Спектакль власти

Разберёмся же в том, как Хуизми С(т)эр Путин стремительно стал народным ТОВАРищем по Пути для 72 % населения, т. е. лидером целой нации, когда ещё даже не закончилось первое десятилетие. (Хочу сделать последнее китайское предупреждение: Эти «записки на манжетах» очень длинный текст, с большим количеством подробностей, короче, для вдумчивых, неторопливых людей. Кого ломает читать длинные, подробные тексты, заходите по ссылке на блоги, там – коротко о главном. «Се государство», – так раньше говорили у нас. Это выражение (в прежнем значении) сохранилось, увы, только за бугром: The state… (Се – это = the – определённый артикль) Итак, немного ретроспективы – этапы большого пути.

Вначале было… вот что: Вторая чеченская война; Возврат госканалов ТВ хозяину; Отказ от прямого избрания губернаторов; Разгром ЮКАСа; Рождение вертикали власти; Фактический распад СНГ; Экспансия роскомпаний на Запад… А вот стабильности, о которой так много говорили в то время, считая её главным плюсом «путинизма», нет как нет и сейчас. Будушее страны по-прежнему в густом политическом тумане: Да и консенсус на альпийских высотах нашего общества отсутствует, а если временами и наступает, то вид имеет весьма иллюзорный; Запад всё чаще показывает России зубки; По периметру устойчивая зона нестабильности на территории бывшего СССР; Экономический рост лишён главного – фундамента в виде прочной экономики и разумной финансовой системы. Т. о. без натяжек можно говорить лишь о некоторой большей устойчивости к внешним вызовам и внутренним платёжным кризисам. Но вот гражданской ответственности в массовом порядке в нашем обществе как не было, так и нет. А ведь это главное – как раз то, чего не купишь и не экспортируешь, и не утвердишь указом.

…Когда 9 августа 1999 года явился он народу в образе премьера – с бесподобным прозрачным стрекозьим взглядом, напряженно сжатыми тонкими губами и лаконичной речью без всяких там хихи-хаха да охов-скоморохов (если не считать хохмочки по поводу Березовского: «Борис Абрамович, кажется, у нас исполнительный секретарь СНГ, так может он нам что-нибудь исполнит?» – на него смотрели, как на очередного «технаря» месяца на три. Потому так легко и проскочила его кандидатура в Думе. (Нечего и думать, что наша Дума пропустит на счёт раз кого-то, кто легкомысленно продемонстрирует амбиции работать всерьёз и долго.) Его тогда никто не боялся, его личная поддержка никому не была нужна. На него просто не обратили должного внимания. Как же ему удалось совершить то, что позднее назовут «феноменом Путина?» А дело здесь проще ореха: просто ему удалось (как и Сталину в своё время – тоже поначалу «серому преемнику Ленина») выскочить на минуточку из матрицы и начать гнуть свою линию. Как только это стало очевидно, тут же появились и сомны сторонников, и полчища врагов. Однако на фоне 3 % рейтинга позднего Ельцина (стремительно скатившегося почти в ноль с вершины Олимпа народной любви) у него были всё-таки шансы успешно начать карьеру. Через три месяца он уже был абсолютным лидером среди кандидатов в президенты: он заговорил о давно забытом – гражданской чести и достоинстве. И сделал это искренне и убедительно. Иногда в голосе этого необычного для номенклатурного контингента высшего звена человека с лицом, черты которого отдалённо напоминали облик артиста Андрея Миронова, звучали предательские, высокие нотки – в которых угадывались скрытые слёзы… Наш иррациональный народ расчувствовался и… начал снова верить. А

Путин(оиды) – строить новый механизм власти, без старого наследия, в котором трагически запутался и потонул Ельцин. Т. е. парадигму: реальный социализм = капитализм есть коммунизм минус советская власть плюс частнособственнические отношения, он начал превращать в более простую и понятную западному рациональному уму формулу: реальная власть есть жесткая власть технократической бюрократии плюс прагматизм во всех воспросах. И для начала надо было выстроить такую партию, которая была бы при СВОИХ финансах, НО ПРИ ЭТОМ умела внятно произносить только одно слово – имя президента. А как только появилась возможность сказать: «Есть такая