Спасти Осень
Шрифт:
— Ты говоришь о колдовстве шептунов?
— Да. Оно не оживило землю, как мы ни старались. И, добравшись до границы с Вардаром, мы поняли, что наша магия никому не нужна.
— Странно, — пробормотал мужчина, — ведь поддержка осенних — гарантия отличного урожая.
— Я тоже так думала. Все так думали. Но в Магре, где мы на последние деньги купили дом, нас приняли холодно. У нас там был красивейший сад, и все им любовались, но отцу и дяде всё равно приходилось много работать. Честно говоря, понятия не имею, чем они занимались. Мне было пятнадцать,
Колдун подался вперёд.
— Твои братья, родители и семья тёти?
— Все заразились. Кто-то раньше, кто-то позже. Когда через город проезжали старые знакомые отца, он насильно сунул меня в их повозку — я единственная была здорова — и попросил позаботиться. Дядя Ноди обещал, и сдержал обещание. А Магра стала городом-призраком, ибо там теперь правит одна лишь смерть. Я слышала, даже тёмные маги не решаются посетить этот город — слишком много боли.
— Ты правильно поняла, — кивнул мужчина в ответ на мой взгляд. — Я тоже тёмный. То есть — был. Сейчас практикую несколько иное волшебство, допускающее сострадание.
Я почувствовала, что готова расплакаться, и продолжила:
— Дядя Ноди устроил меня работать в дом торговца Скрипса, в городе Нурайа. Собственно, там я провела восемь лет, пока хозяин не умер, и не выяснилось, что у него множество долгов. Слуг распустили, дом продали. После этого неудачи преследовали меня, и я постепенно утратила всякое достоинство… Ну, то есть не до конца, — покраснев, поправилась я. — Я не оставляю надежды, что смогу достойно похоронить родителей и вернуться на родину, чтобы оживить землю Осени. Всякому ведь нужна мечта, правда?
— Мечтая, мы делаем душу сильнее, а сердце отважнее, — кивнул колдун. — Я благодарен тебе за честность, и отвечу взаимностью, если ты хочешь меня выслушать.
— Хочу! — поспешно сказала я.
— Закончив школу магии и пройдя испытание Верховного чародея, я в двадцать один год стал тёмным магом. Полтора года служил королю Сагору, выполняя для него самые разные поручения, в этот же период женился. Потом началась война с Летой, в которой я был одним из тех, кто нёс очищающий огонь для детей солнца. — Он замолчал, и я не дышала, боясь спугнуть его удивительную откровенность. — Супруга отговаривала меня, предлагала бежать куда угодно, лишь бы подальше от Вардара. Хоть в саму пустыню или на Зальмит. Но я не мог идти против воли короля.
— Что случилось с твоей семьёй? — тихо спросила я.
— Никто не может убивать невинных и уйти безнаказанным, — сказал маг, глядя в окно. — У меня больше нет семьи.
— Ты убивал летов? — трудно выговорила я.
— Нет, — отозвался он, всё ещё глядя в сторону. — Тогда я людей не трогал.
Я сглотнула.
— Но убивал после?
— Лишь тех, кто этого заслужил, — маг перевёл взгляд на меня, и его здоровое око неясно мерцало. — Подумай хорошенько, хочешь ли делить кров с убийцей?
— Если так было нужно, — пробормотала я. — И я тоже… однажды…
— Лишила человека жизни?
— Не знаю точно. Он напал, я ударила камнем по голове. Потом убежала, а он лежать остался. — Я сглотнула. — Нужно было посмотреть, жив ли… Но он хотел украсть у меня последние деньги!
— Ты не виновата. Наоборот, молодец, что не растерялась. Самооборона — не грех, это точно.
Я улыбнулась, и маг взял свой чай. Мы некоторое время молчали. Я наблюдала, как он помешивает сахар, и жевала одну печенку за другой. Что называется — дорвалась! В голову пришла мысль, что мне вовсе не хочется уходить из этой тёмной, пропахшей книгами и травами комнаты.
— Ракх, почему ты честен со мной? — решилась я. — Мне показалось, что ты человек замкнутый, своих тайн кому ни попадя не выдаешь.
— Прежде я мог соврать, если это было выгодно, но сейчас не вижу смысла. Не похожа ты на человека, который против меня замышляет.
— На тебя кто-то охотится? — ляпнула я, но он не рассердился.
— Да. И это ещё одна причина, по которой я выгнал тебя. Думал, так будет лучше.
— Одна из многих? Какие же остальные?
— Я люблю одиночество, — принялся перечислять он. — Я плохой компаньон. Могу молчать сутками, и мне всё равно, кто рядом со мной и что он делает, или, наоборот, могу внезапно выйти из себя… На самом деле я готов жить в свинарнике, питаться одним только хлебом и картошкой, только чтобы никто не прерывал моих исследований.
— И тут принесло меня, — вздохнула я виновато.
— Подожди ты грустить, Розана, — усмехнулся мужчина. — Я рад твоему присутствию. Человек рождён быть стайным, ну или хотя бы парным, так что друг и помощник мне не помешает. Однако я заранее извиняюсь за свои приступы апатии, равнодушия и холодности. Не люблю, когда по пустякам отвлекают от работы.
— Я не буду по пустякам, — легко пообещала я. — Только по делу. Например, узнать, что тебе нравится из еды помимо хлеба и картошки…
Ракх коротко и хрипло фыркнул, и у меня в сердце что-то звонко вздрогнуло. Интересно, чем именно он занимался в своём чертоге магии? Прежде я не встречала тёмных магов. Поговаривали, что их осталось совсем мало, и что колдовство их ценилось даже превыше волшебства нынешних «светлых» жрецов короля.
Мужчина между тем расспросил о моём детстве, когда ещё были жив дом среди цветного леса, а я спросила, с кем рос он. Выяснилось, что свою маму Ракх совсем не помнил, и его до четырнадцати лет воспитывал отец — сам потомственный колдун, учившийся в Королевской Академии Волшебства.
Мне важно было прощупать границы, и я, рискуя установившимся между нами доверием, всё-таки спросила:
— Прости, если этот вопрос покажется тебе бестактным, но почему ты был так пьян ночью? Кажется, это нетипичное для тебя состояние…
— Верно. Я напился, чтобы кое-кого спровоцировать на драку, и преуспел в этом. Затем я ждал нападения на улице, хотя и знал, что в таком состоянии могу не справиться с несколькими противниками, но они не решились атаковать.
— Подожди, а как же отравление? — недоумённо нахмурилась я.