Спецслужбы Белого движения. 1918—1922. Разведка
Шрифт:
Историк А.А. Зданович пишет, что московская группа «Национального центра» получала прямые указания от адмирала А.В. Колчака через морскую разведывательную организацию «ОК», осуществлявшую связь с подпольем, т.к. армейская разведка «не имела ни подготовленных кадров, ни финансов для разворачивания своей агентурной сети». На основании сведений о подчинении политического «Национального центра» военным, почерпнутых из телеграммы И.И. Серебренникова А.В. Колчаку, А.А. Зданович сделал предположение о главенствующей роли военной организации в московском подполье. Он полагает, что особоуполномоченный ВЧК Я.С. Агранов сознательно представил главенствующей организацией «Национальный центр», «чтобы политически обличить эсеров»{768}. Эту точку зрения не разделяет А.В. Ганин, поскольку, по его мнению, этот тезис не находит подтверждения в других источниках; главенство в подполье зависело
Пассивная работа колчаковских спецслужб в глубоком советском тылу объясняется в первую очередь человеческим фактором. Как уже отмечалось ранее, подавляющее большинство засылаемой агентуры задания руководства не выполняло и обратно не возвращалось.
С учетом данного обстоятельства белогвардейские спецслужбы старались использовать другие возможности, в частности, перехватывали советские радиограммы, а иновда — и данные, добытые союзниками. Однажды колчаковская разведка смогла получить оперативную сводку японского Генштаба. Японцы с разведывательными целями направили в Москву чехословаков, которым удалось даже увидеть В.И. Ленина. По их данным, между главой советского правительства и председателем Реввоенсовета Республики Л.Д. Троцким натянутые отношения. Поскольку Л.Д. Троцкий «пользуется популярностью в народе, то Ленину его нелегко удалить. Ленин не пользуется германскими ссудами, Троцкий же является верным другом Германии. Троцким в Сибири посажены большевики, имеющие своим центром Омск, откуда они вербуют приверженцев, портят сообщения и наносят различного рода вред. Красноармейцы предполагают весной атаковать Пермь, для чего формируют армию в 2 млн. человек. В войсках дисциплина пала, поэтому выполнить эту задачу им не удастся»{770}.
Третий этап Гражданской войны (с марта 1919 года до весны 1920 года) являлся самым тяжелым для Белого движения. В августе 1919 года части колчаковской армии потерпели поражение и были отброшены за Урал. В сентябре генерал А.И. Деникин поставил задачу своим войскам овладеть Москвой и начал широкое наступление по всему фронту.
В сентябре 1919 года разведотдел Полевого штаба главкома Восточного фронта констатировал, что Советская Россия находится в окружении, которое заставляет противника проявлять полное напряжение и действовать по соображениям главным образом политического характера. «Внутреннее положение России остается по-прежнему неблагоприятным для совета народных комиссаров …промышленность не восстановлена, продовольственный кризис не разрешен, финансовая политика социализма накануне полного краха. Недовольство народных масс красной властью разрешается в частые восстания. Несмотря на новую тактику большевиков по отношению к населению, крестьянство в своей массе остается неизменным врагом большевизма. Занятие нашими войсками Украины и всего Юга России еще больше усложнило все вопросы внутренней жизни Совдепии. Отсутствие уже и хлеба, мобилизация железнодорожников и просто неумение наладить транспорт создали там кризис, который может нам только благоприятствовать…
Широкое наступление армии Деникина привлекло на свой фронт все подготовленные резервы большевиков. Обученных резервов противник не имеет, мобилизованные крестьяне представляют собой сырой материал, относятся к большевизму индифферентно, а потому боевой силы серьезного значения собой не представляют»{771}.
Однако колчаковская армия отступала по всей Сибири, поэтому она не смогла использовать в своих целях кризисную ситуацию, сложившуюся вокруг Советской России.
Ведя борьбу с большевиками, адмирал А.В. Колчак пытался заручиться поддержкой интервентов, чьи войска находились на территории Сибири. Однако отношения между союзниками и Верховным правителем оставались сложными. «…Колчаку реально не на кого было рассчитывать, — пишет сын генерала белой армии, историк из США С.П. Петров. — Он отдалил от себя французов и чехословаков, не доверял японцам, и, в действительности, никак не мог понять роль американского экспедиционного корпуса»{772}. Участвовавшие в Гражданской войне государства в первую очередь преследовали свои интересы в России и соперничали между собой за сферы влияния на Дальнем Востоке.
