Спецы: лучшая проза о борьбе с наркомафией
Шрифт:
Собакин варил кофе. Топтался у плиты в моем халате, фальшиво напевая: «Таких не берут в космонавты…». Ага! Значит, он не железный. Отпечаталось в подкорке.
На столе стояла самая большая сковорода из тех, что у меня были. В сковороде аппетитно шкворчала яичница.
– Давай, садись, а то я уже проголодался, – сказал Собакин, узрев мой силуэт боковым зрением.
Потом развернулся, посмотрел на меня и хмыкнул:
– Может, хоть трусы наденешь?
Я гол? Точно, как-то даже и не обратил внимания.
– Халат отдай.
– Держи. – Собакин
– Ты теперь будешь здесь жить? – Я понюхал халат, он пах Собакиным.
– Что? А, нет, не бери в голову, – Собакин сгрузил кофе на подставку и приветливо улыбнулся: – Просто я тут в засаде сидел. Сей момент же съеду…
Позавтракали.
Побеседовали.
– Вижу, убивать меня вы не собираетесь…
– Дурак ты, Бубка, – Собакин неодобрительно покачал головой. – Ты, вообще, с чего взял, что тебя собрались убивать?
– Анвара шлепнули…
– И что? Может, скажешь, что он этого не заслужил?
– Я тоже торговал героином. Получается, что тоже заслужил?
– Ты врач. Ты торговал героином, но относился к своим клиентам, как хороший врач относится к пациентам. Это уникальный случай. И мы это оценили.
– И чего вы от меня хотите?
– Да я же тебе сказал уже. Просто будешь работать. Ничего сложного делать не надо, все тебе знакомо… Короче, сам увидишь.
– Тут меня один вопрос занимает…
– Да?
– Андрея Ивановича вы убили?
– А, вон что тебя занимает… Гхм… Ну, тут еще как посмотреть…
– Что значит «как посмотреть»? Тут одно из двух: убили или нет!
– Да нет, тут не все так просто… «Вели» его долго. Собрали компромат – на три пожизненных потянет. Побеседовали, ознакомили. Он долго размышлял. Потом принял решение.
– И все?!
– А что, мало? – У Собакина кристальный взгляд непорочного ребенка – он верит в то, что говорит. – Знаешь, я бы на его месте тоже особо долго не раздумывал. Ну прикинь: а если бы он не сиганул с крыши? Арест, следствие, позор семье, позор органам. В итоге все равно – пожизненное. Вот ты, окажись на его месте, что бы сделал?
– Ну… Даже и не знаю…
– Короче, думай, как хочешь. Я тебе сказал. Если судить по причине, да – мы его убили, по факту так и выходит.
– Ну ясно…
После завтрака Собакин дал мне десять минут привести себя в порядок и сказал, что мы едем на работу.
– Куда?!
– На работу.
– Это куда?
– Поехали, сам все увидишь…
Собакин привез меня в учреждение, которое, судя по вывеске, являлось лечебно-диагностическим центром «Последняя надежда». Я видел, как ремонтировали этот дом, спрашивал знакомых, что это за учреждение, «от кого» будет работать, но толком никто ничего объяснить не мог. Загадка! Обычно в нашей деревне по мероприятиям такого рода все известно еще задолго до того, как первый мазок раствора ляжет на свежеошкуренную стену.
Теперь понятно, откуда такой «режим секретности».
– Ну вот, это твоя клиника.
– Моя?
– Да, – Собакин широко улыбнулся. – С завтрашнего дня ты – заведующий
– Эмм… Гхм-кхм… Эмррр… Даже и не… А что, меня даже не спросят, согласен ли я…
– Нет, – Собакин, все так же широко улыбаясь, покачал головой.
– То есть мое мнение в данном случае…
– Да. Не колышет никого твое мнение. Куда ты денешься, Бубка? Заведующий – неплохая должность. Скажи спасибо, что ассенизатором не заставили работать.
– Спасибо…
После такого короткого «ввода в должность» Собакин потащил меня на экскурсию:
– Сейчас я тебе все покажу и обрисую…
Турникет, рамка с фотоэлементом, охрана – парочка в отутюженной новой униформе, тоже «родственники» Собакина. У них тут что, целый питомник где-то поблизости? Эти, правда, более поджарые, собранные, чувствуется в них какая-то особая порода… Пожалуй, один такой песик запросто загрызет пару Собакиных. И дюжину Прыгуновых. Интересно…
Просторный мраморный вестибюль, диванчики, фикусы, картины на стенах, кое-где – плоские плазменные экраны разной величины. Все очень солидно, впечатляет с первого взгляда…
– Первый этаж – киоски, ресепшн, информация. Второй – кабинеты, процедуры, диагностика. Третий – стационар…
Прямо напротив входа – окно киоска с надписью «Экстази».
Ни фига себе… Поморгал, щипнул себя за четырехглавую мышцу бедра… Видение не проходит.
«Экстази». Киоск. Я сошел с ума? Беспомощно оглянулся на Собакина. Собакин широко улыбается. Что-то все утро ходит сегодня и лыбится. А при первой встрече был такой угрюмый, что я подумал – это врожденное.
– Смотри, знакомься, времени у нас полно. Что непонятно – спрашивай… Эй, там, ну-ка – картинку дай.
– Сию минуту…
Смотрю. На окне табличка: «Лица до восемнадцати не обслуживаются. Отпуск – таблетка в одни руки. При первой покупке вы автоматически заноситесь в нашу базу данных для упрощения дальнейшего обслуживания. При себе иметь паспорт и справку о состоянии здоровья. Если нет справки, можно пройти экспресс-обследование в кабинете функциональной диагностики на втором этаже. Приятных глюков!»
Над окном киоска – большой плазменный экран. А вот и картинка: видеозапись с молодежной дискотеки. Обдолбленные в дым хлопцы и девчата активно дрыгаются под… Да нет, не «под», а просто дрыгаются и издают звуки. Какие-то рукастые товарищи отфильтровали музыку. Эффект – просто полный улет. Представьте себе, в полной тишине, что называется, на ровном месте, ребятки с остекленевшими взглядами и зверским оскалом скачут, как заведенные, хрюкая, подвывая и вопя нечто нечленораздельное.
Очень неожиданно, надо признать. Я бывал на дискотеках. С музыкой все это смотрится вполне органично. А вот без музыки… Ребята и девчата (вне дискотеки, видимо, нормальные люди) выглядят сейчас как гамадрилы в период гона. Короче, полный зоопарк.
По верхнему и нижнему обрезу экрана – бегущая строка.
Снизу: «С пятого августа на всех дискотеках и танцполах Черного Яра вводится тотальный видеоконтроль. Купи „витаминку“ – и завтра тебя покажут здесь. Приводи родню, пусть полюбуются, какой ты кульный и стильный!»