
– возрадовался он.
– А я, Глеб Сергеевич, вам как раз звонить собирался.
– Плохие новости?
– на всякий случай спросил я.
– Почему же плохие? Так, средней паршивости.
– А именно?
– Не можем мы, пока, братцы мои, вас вернуть в ваши тела.
– Это еще почему?
– возмутилась Настя.
– Установка не работает. Бандиты кое-что из нее вытащили и спрятали. А на восстановление блоков время требуется.
– И много времени?
– Да недели две-три.