Спецслужбы Российской Империи. Уникальная энциклопедия
Шрифт:
Далее Колемин рассуждает о менталитете русского и немецкого чиновников. И приходит к выводу, что если для Германии такой вариант организации криптографической службы работал вполне успешно, то в России «специалисты-криптографы будут попадать в безвыходные условия второразрядной службы со всеми внутренними предпосылками неудовлетворенности. Они будут принадлежать к хорошо известному классу вечно обиженных...»
И это означает не только возможность вербовки иностранными спецслужбами, хотя и, по мнению Колемина, «...если бы и устояла честность, то рвение к делу вряд ли устоит. А создавать организацию, в которую заложено игнорирование стимулов производительности труда, – дело безнадежное. Из такого учреждения, при наступлении нормальных условий, лучшие силы уйдут, а с остальными оно будет влачить жалкое существование до краха... и притом до такого краха, который при совершившемся уже приспособлении всего Министерства к новому порядку ведения нашей секретной переписки может обойтись очень дорого».
Колемин дает конкретные предложения по организации корпорации работников криптографической службы, деятельность которой была бы обусловлена соответствующими гарантиями как экономического, так и морального свойства, и, что не менее важно, корпорации, свободной от протекционизма и других пороков.
Автор процитированного выше документа не ограничился только описанием ситуации и предложениями по ее исправлению. Он предпринял определенные шаги. К сожалению, они были бессмысленны, так как через несколько недель власть в России захватили большевики.
19 октября 1917 г. каждый из чиновников шифровального отделения МИДа подписал текст присяги, которую составил Ю.А. Колемин для криптографов. Вот ее текст:
«Я, нижеподписавшийся, вступая в исправление моих обязанностей, обещаю, что буду всегда свято и ненарушимо соблюдать перед посторонними лицами молчание обо всех материалах, при помощи которых я буду исполнять возложенное на меня ведение секретной переписки Министерства иностранных дел. Обещаю, что буду свято и ненарушимо сохранять в тайне от посторонних лиц все сведения, которые будут проходить через мои руки и перед глазами моими при ведении этой секретной переписки. Обещаю, что буду всегда осторожно, обдуманно и предусмотрительно обходиться с вверенными мне тайными материалами, обещаю, что буду всегда осторожно, обдуманно и предусмотрительно относиться к тем условиям, при которых я могу с сослуживцами по отделению говорить об имеющихся у нас профессиональных сведениях, дабы всеми силами моими содействовать ненарушимости и непроницаемости этих тайн, составляющих собственность не мою, а доверяющего их мне Министерства, ведающего при помощи их, через меня, интересами моего Отечества. Обещания сии подкрепляю благородным и честным моим словом.
Петроград, 19 октября 1917 г.». [466]
Лакеи в роли шпионов
В большинстве стран мира многие сотрудники обслуживающего персонала посольств и миссий (из числа местных жителей) одновременно исполняют обязанности тайных информаторов местных спецслужб. Эта традиция «возникла» в момент зарождения международной дипломатии и продолжает существовать и в наши дни.
Если подбор сотрудников криптографических подразделений МИДа контролировало государство, наем технического персонала для заграничных учреждений зависел от личных качеств посла или консула. А большинство из них имели довольно слабое познание в сфере противодействия иностранным спецслужбам. Разумеется, были дипломаты, которые демонстрировали бдительность, но их были считаные единицы.
466
Соболева Т.А. Тайнопись в истории России. С. 291–295.
В качестве примера можно процитировать слова посла Остен-Сакена, писавшего еще в 1895 г. в своем докладе, что в консульствах, расположенных в пограничных пунктах Мемель, Кёнигсберг, Торне и Бреславе, нарушаются элементарные требования режима секретности.