Все вышеизложенные обстоятельства нацеливали белогвардейские спецслужбы на добывание информации о политике союзников, выявлении угроз безопасности колчаковскому режиму со стороны интервентов — США и Японии.
В сводке сведений разведывательного отделения Главного штаба от 21 марта 1919 года сообщается,
1 апреля 1919 года колчаковские разведчики докладывали: борьба с большевиками является удачным предлогом для пребывания японских войск на чужой территории, а поддержка атаманов позволяет Японии эксплуатировать сырьевые ресурсы. Одним из способов приобретения главенствующего положения Японии являлось ведение паназиатской пропаганды «Азия для азиатов» и стремление к расчленению России для создания в будущем азиатского союза под японским флагом{774}.
Как сообщала разведка штаба охранной стражи КВЖД, сославшись на китайского офицера, претворить в жизнь лозунг «Азия для азиатов» японское правительство намеревалось после войны, «когда все европейские государства ослабнут». Тогда Япония намеревалась создать из китайцев полки и завоевать весь мир. Эти сведения подтверждались и другими агентурными источниками{775}.
В апреле 1919 года в Главный штаб поступали донесения от военных агентов в Америке, Китае и Японии. По их данным были составлены доклады о политике Японии и США в отношении России{776}.
В этот период колчаковская разведка располагала данными о том, что США, ведя борьбу с Японией на Дальнем Востоке, натравливают Китай как против Японии, так и против колчаковского режима. По мнению аналитиков спецслужбы, Америка, с ее тенденциями мирового владычества, наиболее опасна для России из всех помогавших Белому движению государств. В связи с этим сотрудник разведотдела Главного штаба капитан Симонов предлагал «очень осторожно относиться к Америке», удалив «все лишнее с нашей территории», прежде всего Христианский союз молодых людей{777}. Но данный вывод вряд ли нашел поддержку у Верховного правителя, симпатизировавшего США. По всей вероятности, адмирал не был знаком с высказыванием полковника Э. Хауса — советника президента США В. Вильсона, сделанным в сентябре 1918 года: остальной мир будет жить спокойнее, если вместо огромной России в мире будут четыре России. Одна — Сибирь, а остальные — поделенная европейская часть страны{778}.
Разведчик капитан Титов осторожно рекомендовал руководству пойти на некоторые уступки концессионного характера Японии, а также восстановить старые договоры с Китаем и Монголией{779}. Однако раздираемый внутренними междоусобицами Китай, как следует из разведывательных донесений, стесненный ранее рядом невыгодных договоров с Россией, пользуясь ее слабостью, освобождался от их исполнения. Например, Урянхайский край был занят китайскими войсками. По донесениям разведчиков, на тот момент времени Китай не представлял для колчаковского режима большой опасности. Разведка рекомендовала правительству А.В. Колчака сохранить в целости прежние договоры и использовать «недобродетельное» отношение Китая к Японии «в нашу» пользу{780}.
Если Китай и не представлял серьезной опасности, зато доставлял немало беспокойства белым властям частыми вторжениями своих вооруженных отрядов на территорию Уряханского края. Китайские набеги наряду с обострившимся конфликтами местного населения с русскими жителями и активностью большевиков делали этот регион объектом повышенного внимания со стороны разведывательного отделения штаба Иркутского военного округа{781}.
Вместе с тем донесения разведки вряд ли могли повлиять на внешнюю политику Верховного правителя. Как известно, адмирал А.В. Колчак не скрывал своей антипатии к Японии, а министр иностранных дел И.И. Сукин демонстративно проводил политику сближения с США. «Сближение с Японией могло изменить всю стратегическую ситуацию в пользу Омска, — считает исследователь Г.А. Трукан. — Вместо постоянной угрозы в тылу Колчака была бы прочная стена японских штыков… Но этот шанс не был использован Колчаком по принципиальным соображениям, считавшим Японию врагом России»{782}.