Спецназ против пиратов
Шрифт:
Николай же, средненький троечник, сразу после выпуска попал служить, в виде наказания, надо понимать, в ЗакВО (Закавказский военный округ), в славный город Степанакерт... Правда, сразу же на капитанскую должность начальника разведки мотострелкового батальона. И так бы ему и служить, но... Через год армяне с азербайджанцами начали делить крохотный Нагорный Карабах. Делить жестко и беспощадно... В 1993-м Филин случайно столкнулся в знаменитом на весь свет одесском Горсаду с майором Соя, пригнавшим на ремонтный завод разбитую технику полковой разведки из Карабаха... Ох, и посидели же они тогда за парой бутылок водки!.. Колька, распиздяйский курсант, а уже майор(!) и нач. разведки полка, отсвечивал тогда орденскими планками на кителе, и Филин понимал, что служба его другу досталась «сладкая» – «За службу...» [44] и две «Отваги» [45] просто так не
44
Орден «За службу Родине в Вооруженных силах СССР» имел 3 степени и был сугубо офицерским. И вручался достойным гораздо реже, чем Золотая Звезда Героя Советского Союза! И привилегии имел не меньшие. Достаточно сказать, что за всю историю существования этого ордена полным его кавалером, т. е. всех трех степеней, стали только 2 человека(!) – подполковник-сапер и майор-вертолетчик! «Знамя» Орден «Боевого Красного Знамени». (От автора).
45
Медаль «За отвагу». Ее еще в армейских кругах называли МЗО. (От автора.)
В следующий раз Филин встретил своего курсантского друга уже в 2005 году. На Доске почета родного училища, да и не училища уже, а Института Сухопутных войск... Встретил... «Подполковник Соя Н.И. (Н). 1967—1999. Герой России. Выпускник 1988 года. Геройски погиб при выполнении служебного долга в Чечне, спасая товарищей. Звания удостоен посмертно».
Вот так. Мелкий, щуплый, Колька всегда в их компании был заводилой и генератором идей. Организатором – всегда Филин. А исполнителями – Андрюхи с Коляном. И если они и попадались под чей-либо начальственный глаз, то только издалека. Но уж и «трахал» их родной комбат Луговой тоже только всех вместе. Потому что делать те гадости, на которых «засвечивалась» их курсантская «годичка» [46] , могли из всего дивизиона, т. е. курса, только они. Так и «носили их в зубах» все четыре курса все офицеры-преподаватели. Сначала они были Сопляками, потом Младшими, Почтишниками, а в конце Кабанами. Эволюция в армии... Короче говоря, обалдуями они были еще теми...
46
Каждый курс училища носил нашитые на левом рукаве формы «годички». Количество их соответствовало годам, проведенным в стенах училища, т. е. курсам. 1-й курс – одна «сопля»; 2-й, соответственно, – две, «младшие» (по соответствию со званием «младший сержант»); 3-й – три, «почти» (в смысле «Почти готовые офицеры»); 4-й – четыре, «Кабаны» (Это вообще сложно. Тут только звуковые ассоциации. Лейтенанта в войсках называли «летеха» или просто – «леха». Любой деревенский знает, что леха – это свиноматка, по-матерински заботящаяся о своих детях, поросятах. Но! Так как советский офицер не может быть свиньей по определению, то тогда он может быть только кабаном. Отсюда и «Кабан»). (От автора).
...Выгребать застарелое говно было не просто. Тяжел был не сам процесс, а тот аккомпанемент запахов, который сопровождал все это действо. Но ведь наш русский солдат всегда отличался от других чем? Правильно! Находчивостью и смекалкой! Филин, отодрав от своей футболки узкую полоску, соорудил из нее два маленьких кляпа, да и воткнул их в ноздри...
Процесс шел. Медленно, но уверенно.
Ближайшие к лифтовой шахте 10—15 метров Филин очистил за несколько первых часов. А вот дальше... Дальше в таком говняном деле пришлось включать мозги – старые и извечные русские вопросы «Что делать?» и «Кто виноват?». Ну, кто виноват, было понятно, а вот что делать? Это уже серьезнее... Прогулявшись по этажу, Андрей нашел картонный короб из-под телевизора и понял, что это именно то, что было нужно. Целлофановой пленки здесь были не просто километры, а десятки. А что еще надо? Большой кусок старой фанеры есть? Есть! Вот тебе и лопата! Тачка, чтобы всю эту срань вывозить? Тоже есть – картонный короб! Одноразовый? А вот вигвам, то есть фиг вам! А пленка-то на что? Устелил короб – и вперед. Подтащил к провалу смердящий картон, опрокинул его набок, концы целлофана в кулак, выволок и вниз сбросил... Ерунда!
Проблема нарисовалась к обеду.
Чистить от полугодичных похождений приходилось не только коридор, но и все те помещения, которые выходили в него тылами.
Пустой короб свободно проходил туда пустым. А вот обратно... Обратно было сложнее. И тяжелее. По весу...
Андрей прорезал для рук две дырки в картоне и волок эту «тачку» за собой... Застревал в дверных проемах, напрягал тело, выдергивал ящик в коридор, подтаскивал к лифтовому провалу, опрокидывал, вытаскивал, сбрасывал... Тащил, опрокидывал, вытаскивал, сбрасывал... Сбрасывал... Сбрасывал... Сбрасывал...