В частности, дипломат указывал, что «присутствие на службе в их канцеляриях прусских подданных я считаю недопустимым и опасным». Далее автор этого доклада, аргументируя свою точку зрения, напоминал, что «нельзя забывать, что к пограничным консулам беспрестанно командируются с секретными поручениями чиновники и офицеры разных ведомств и что в делопроизводстве находится масса дел доверительного характера. Кроме того, в этих консульствах постоянно хранятся шифры трех министерств: военного, внутреннего и иностранных дел...»
И более того, «эти же иностранцы должны заменять наших пограничных консулов во время их служебных разъездов, отпусков, болезней и принимать секретные депеши и разных офицеров, направляемых в Пруссию» [467] .
Здесь уместно будет заметить, что все или почти все курьеры, фельдъегеря, прислуга и пр. были подкуплены. За небольшую мзду, выплачиваемую ежемесячно или поштучно, они приносили в указанное место содержимое корзин, стоящих у письменного стола их хозяев, копировальные книги из канцелярий, черновики и подлинники получаемых писем и официальных донесений и даже целые коды и шифровальные ключи [468] .
467
Звонарев К.К. Агентурная разведка. В 2 т. Т. 1. М., 1929. С. 7–9.
468
Эндрю К., Гордиевский О. КГБ. История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева. С. 47.
В качестве подтверждения этого факта можно рассказать историю Юлиуса Рейхака, прослужившего в российском посольстве в Швейцарии более 20 лет в должности старшего канцелярского служащего и имевшего доступ во все помещения посольства и ключи от всех сейфов. Кроме этого, он сам упаковывал и отвозил на вокзал всю дипломатическую почту посольства, тем самым значительно облегчая работу немецкой разведки по перлюстрации российской дипломатической почты.
Если бы российский дипломат в декабре 1910 г. не подслушал разговор двух беспечных немецких разведчиков, то Юлиус Рейхак продолжал бы спокойно работать на немецкую разведку еще много лет [469] .
469
Звонарев К.К. Агентурная разведка. Т. 1. С. 80–82.
После поражения в Русско-японской войне только военное ведомство начало более серьезно относиться к проблеме защиты информации в загранучреждениях. В частности, была предпринята попытка решить проблему подбора персонала для обслуживания военных атташе.
Один из вариантов решения этой проблемы – выписывать прислугу из России. Предусматривалась возможность каждого военного атташе иметь денщика из нижних чинов полевой жандармерии. При этом государство брало на себя все расходы по доставке служащего к месту работы, выдаче ему «подъемных», а атташе был обязан сам только содержать слугу.
Другим мероприятием можно назвать рассылку Генштабом инструкции, где всем атташе рекомендовалось хранить секретные бумаги в сейфах посольств, напоминалось, что квартиры военных атташе не имеют статуса «экстерриториальности».
В инструкции содержались признаки, по которым можно было определить, что прислуга получает второе жалование в местной контрразведке. Разумеется, это был не выход, но хотя бы первый шаг по организации режима секретности в посольствах.
В августе 1912 г. Генштабом была введена секретная инструкция «военным агентам и лицам их замещающим», где были изложены правила пользования почтовой и телеграфной связью. В частности, в ней говорилось, что несекретные срочные документы нужно отправлять с курьером МИДа, секретные срочными шифрованными телеграммами, а секретные несрочные – заказным письмом или через знакомых лиц [470] .
470
Там же. С. 87.
Тем самым Генштаб признал ненормальное положение в технологии пересылки секретной почты загранучреждений России и более того, фактически узаконил этот порядок. Рассмотрим чуть подробнее, как пересылалась секретная корреспонденция.
Использование запечатанных конвертов и специальных вализных мешков не гарантировало защиту содержимого пакетов и мешков от любопытных глаз противника.
Так, «в присутствии секретаря посольства однажды, в виде опыта, была вынута почта из посольского вализного мешка, не трогая печатей, замков, не разрезая наружного шва у мешка». Это из воспоминаний русского военно-морского атташе в Америке в 1911–1912 г. капитана 1-го ранга Васильева.