партия!», – сразу же светлые головы в телевизорах по всем программам дружно заговорили и о харизме и идеологичности её будущего рулевого – будущего национального лидера, к тому же. Интеллигентного Степашина убрали с поста премьера и заменили его Путиным ещё и потому, что он не хотел или не мог гарантировать «семье» Ельцина безопасность в будущем. Степашину, кроме того, были не по зубам такие зубры, как Лужков и Примаков. «Зубастость» Путина была Ельцину (по каким-то внутренним причинам) вероятно очевидна. Итак… Преемник готОв?? Да, вообще-то. Но у Ельцина был в его первые годы у власти мощнейший ресурс – идеология антикоммунизма, которую он честно выстрадал, борясь за место под партийным солнцем: а когда его прилюдные слёзы и рыдания не возымели действия на Горбачёва, яростно изгонявшего его из рядов родной КПСС, он вышел – но, лучший аппаратчик 80-х г.г., теперь уже стал ярым антикоммунистом и заклятым врагом Советской власти… Ему была обеспечена монолитная и безусловная поддержка половины общества, противопоставившего себя «консервативному большинству», – младодемократов, чьи ряды тогда густели на глазах. Они были активны и напористы, из них Ельцин легко подобрал себе бойкую команду нерастраченных ещё талантов. К тому же он сам был опытный и успешный аппаратчик. Плюс целая страна, ещё не испытавшая горечи поражения и утраты иллюзий. А что было у Путина, когда он пришёл на смену стремительно сгоревшей сверхновой звезде – Ельцину? Ну… Никакой идеологии. Никто не может точно сказать, чего теперь хочет народ, «обжёгшийся на молоке». Риски ошибок огромные. Политическая палитра пестра как летний сарафан из ситца. Все партии ущербны – и по программам и по властной потенции. Амбиции, однако, выплёскиваются через край. Повсеместная аллергия на реформы. Народ продолжает нищать. Федерация трещит по швам. Запад резко меняет тон – вместо активной поддержки (как во времена разгрома СССР Горбачевым) брюзжанье и осуждение – теперь уже России. Вот такой вот багаж… Так что Путину отступать было некуда – все почти позиции сданы, и жертвовать тоже нечем (всё, что можно, уже пожертвовано новому мировому порядку). Тактическая ситуация тоже неважная: Кабинет под контролем сторонников «семьи», которые не слушаются полковника. «Семья» по-прежнему коноводит в верхах и в народе. Единственная надежда – силовики. У них, к тому же, было сверхмощное оружие – компромат на всех персон (чего, конечно, не было у Ельцина). Кроме того, текущая экономическая ситуация благоприятствовала. Девальвация рубля способствовала подъёму экономики с нуля, а выплаченные задолженности по зарплатам дали выигрыш по времени, чтобы разобраться, как следует, с хозяйством…. Судьба Ельцина незавидна – график его политической жизни подобен синусоиде – взлёты-падения. На его долю пришлось много тяжёлой неблагодарной работы – сначала он расчищал завалы советского партийного быта, воцарившись не без боя в МГК вместо Гришина, потом чистил авгиевы конюшни всего застойного наследия СССР. Он же взял грех на дущу – расстрел законного парламента в Белом доме, полностью отрезающий все пути к отступлению. При нём была создана новая государственность буквально с нуля. Однако народ его возненавидел – ведь для половины населения он из царя-освободителя стал царём разрушителем. А для своих прежних сторонников-демократов он уже был отработанный материал. …Итак, Путин, как преемник Ельцина, с помощью которгго было блистательно осуществлено «ручное» управление огромной страной, на старте имел фактически разделённые ветви власти и вполне приличный Гражданский кодекс. Уже немало. Но была ли у него реальная власть в тот период, чтобы проводить свою стратегию? Вряд ли. И тогда началось спешное строительство реальных институтов власти, с помощью которых можно было реально управлять страной – но на совершенно других принципах, чем это делал Ельцин. Гуд бай, демократия, а также – и прощай, как говорится… Но солнце демократии погасло, а свеча экономики и промышленности так и не зажглась – попрежнему проедали нефтяные деньги. Она-то, демократия, как выяснилось, и нужна была лишь для того, чтобы разрушить старый