Спецназ
Шрифт:
Еще одной особенностью курса было суровое наказание за любой проступок, независимо от того, был ли он совершен намеренно или нет. Любой случайный выстрел из оружия или обман во время учений наказывался «спецоперацией», во время которой курсанта вывозили на автомобиле до границы с Ботсваной в 20 км от лагеря и высаживали с оружием, рюкзаком и ящиком боеприпасов весом 25 кг, которые он затем должен был нести обратно на базу. Обычно это делалось в субботу вечером, так что у «преступника» имелась вся ночь и весь следующий день, чтобы подумать о своих грехах, таща свой неудобный груз обратно в Форт Доппис.
Однажды я имел честь участвовать в подобной «спецоперации» лично, но так как мой проступок — случайный выстрел из легкого пулемета на стрельбище — не был расценен
Во время курса тактики малых подразделений я познакомился с капитаном Андрe «Дидисом» Дидериксом, легендарным оператором малых групп спецназа, о котором мне рассказывали много лет назад, когда я служил в 31-м батальоне. Вместе со своим давним напарником, Невешем Томашом Матиашем, Дидис провел несколько операций силами всего двух человек, находясь в течение длительного периода времени на исключительно больших расстояниях в соседних странах. В момент, когда я повстречался с ним в воскресенье во время перерыва между нашими тренировками в Форте Доппис, Дидис и его группа разбили лагерь где-то в буше и готовились к очередной операции. Этого парня окружала аура сосредоточенности, а его целеустремленность сочеталась с восхитительным чувством юмора. Это сразу же задело меня за живое. Я был удивлен, узнав, что он слышал обо мне, когда я еще служил в разведывательном отряде 31-го батальона. Оказалось, он также знает о моей мечте служить в малых группах спецназа. С той первой встречи я почувствовал глубокую привязанность к этому человеку, который стал легендой еще при жизни.
Дидис сообщил мне, что малые разведывательные группы вскоре могут быть передислоцированы из Претории в 5-й разведывательный полк на основании его же рекомендаций о том, что подобные группы всех частей спецназа должны быть объединены под единым командованием. Каждая из трех действующих частей специального назначения — 1-й разведывательный полк в Дурбане, 4-й полк в Лангебаане, и 5-й разведывательный полк в Фалаборве — имела свою специализацию. Будучи первой сформированной частью спецназа, 1-й разведполк включал в себя учебное подразделение, и специализировался на десантно-штурмовых и городских операциях; 4-й полк специализировался на морских операциях, а 5-й полк в основном проводил операции в буше. Однако и 4-й, и 5-й полки сохраняли свои десантно-штурмовые возможности. В состав каждого из полков также входило разведывательное подразделение, предназначенное для выполнения специальных задач стратегического уровня.
В то время Дидис и его малая группа входили в состав секретного подразделения D-40, получившего кодовое название «Проект “Щипцы”» (оно было предшественником такой организации как Бюро гражданского сотрудничества),62 дислоцировавшегося за пределами Претории. Однако особо секретный статус проекта вскоре приведет к тому, что малые группы будут передислоцированы в один из действующих полков, поскольку операторам постоянно приходилось взаимодействовать с менее засекреченными структурами войск специального назначения. Дидису часто приходилось посещать Главный штаб сил спецназа для проведения разведывательных совещаний и организации взаимодействия, в то время как операторам приходилось проходить специализированную военную подготовку в разведывательных полках. Для меня же запланированная передислокация малых групп в Фалаборву была хорошей новостью, так как к тому времени я уже знал, что вскоре после окончания программы боевой подготовки отправлюсь туда же, в 5-й полк, для прохождения дальнейшей службы.
С той первой встречи с Дидисом в Форте Доппис и завязалась наша долгая и настоящая дружба, продлившаяся и в последующие годы, когда мы вместе работали во время ряда чрезвычайно важных и опасных операций малых групп, а также в очень тяжелые времена совсем иного свойства.
