Спасти СССР. Часть 2
Шрифт:
Наверное, я больше американец уже, чем русский.
Шеварднадзе явно не понял сказанного.
— Погоди Михаил. У нас есть комсомольские оперотряды, но…
— Мало значит — есть.
— Вся эта бандитня малолетняя не должна чувствовать себя хозяевами нигде. Только начали хвост поднимать — заломали и в отделение. Пусть милиция берет на себя роль организатора, есть много отставников, пусть с пацанами занимаются. В армии есть Суворовские училища — а в милиции почему такого нет, где брать кадры?
— Вы и организуйте. Дайте почин, покажите пример.
Шеварднадзе явно считал, что я перегибаю палку — но сказать этого не смел. И слава Богу может ему и не доведется увидеть сторчавшуюся Грузию девяностых [30] .
— Эдуард…
— Я не хочу сейчас искать виноватых. Виноваты в том, что происходит все понемногу, и если отвечать, то отвечать всем. Но здесь и сейчас надо принять решение — или ты готов придумывать себе и другим оправдания, мол, всегда так было, и никогда по другому и ничего не сделаешь с этим. Или вступить с этим со всем в бой и не отступать, пока этих, кто детей делает ворами и бандитами в землю не загнать, пока на улицах снова спокойно не станет. Центр вас поддержит, но только если вы будете наводить порядок. Нормальный, а не для галочки. Ну?
30
В Грузии 90-х в определенных возрастных группах более половины были наркоманами. Сейчас этого нет — во многом благодаря работе полиции и тому страшному опыту, который получило общество. Сейчас во взрослую жизнь входят дети наркоманов, и они прекрасно помнят, каким был их отец и сами такими быть не хотят.
Я протянул руку, Шеварднадзе секунду поколебавшись, ее пожал
— Договорились, значит
— Мне одно покоя не дает, Михаил Сергеевич…
— Эти твои бригадмильцы. Получается… мы считай детей на передовую бросаем.
— Так они и так на передовой
— Да, но… есть же сущие бандиты. Отец судимый, брат, дядя судимый — как с таким справиться?
— Как? А как пионеры в тридцатые справлялись? В двадцатые, в тридцатые — там и кровь лилась. Как?
— Пора вспомнить, что галстук — он цвета крови. И если ты не готов пролить за него свою — зачем ты его тогда носишь?
01 июня 1985 года
Тбилиси, Грузинская ССР
По пути домой Шеварднадзе никак не мог прийти в себя. Он все больше убеждался в том, что говорил не с Горбачевым, а с другим человеком.
Горбачева он знал неплохо. Еще по комсомолу, потом — Грузия и Ставропольский край считай соседи, и друг у друга они были не раз. Михаила, ставропольского комсомольского вожака он знал — и человек, встретивший его в Кремле — им не был.
Манера
Откуда взялись очки с затемненными стеклами — как в свое время носил Андропов?
Нет… что-то не так, нет.
Шеварднадзе понимал и то, насколько опасны предложения нового генсека. Грузия не Россия, тут нет того что не было бы личным. Если у кого-то дети будут играть в воров, а у кого-то в милиционеров — доиграются до гражданской войны.
Просто так это выкручивание рук на дискотеке не пройдет. Кровью умоемся.
Нет… нет. Горбачев Миша такого предложить не мог — он никогда не был склонен к жестким решениям
Двойник?
Может и так, но это… никуда не годится. И где сам Миша…
Ему вдруг некстати — на самолете летит — вспомнились страшные события восемьдесят третьего, потрясшие всю Грузию.
Группа золотой молодежи — у одного отец режиссер, у другого профессор — решили покинуть страну. В их группе была единственная девушка Тинатин Петвиашвили. Они сыграли свадьбу с актером Кобахидзе, который снимался на тот момент в ставшем потом культовым "Покаянии", а на следующий день поехали в аэропорт и попытались захватить рейсовый самолет, чтобы улететь в Турцию. Захватить не удалось, началась кровавая бойня…
Четверо из выживших угонщиков были приговорены к смертной казни, единственная среди них женщина — получила четырнадцать лет. К смерти был приговорен и идейный вдохновитель группы — монах Теймураз Чихладзе*.
Шеварднадзе участвовал в этом самым прямым образом, он был в аэропорту, он готовил к штурму свою, грузинскую группу пока не прилетела Альфа. И он тогда впервые так явственно ощутил, как под ногами разверзается бездна…
Когда одного из угонщиков спросили — зачем вы пошли на угон самолета, ведь вы могли бы с вашими родителями получить турпутевки и остаться на Западе, он ответил — а кем бы мы там были? Просто невозвращенцами. Бразинскасы — угнали самолет, убили стюардессу и вон, какими знаменитостями стали. Мы хотели так же…
Бездна. В любой момент угрожающая стать кровавой. Именно тогда он понял, что эти мальчики — они только с виду грузины, люди его народа. На самом деле они представляют какой-то другой, не понятый и не понятный народ, говорящий по-грузински — но с которым у него, у его поколения очень мало общего.
Когда террористы прибыли в аэропорт — а прибыли они на такси — лидер террористов с усмешкой сказал насчет таксиста: ну всё. Жизненная миссия этого человека выполнена — он меня подвез…
Какое все-таки чудовищное самомнение, какой эгоизм.
Наркоман — он ведь тоже эгоист. Для него есть только он сам и его потребность. Наркоман украдет вещи из дома, предаст, все что хочешь сделает — только бы уколоться. Ему плевать на страдания и боль родных, перед потребностью уколоться — это ничто.
И вот как с ними?
С тех пор как он это понял — он старался этого не касаться. Малодушничал. Поступал по совету великого короля Луи — после меня хоть потоп. Но это — мятеж, беспорядки — это все то же самое. Новое поколение кричит и бьется, оно не молчит и не смиряется, оно рвется вперед — и трудно представить себе все те ужасы, до которых оно может довести Грузию.