уклад. Ельцина потому и скатили в 3 %, что он пламенно, как все неофиты, на самом деле вознамерился честно строить антикоммунистическое государство по модели западной демократии. Путин отказался от всякой идеологии и смело заменил её на идею технократии. И начал с немедленного решения оперативных вопросов. Затем стал активно искать сторонников и заманивать их в свои сети щедрыми, но весьма туманными обещаниями, попутно лихо разбираясь с противниками. Его кабмин очень быстро стал вполне деятельной структурой. Однако программы-максимум для экономики и политики у него тогда вовсе не было. Чечня стала первым серьёзным испытанием для Путина. И принесла ему большие преференции – слухи о том, что взрывы в Москве – дело рук спецслужб, до сих пор живы. Вопрос лишь в том – чьи это были спецслужбы? Но и сейчас эти споры столь же бессмысленны, как и тогда, почти десятилетие назад. Эта война была законным поводом для создания боеспособных (к тому же, обстрелянных) вооружённых сил. Были и офицеры, жаждущие реванша за 94–96 г.г. И за несколько месяцев на границе с Чечнёй стояла уже 50-тысячная армия федералов. При Путине тут же была создана и мощнейшая (по точным западным лекалам) пропагандистская машина. Непрерывно шли на экранах ТВ душераздирающие картинки из Буйнакска, Москвы и Волгодонска… Спецслужбы исправно поставляли на ТВ кадры пыток и казней, совершаемых террористами на Северном Кавказе… А в начале октября был открыт Росинформцентр – и всё о Чечне… Но надо было ещё заручиться личной поддержкой местных крутых ребят – и 27 августа Путин лично появляется в Дагестане и общается с населением и властями. Он сказал там непафосно, но прилюдно: «Я люблю дагестанцев!» А 8 октября он сказал уже на открытии Росинформцентра: «Мы делаем ставку на чеченский народ, который устал от бандитов». 19 октября начали возвращаться чеченские беженцы на территории, контролируемые федералами. Мощный поток финансовых вливаний, хоть и разворовывался по пути дай боже как, но всё же помог сделать жизнь местного населения более-менее сносной. Это циничное наблюдение, но всё же так и было: именно во время второй чеченской войны эффективно была перестроена Чечня на новый лад. Были и срывы – но их не могло не быть: созданные за прошлое десятилетие по всей территории страны подпольные структуры, в прочной и гибкой связке с легальными силовыми ведомствами, продолжали тайно и нагло сосуществовать и действовать. Развязаться с ними было не всегда просто – ведь приходилось резать по-живому. Но всякая вылазка с их стороны немедленно записывалась на счёт путинских спецслужб.

А что экономика? В тот период – никак. Даже попыток вывода хозяйства страны из затяжной депрессии так и не состоялось. Не было по-прежнему и плана, как и что надо делать. Здесь царил по-прежнему самотёк. Но понемногу приходил опыт, однако понимания необходимости срочного решения социальных проблем, увы, тоже нет. Народ выживает как сам может и вымирает, если не может… Власть от народа жёстко абстрагирована. Первым серьёзным риском молодого Путина стала новая Госдума, более пёстрая по сравнению с прежней, и очень «розовая». Новая Дума уже не может быть распущена президентом, и с ней надо работать аккуратно. Но на этом этапе и начались, как водится, массированные атаки на нового харизматика. Однако ясного компромата на полковника КГБ ни у кого не было, поэтому народ пугали понятным: «Мы не знаем эту тёмную лошадку – Ху из мистер Путин?» Народ же не сильно этим заморачивался – зарплаты ведь платили. В ноябре 1999 года рейтинг Путина был уже около 50 %. Оппозиционная КПРФ просто рвётся на контакт с новой восходящей властью. Похоже, Путин всё-таки сумел дать свой перпендикулярный ответ на животрепещущий вопрос: «Ху из мистер Путин?» – по крайней мере, половине населения страны. Но тут, в преддверии выборов, начался спонтанный промышленный спад – причина простая: эффект девальвации рубля за год себя уже исчерпал, и никакого иного стимула для развития хозяйство не получило. Лёгкий испуг – но пронесло. Всё списали на козни алигаторов-олигархов. …Так за фантастически короткий промежуток времени было сделано главное – создана универсальная машина власти. Она может с тем же успехом обслуживать самые разные стратегии. Но одно дело – Чечня, тут все части машины относительно легко договорились. А вот когда дело коснётся коррупции и борьбы с разгулявшейся преступностью, а потом ещё встанет с неизбежностью вопрос о законности приватизации… начнётся горячая пора – и не сразу поймёшь, кто друг, а не враг, а кто и просто так… Но по-прежнему остаётся незыблемой технократическая установка: она и определяет всё. Идеология, как мощный ресурс власти, всё ещё категорически отвергается. Итак, на момент своего избрания президентом, Путин честно и нелицемерно олицетворял лишь механизм власти, которая хочет быть эффективной и самодостаточной. И не более того… Но куда, в какую идеологическую гавань направляется обновлённое российское общество – об этом по-прежнему ни слова. Так впервые в Российской истории появилась полностью отстранённая от народа власть, которую не надо любить или ненавидеть, и которая просто обещала быть основным механизмом по решению всех государственных проблем, работающим как простые, однако вполне надёжные швейцарские часы. И с этим надо было считаться.

Поговорим теперь о том, как у нас организовано управление в целом и конкретно – в ту пору. В современной России центральное управление традиционно триедино: Госбезопасность, Экономика страны, Бюрократический управленческий аппарат. Президент (генсек, царь…) – общий вперёд смотрящий. Госбезопасность должна быть гарантирована, в том числе, и армией. Но к началу Путинского избрания на власть прежняя армия уже не могла гасить множественные внутренние конфликты в мятежных регионах. Сама собой напрашивалась реформа армии. И это было ясно ещё десять лет назад любому более-менее мыслящему политику – ведь отказавшись от опеки слабых регионов, которые, приняв суверенитет, были вынуждены рассчитывать только на себя, странно было ожидать спокойствия на местах. Расслоение и обнищание большей части населения бывших автономий СССР не могло не привести к обострению внутренних конфликтов. Так родилась и получила право на жизнь идея контрактной армии, т. к. народная армия по призыву не имела морального права воевать со своим собственным народом. Но это могли делать контрактники, изначально готовые воевать за деньги, а не из чувства долга. Реформа административной системы тоже натолкнулась на естественные трудности: старички (ельцинское наследие) знали – как управлять, но не очень хотели делать это по-новому; Путинский же призыв был хоть и предан своему вождю, но совершенно не имел опыта, как и куда рулить. Мира под крышей администрации президента не было – покой им только снился. С управлением народным хозяйством и вовсе никак. Ведь никто же перед выборами не потребовал предъявить народу чёткую программу дальнейших действий – к тому же, и предъявлять было нечего, её просто не было даже в намётках. А электорат просто авансом проявил доверие. И ситуация очень к этому располагала: на слово идеология, программа у масс была аллергия, уже внушили народу, что всесильный рынок всё сам расставит по местам. Главное, чтобы он был. Блок «Единство» (будущие победоносные медведи) всю свою предвыборную агитацию на думских выборах как раз и строил на торжественном отказе от любых программ или идеологий – весь этот «исторический хлам» им заменила горячая поддержка премьера Путина. На президентских выборах, опять же, ни слова о программе дальнейших действий. Но этой мелочи никто даже не заметил. Более того, некоторые опасливо уточняли, а нет ли, часом, у него камня за пазухой – какой-нибудь расписанной по пунктам программы? Дума невиданным большинством проголосовала за премьера Касьянова, тоже не спросив ни слова о том, что же конкретно он собирается делать с народным хозяйством. И ни слова, конечно, о приоритетах. Точнее, всё, о чём говорил Касьянов, было приоритетом. И что бы у него спросили депутаты, это тоже было приоритетом! (Как в анекдоте: «И вас вылечим, и вас, и вы тоже очень больны…») Так что ни стержня, ни периферии, как говорится, по этому вопросу ни у кого не было. И никакой сигнал как вовнутрь страны, так