Спасти посольство
Шрифт:
— Все пойдут, товарищ подполковник! — заверил Матвеев. — Вся рота!
— Ошибаешься, старший лейтенант! — возразил начштаба. — Мы же их не на вечеринку с девочками приглашаем… По опыту знаю — каждый третий не захочет рисковать жизнью. Конечно, не всякий решается отказаться на виду у всех, да и реальность риска сразу не оценивается. Но считай, четверть отсеется. Это и к лучшему…
— Да я готов спорить…
Ветров мрачно усмехнулся:
— Прибереги силы для споров в другом месте. Скоро они тебе пригодятся. А мы сейчас увидим,
Бойцы второй роты сидели в курилке — кто пускал дым, а кто просто участвовал в разговоре или слушал. Обсуждали очень важную и животрепещущую тему.
— До дембеля два месяца, скоро начнется вольная жизнь! — закатив глаза, мечтал Петров. — Ни подъема, ни отбоя, ни построений… Хочешь — спи, хочешь — ешь, хочешь девчонок кадри…
— И не надо будет строем ходить — хоть в столовую, хоть в сортир, — поддержал его Скоков. — Можно ночью встать, залезть в холодильник и поесть.
— И петь на вечерней прогулке не надо. Есть настроение — пой, нет — молчи, — продолжал развивать мысль Петров.
— Но у тебя еще осталось неоконченное дело! — вдруг серьезно сказал Скоков.
— Какое? — насторожился товарищ.
— В гости к мороженщице сходить! — засмеялся Скоков. — Она при мне приглашала! А у нее такие достоинства…
Двумя руками он показал, какие именно достоинства присутствуют у мороженщицы. «Деды» и «духи», почтительно слушающие «дембелей», громко засмеялись.
— Да вот завтра, в увольнении, и схожу! — не очень уверенно пообещал Петров.
— Давай, давай, — подбодрил Скоков. — А я мороженого поем, да Ленке, наконец, позвоню.
— Смотрите, а что это наш ротный мчится, вылупив глаза? — спросил Званцев. — И начштаба с ним…
Солдаты перестали веселиться и повернули головы к приближающимся офицерам.
— Да-а-а, похоже, что-то серьезное… Может, кто-то в самоволку ушел? — спросил Фёдоров неизвестно у кого.
Петров бросил окурок в песок:
— Что-то у меня предчувствие хреновое… Чует мое сердце, сейчас будет построение и очередная накачка.
— За что?
— Найдут за что… За то хотя бы, что шнурки на сапогах завязал неправильно.
— Так на сапогах нет шнурков, — сказал Фёдоров.
Все захохотали.
Дружный смех прервал громкий крик командира:
— Рота-а-а, стройсь!
— Ну, что я говорил? — с досадой произносит Петров, вставая. — Опять либо кто-то из наших подзалетел, либо какая-то проверка едет. Как бы моя увольнительная не накрылась.
Через несколько минут вторая рота выстроилась на плацу, под плакатами, на которых пригожие румяные солдатики в образцово пригнанном обмундировании выполняли строевые приемы с оружием и без.
— Как настроение, товарищи десантники? — неофициальным тоном спросил Ветров после выполнения уставных приветствий и докладов.
— Хорошее, товарищ подполковник! — за всех ответил Скоков.
— Если марш-броском не испортите! — уточнил Петров.
— Разговорчики! — рявкнул Матвеев, но начальник штаба успокаивающе поднял руку:
— Помните, мы ножи и лопаты метали? И стреляли вы, и кирпичи рукой крушили, и с парашютом прыгали. Зачем, спрашивается? Каждый понимает: чтобы в один прекрасный, а скорей всего, и не очень прекрасный день, суметь выполнить задание Родины. И сейчас такой момент настал… Получен приказ на выполнение боевого задания. Не учебного, а боевого! Связанного с риском для жизни. Пойдут только добровольцы.
Строй замер. Всем стало ясно, что дело не в самовольщиках и не в пьянках. Дело пахнет порохом и цинковыми гробами. Даже признанные заводилы Петров и Скоков притихли.
А подполковник потрогал себя за мочку уха и продолжил:
— К тем, кто не захочет, ни у кого никаких претензий не будет… Продолжайте, товарищ старший лейтенант!
Матвеев внимательно всматривался в лица солдат. Скрытое напряжение строя передалось ему, и сейчас старший лейтенант уже не был уверен, что вся рота шагнет вперед. Только бы не опозориться… А вдруг никто не выйдет?!
Он нарочито громко и каким-то фальшиво-задорным голосом скомандовал:
— Рота, равняйсь! Смирно-о-о-о! Добровольцы, два шага вперед, шаго-о-м марш!
Строй не шелохнулся. Матвеев смотрел на хорошо знакомые лица и отстраненно думал: «Ну, вот и наступил момент истины. Сейчас станет ясно, кто на что готов и кто чего стоит. Что за бойцы у нас и что за командир…»
Рота шагнула вперед. Первый взвод почти весь, второй и третий оставили на месте больше бойцов. Оставшиеся прятали глаза и смотрели кто в землю, кто прямо перед собой, как будто ничего не случилось. «Четвертая часть, — прикинул Матвеев. — Подполковник был прав…»
— Благодарю за службу! — сказал старлей окрепшим голосом. — Но нам много людей нужно. Поэтому я сам отберу участников…
Он двинулся вдоль строя добровольцев, некоторых пропускал, некоторым клал руку на плечо:
— Болтнев… Дегтярев… Скоков… Мансуров… Змеевский… Козелков… Петров… Холмогоров… Смехов… Панченко…
Он отобрал тридцать шесть человек, как и было приказано.
— Вы остаетесь, остальные свободны! — скомандовал ротный. — Для остальных — занятия по распорядку.
Десантники разошлись. Подполковник Ветров окинул взглядом оставшихся бойцов.
— Слушай боевую задачу! На трёх бортах военной авиации вылетаем в район «А», занимаем круговую оборону и обеспечиваем посадку на борты гражданских лиц. Оружие применять только в случае крайней необходимости. Сейчас получите другую форму, боекомплект и всё необходимое. Вопросы есть?
Подполковник сделал паузу и констатировал:
— Вопросов нет. Выполняйте!
Матвеев повёл солдат на склад, где они получили танкистскую форму без знаков различия, патроны, гранаты, каски, бронежилеты, медицинские пакеты и сухие пайки. Переоделись в казарме, наскоро пообедали и построились перед казармой в полном боевом снаряжении.