Ядовитые аммиачные испарения от застарелого и не очень дерьма выедали глаза и отравляли легкие и гортань, а Филин, с заведенностью робота, все грузил и грузил. У него была цель – вернуться. И эта работа была тем путем, пусть не самым легким и приятным, но путем в родную Одессу...
Где-то около обеда, вернее, обеденного времени, Андрей закончил чистить очередной «магазин» и стал вытаскивать свой короб в коридор. А короб не шел. Тяжел был, зараза. Перестарался Андрюха... Застряла картонка в дверном поеме намертво – ни туда, ни сюда. Толкал, с душераздирающим криком, стеночки к середине пригибал – все по фигу! Ноль!.. Андрей перелез через смердящий ящик, взялся за прорезанные в картоне ручки и...
– А-а-а-а-а-а!
Он напрягся и потянул так, как «в последний раз»...
И ящик не выдержал!.. Вернее, картон... Вернее, его ручки...
Треск. Огромное облегчение. Бег спиной вперед и... Полет... Полет... Полет...
Полет...
Сын Сиона показал только одну шахту, и где ж было знать Филину, что в десяти метрах есть точно такая же, вторая... Шахта грузового лифта двенадцати метров в глубину...
«Штурмовое десантирование! Стандартная, штатная высота... Ну, немного выше... Метров на пять... Пошла, спецура!!!» – эта мысль пронеслась в башке Филина в четверть первой секунды полета.
А дальше включился наработанный годами рефлекс.
Да уж! Сколько их было на веку Филина, этих прыжков! На лес, на воду, на скалы при сильном ветре, ночные, дневные, с реактивного «Ильюшина», несущегося со скоростью 950 кэмэ в час, или с «вертушки», гасящей купол мощным потоком воздуха от пропеллера... 457 прыжков!.. Филин уже и не задумывался над своими действиями в воздухе – все происходило на «автопилоте», само собой.
Поджал ноги к груди, сгруппировался, перевернулся лицом вниз, чтобы купол выходил не из-под тебя, а сверху, со спины... Руки на груди на лямках, ноги вместе, жди удара по яйцам вместе с хлопком раскрывшегося шелка... А нет – значит, перехлест строп! Тогда выхватывай «стропорез» [47] , режь основной, переворот на спину, и выбрасывай запасной, что на груди... Рефлексы, рефлексы... Жаль только, что его «матрас» остался в той, другой жизни...
47
Стропорез – специальный нож, режущая кромка которого похожа на пилу по металлу. Простым ножом толстенный брезент парашютной лямки перерезать очень сложно и долго, а в воздухе практически невозможно – не успеешь. (От автора.)
Филину не хватило пространства и высоты...
Переворачиваясь, он зацепился лицом за грубый бетон стенки. Жестко зацепился. Так, что его развернуло в обратную сторону... И уже когда он, перевернувшись все же, увидел стремительно надвигающиеся на него куски бетона и обрезки труб, сделать что-либо было поздно...
«Пиздец! Отлетался Филин!» – это была последняя мысль перед встречей с землей...
Штурмовое десантирование – это все же нечто другое, хотя и высота почти такая же. Там, когда ты выпрыгиваешь с несущегося вертолета, огромное значение имеет простая сила инерции. Ты падаешь по касательной к земле! И даже если не случится небольшого спуска или кустика, то все равно! В тот самый момент, когда твой ботинок коснулся земли-матушки, кувырок через плечо, а то иногда и два-три, и все! Ты словно мячик! Вскочил и вперед!
В шахте Филин падал отвесно...
Удар о землю был такой силы, что поднявшееся облако пыли на две минуты полностью скрыло от других рабочих нашего героя. Да они просто и не поняли поначалу, что же это к ним прилетело!
Отключившееся было сознание Филина тут же и вернулось, не оставило своего хозяина на произвол судьбы. Только вот... Случилась метаморфоза. Это его сознание вернуло Андрея во времени на несколько лет назад, в отряд, в армию, на войну...
«Жив?.. Жив! Поломался? Кажется, не страшно... – Мысли загнанным табуном бились внутри черепной коробки Филина. – Отползай, лейтенант! Отползай!!! Засекут „духи“, добьют на хер! Вон туда, за камень! Вперед, вперед, мать твою! Слабак!!!»
– У-м-м-м! – Боль была такой резкой и сильной, что не застонать он просто не смог.
«Молчать! Засекут – добьют!!! Молчать!!! Ползи, вперед, вон за тот валун! Быстрее! Ты же Краповый, мать твою! Пять минут, потом придет группа! Медведь, Слон, Тюлень, Брат, Мулла... Тебе надо только пять минут!»
И он пополз. Медленно. Оставляя на обломках кирпичей и какого-то мусора ярко-алую красную полоску... Зажав в разбитом кулаке сломанный толстый черенок лопаты, словно это была его старенькая, проверенная «СВД» [48] ... А к нему уже бежали со всех сторон люди. И Филин видел их смуглые восточные лица.
48
«СВД» – снайперская винтовка Драгунова. (От автора.)