Я знал, что должен как можно скорее попасть в малые группы, так как это было моей единственной целью поступления в спецназ. Мне не хотелось больше терять время. Но прежде, чем я смог бы двинуться дальше,
Последнее упражнение — выживание и противодействие попаданию в плен — естественным образом вытекало из наших постоянных боев и перемещений в предыдущие дни. Мы собрались вместе и организовали лагерь чуть дальше вдоль Западного Каприви, примерно в 50 км к юго-западу от Форта Доппис, где укрылись на ночь и приготовились к «задаче» следующего дня. Для участия в погоне привлекалась рота 703-го батальона, дислоцированного в Катима Мулило, а нашим выслеживанием занимались местные бушмены из Квандо.
Легенда учений состояла в том, что мы, как группа спецназа, обнаружены в глубине вражеской территории, и должны были уйти от преследования и вернуться на свою базу. Условный противник применял всевозможные способы, чтобы поймать нас, преследуя нас на обратном пути к Форту Доппис. У них был целый набор транспортных средств, вертолет и то преимущество, что они знали, куда мы направляемся.
Наше укрытие было «атаковано» инструкторами на следующий день в 05:00 утра, что для нас явилось сигналом того, что наше «уклонение от плена» началось. Одиннадцать курсантов получили тридцатиминутную фору, так что терять время даром было нельзя. Как только мы бросились в бега, я отделился от основной группы, свернул вправо и начал двигаться в южном направлении, применяя приемы антиследопытства, поскольку знал, что преследование будет вестись против основной группы, направившейся на северо-восток к Форту Доппис. Силы преследования наверняка воспользуются дорогой, располагавшейся слева от оси преследования, чтобы обогнать нас и выслать группы для обрезания следа. В мои намерения также не входило быть обнаруженным с вертолета, так как это определенно означало бы захват «в плен».
Вскоре я скинул ботинки и оставшись в носках, применил прием антиследопытства, описав широкий круг в направлении исходной точки, а затем прошел километр на юг, прежде чем снова надеть ботинки. На севере я слышал, как заводятся машины, и кричат солдаты, чтобы поднять свой боевой дух, — они знали, что встреча с попавшим в ловушку спецназовцем может превратиться в хлопотное дело. Я услышал, как взлетел с места «Алуэтт», который вскоре направился в сторону Форта Доппис. Он облетел по широкому кругу и дважды прошел над моей позицией, но у них не было ни малейшего шанса обнаружить меня, и кроме того, по схеме их полета я понял, что у них нет войск, чтобы высадить их там, где я находился.
Остаток дня я потратил на то, чтобы пробежать трусцой по направлению к реке Квандо чуть южнее от Форта Доппис. О приемах антиследопытства я больше не беспокоился, поскольку знал, что основное преследование ведется теперь впереди и немного севернее меня.
В течение всего дня я шел ровным шагом и наслаждался мирными окрестностями саванны. Дважды я натыкался на стадо слонов, но обходил их стороной.
Ближе к вечеру, когда я, наконец, добрался до автомобильной колеи, идущей вдоль реки Квандо, я повернул на север и направился к лагерю. Я точно знал, что «враг» будет находиться на вертолетной «омурамбе» (названной так в честь вертолетной площадки, расположенной там) к югу от Форта Доппис, так как именно там нам всем необходимо было пересечь территорию базы.
Некоторое время я наблюдал за этим районом с южной оконечности омурамбы и вскоре понял, что никакой возможности пересечь его незамеченным нет, так как блокирующие наблюдательные посты располагались через каждые 100 метров. Я также понял, что времени на то, чтобы обойти это место, тоже нет, так как мы должны были добраться до базы крайний срок до 18:00, поэтому на всё про всё у меня оставалось лишь два часа.
Единственный шанс успеть вовремя — это выйти прямо на один из наблюдательных постов, «устранить» охранников и быстро бежать на базу.