Спецназ ГРУ. Элита элит
Шрифт:
Однако генерал Стариков опять взбунтовался. Он запретил учебному батальону спецназа Внутренних войск МВД, участвовать, по его выражению, «в этой авантюре». Комбат Лысюк ответил «есть!», но действовал по-своему — вместе с бойцами «Альфы».
А план был таков.
В центре Сухуми, на площади Ленина приземляется вертолет. Таково требование террористов. Правда, поначалу они хотели, чтобы борт сел прямо на крышу следственного изолятора. Однако их удалось отговорить: мол, крыша не выдержит такого веса.
Взрывотехники, в свою очередь, готовят два «рафика», которые при движении «взрываются». Разумеется, взрыв будет таков, что не нанесет ущерба здоровью сидящих внутри. Ведь можно было со стопроцентной уверенностью предположить — преступники «прикроются» заложниками.
После подрыва «рафика» бойцы одной из штурмовых групп должны были обезоружить террористов. Это следовало сделать сотрудникам во главе с Михаилом Картофельниковым.
Второй группе под командованием Михаила Максимова, взорвав люк на четвертом этаже изолятора, предстояло ворваться в здание и блокировать нижние этажи.
Третья группа находилась рядом со стальной дверью изолятора, откуда заключенных выводили на прогулку.
До начала штурма решили провести акцию — уничтожить главарей бандитов снайперским огнем. Для этого Прунчака вызвали на переговоры. Однако рецидивист оказался хитер. Он выдвинул к окну «шестерок», и те «ретранслировали» его ответы.
Снайперы оказались бессильны.
«Считаю, что самое удачное изобретение „Альфа“ сделала в Сухуми, — говорит Михаил Максимов, сотрудник группы „А“. — Буквально за один день наши ребята разработали новый тактический прием. На одном из этапов переговоров бандиты отказались от БТРа. Значит, передвигаться они будут в автобусе или „рафике“.
На этот случай есть хорошо отработанный прием, во всем мире его называют „прием лопатки“ Разбиваются окна автобуса, ставится трап и по нему бойцы спецподразделения врываются в салон. Но тут была иная обстановка: пока мы схватим террористов, они убьют заложников. Значит, надежный, проверенный вариант не годится.
У омсдоновцев есть прием, когда в машине прячут специальную взрывчатку и, к примеру, в момент остановки у нее направленным взрывом отрывает колеса. Для нас этот прием не подходил, но натолкнул на мысль: начинить пиротехникой „РАФ“, который будет предложен бандитам. Снаряжали его всю ночь.
Дополнительное отвлекающее взрывное устройство было заложено во дворе изолятора».
М. Картофельникову этот момент запомнился так:
«Подогнали„рафик“. Бандиты долго выясняли отношения, орали, ругались. Вспыхнула драка. Видимо, решали — кому ехать. Потом внутри помещения началась стрельба. Как выяснилось позже, они опробовали оружие, приводили его в боевое состояние.
Выпустили „шестерку“. Тот внимательно осмотрел „РАФ“ Не понравилось, что нет шторок. Ладно, повесили шторки.
И вот, наконец, десять отъявленных преступников, большинство убийцы, — Прунчак, Дзидзария, Петухов, Ахвледиани, Малов, Бигвава и другие, натянув на головы чулки с прорезями для глаз, прихватив с собой Козмаву и Нижерадзе (тоже в масках), с рюкзаками и с оружием вышли из дверей изолятора.
Снайперы оказались парализованными: в кого стрелять, где бандиты, а где заложники? Однако на них особенно и не рассчитывали — достаточно того, что они вели наблюдение за террористами и были готовы в любую минуту открыть огонь».
Тут произошла небольшая накладка. Взрыв в «РАФе» должен произойти, как только бандиты его заведут, но вот он катится уже метров десять на выезд из ворот, а взрыва нет.
Представляете состояние некоторых генералов, которые как раз и боялись этого. Еще десяток-другой метров — и преступники на свободе. Конечно, даже в том случае, если бы пиротехника не сработала, машина с бандитами на улицу не вырвалась бы — ворота перекрыл бронетранспортер.
«По расчету мы начинали одновременно, — вспоминает М. Максимов. — Нас было три группы — первая действовала на „рафике“, вторая проникала через люк с четвертого на третий этаж, еще одна — взрывала боковую дверь изолятора.
Для нашей группы сложность состояла в том, что люк, через который предстояло спуститься на „оккупированный, этаж, мы не видели. Он находился под паркетом. Определили примерное его месторасположение, но вскрывать паркет не могли: боялись выдать себя шумом.
Что касается двери, то там возникли свои проблемы. Рядом с дверью, метрах в двух-трех — цементный забор. Дверь взорвать не проблема, опасна ударная волна. Надо было так рассчитать силу взрыва, чтобы и дверь убрать с дороги, и самим остаться в живых. Не колотить же кувалдой, как это делала группа захвата в санкт-петербургских „Крестах“.
Хотя в „Крестах“ двери не чета советским, сухумским. Бандиты надавили плечами — вывалилась стальная перегородка, отделяющая камерный блок от остальных помещений. Боковые штыри перегородки не были даже закреплены в кирпичных гнездах. Окажись перегородка покрепче, так бы и остались преступники на первом этаже, не прорвались бы к оружию. Если бы да кабы…
В тот день, перед штурмом, мы пригласили к себе прораба, который строил изолятор. Он посмотрел на тротиловые шашки и откровенно предупредил: „Осторожно, ребята! Строили изолятор кое-как, материалы тащили, воровали. Балки перекрытия лежат на честном слове. Рванете — упадет наша тюрьма“ Ладно, хоть нашел мужество признаться.
После его слов подошел Карпухин, снял одну тротиловую шашку с центра люка».
«Рафик» подогнали почти вплотную к дверям. Бойцам, которые брали его, надо было бежать примерно одинаковое расстояние. Но он выкатился вперед. Стали стрелять по колесам. По салону вести огонь нельзя. Террористы сидели с заложниками вперемешку.
Подгруппа Картофельникова штурмовала машину сзади. Пока преодолевали расстояние из засады к «РАФу», бандиты успели выпустить в штурмующих 20 пуль.