Спецназ обиды не прощает
Шрифт:
— Это нужно мне, — сказал Панин. — И я сюда вернусь.
— Зачем? Оградку покрасить?
Клейн закинул рюкзак за спину, подтянул лямки и попрыгал.
— Я готов, — доложил он.
— Без компаса, без карты, — покачал головой Панин. — Туристы. Так, слава богу, часовня не обвалилась. Ты помнишь, как ориентироваться по кресту?
— Перекладины показывают север-юг, — сказал полковник.
— Нам на север, — сказал Панин и пошел первым.
— Постой.
— Ну, что еще?
— Я с одного
Они постояли над могильной плитой. Клейн отвинтил колпачок блестящей фляжки и протянул ее Панину:
— Скажи что-нибудь.
— Ну, — голос Панина звучал скорее озабоченно, чем печально. — Сергеич, прости, что уходим. Надо рвать когти. Прости. Живые всегда виноваты. Ты уж прости. Но мы вернемся. Ну…
Панин отпил пару глотков, вытер рот рукавом и вернул фляжку Клейну. Тот выпил молча, вылил остаток на могильную плиту и зашвырнул фляжку в кусты.
Они спускались по склону по еле угадывающейся тропинке. Уже давно скрылась часовня за лесом, когда Клейн вдруг сказал, словно продолжая разговор:
— Да нет, не вернемся мы. Слишком много мест, куда надо вернуться. Лагодехи. Там стояла наша бригада. Ее больше нет. А Ромка никогда не вернется в Вильянди. Возвращаться, чтобы выпить на могилах? Выпить можно и дома. Был бы дом.
Панин ничего на это не ответил. Тропинка вела под уклон, и надо было внимательно смотреть под ноги, чтобы не зацепиться за корень. Воздух стал сырым, сильнее запахло прелой листвой, и мох на стволах здесь был уже светлее. Все отчетливее становился шум текущей где-то впереди речки.
— А вот и река, — сказал Панин. — Все идет по плану.
Он скинул рюкзак и шагнул на огромный голубоватый камень, иссеченный трещинами. Встал на колени, наклонился и принялся пить из реки, зачерпывая воду ладонью. Речка была здесь не шире трех шагов. Валуны, покрытые изумрудным мхом, сгрудились на крутых берегах. А за ними из бурого склона тянулись к небу голые серебристые стволы. Листва давно опала и успела пожухнуть среди камней и мха. И только одинокий куст, выросший прямо среди валунов, пламенел яркими желтыми гроздьями листьев на тонких ветвях.
— Иногда приходится возвращаться, чтобы дела доделать, — сказал Панин, любуясь кустом.
— Мы свое доделали.
— Не совсем.
— Ты лучше Рене позвони, когда вернешься, — сказал Клейн. — Она сейчас одна осталась. Вагиф погиб. Сын у нее растет. Позвони, она будет рада.
Панин вместо ответа зачерпнул еще воды и долго, слишком долго, цедил ее. Потом вытер ладони о свои короткие седые волосы и сказал:
— Я вот думаю… Надо бы навестить другие базы. Радиоперехват — это сеть станций. Одну мы закрыли. Но остальные работают.
— Размахнулся, — сказал полковник, садясь так, чтобы привалиться рюкзаком
— Есть у меня друзья в Москве, — сказал Панин. — Давно они меня подбивали на такое дело. Надо будет к ним заглянуть.
— А раньше не мог?
— Раньше? Раньше не мог. Раньше у меня были другие планы. Надо было деньги зарабатывать. А у друзей денег не заработаешь. Сами на голодном пайке.
— Друзья такие же летчики, как и ты?
— Такие же, как и я, — сказал Панин. — Но не летчики. Кто моряк, кто инженер, кто журналист. Ты что же думаешь, в Комитет с пеленок записывались, как при царе в гвардию? Человек должен определиться, состояться в этой жизни, а только потом его приглашали. И начиналась новая жизнь…. Ладно, сейчас не об этом речь. Все эти жизни в прошлом.
— Ничего не в прошлом. Видал я вашего брата чекиста. Не знаю, кем ты был раньше, но чекиста ты уже из себя не выгонишь.
— А я и не выгоняю, — Панин подсел, просовывая руку под лямку рюкзака. — Это уже до конца. Национальность — военнослужащий. Место рождения — Минская школа, образование — Высшие курсы КГБ СССР.
— Так мы земляки, — сказал Клейн. — Слышал про Марьину Горку под Минском? Записывай: место рождения — Пятая бригада, образование — спецназ ГРУ. Семейное положение — командир батальона.
— Очень приятно.
— Ты не договорил, — напомнил полковник. — Так что тебе предлагали друзья-то?
— А вот примерно то, что мы сейчас делаем, — сказал Панин, обведя взглядом склон над рекой. — Гулять по красивым местам в приятной компании. И выполнять небольшие поручения. О которых даже по пьянке никому не расскажешь.
— Это мы умеем. Выполняли мы разные небольшие поручения.
— Мы тоже.
— Кошмары потом не снились?
— Не помню.
— А я вот помню, — признался Клейн. — Снились. Только это никого не волнует. Выполнил поручение — отдыхай. Хорошо, если спасибо скажут. А вот не выполнил — тогда конец. Но мы всегда выполняли. Любой ценой. В том-то все и дело. Любой ценой…
Он машинально стер с приклада автомата мелкие капли воды. Какую цену придется заплатить, чтобы рассчитаться с теми, кто вырвал его из уютной квартиры в центре Питера и бросил сюда, в дикие горы? С теми, кто убил его друзей?
Панин встал и подал руку Клейну. Они пошли по склону вдоль реки, иногда останавливаясь чтобы прислушаться. Но никаких признаков погони не было слышно.
— Так что, на тебя рассчитывать? — спросил Панин.
— Давай сначала отсюда выберемся, — сказал Клейн. — Можно подумать, ты сейчас достанешь из дупла телефон и начнешь звонить своим друзьям.
— Так до ближайшего телефона километров сто, не больше, — заверил его Панин. — Шире шаг, замыкающий.