и вовне не был послан – в какую сторону государственный корабль двинется, без руля и ветрил, неясно, всё, опять же, держалось на доверии к персоне Путина. О том, что предстояла модернизация страны, как бы само собой разумелось. Но что будет субъектом этой модернизации – не обсуждалось никак. Касьянов лишь продекларировал, что делать это будет государство (бюрократия) – но при поддержке всего народа. Каков же должен был быть правильный ответ в тех условиях? Модернизиоровать страну будут предприниматели при помощи правительства. То есть необходимо создать условия для деловой активности внутри страны, тогда и начнётся модернизация. Предлагалась же опять старая неработающая схема – чиновничьего обустройства России. Путин и Касьянов, как в своё время великий Петр с меньшим другом Меньшиковым, должны были, как двугорбый верблюд, тащить Россию из болота и чтобы потом… поставить её на колёса, то есть на западноевропейский лад. Общество ответило, естественно, полным равнодушием на все эти усилия. Значит, если и были какие-то тайные программы, то были они написаны наверху «про себя», вот народ и рассудил вполне резонно – так пусть сами их и читают и выполняют. Между тем подковёрная борьба разгоралась с новым рвением – то и дело из-под пыльных ковров кремлёвских коридоров вылетали изрядно помятые бульдоги… А при всё возрастающем уровне казнокрадства и взяточничества надо было бы поскорее переходить к уголовным мерам, а не продолжать закрывать на это явление глаза, продолжая следовать негласному указанию мэра главного города страны – «взятки… это смазочное масло» экономики. Но вот по указанию Путина светлые головы с Грефом пополам принялись разрабатывать либеральные долгосрочные программы. И, опять же, – не прописан субъект, то есть, не определено, КТО их будет осуществлять. Значит, программы по-прежнему нет, а если и есть, то лишь для блезиру. И по-прежнему расшибают высокие лбы на икону в красном углу – высокие цены на нефть… Главное же заключается в том, что опять нет, и не предвидится кардинального решения об идеологии. Какого цвета и фасона будет новая социально-экономическая политика – по-прежнему, ни гу-гу. А это означает, что её, как внятной и сколько-нибудь эффективной деятельности, опять не будет, и всё в этой сфере снова пущено на подковёрный самотёк: каждый сам за себя, выживай, как знаешь и умеешь, а если не получается, то можешь демократично и вовсе не выживать – полная свобода действий. В новом кабмине всякой твари по паре – значит, полная эклектика будет и в политике. Президент весь замкнулся на реформе власти – не разорваться же! Но ведь страну невредно и кормить, хотя бы изредка… А как она накормится, если любая свободная инициатива подавляется на корню массой всевозможной волокиты и в силу невнятности принятых законов? Ну и по причине сильно скрипучего бюрократического механизма, которому для проВОРота требуется много очень смазки. Вот и продлен срок кормления практически для всех бюджетников – те и кормятся как могут, назначая серые и чёрные цены за свои официальные услуги. И чем громче кричат о коррупции, тем сильнее затягивается удавка – ставки увеличиваются пропорционально растущим рискам.

Наезд на крупный бизнес в начале лета 2000 года, последовавший в скором времени после избрания президента, весьма неоднозначная акция, которую несколько ошибочно, мне кажется, относят лишь к проявлению противостояния президента и Кремля. Здесь, думается, всё конецептуально сложнее. Однако события в ту пору развивались стремительно и весьма угрожающе, и в этом стоит разобраться поподробнее: Сначала Владимир Потанин (глава «Интеррос») получает указание из генпрокуратуры отдать в гос. кассу 140 млрд. долл., а через 5 дней уже возбуждены уголовные дела против руководства «ЛУКойла» и АвтоВАЗа. Три нападения со стороны исполнительной власти на разные по типу бизнесы были совершены практически одновременно и грубо неправомочно. А на ТВ идут потоком интервью с правоохранителями, которые то и дело заявляют, что это только начало, а весь крупняк впереди. Самое простое, что можно было предъявить почти каждому бизнесмену. Это уклонение от уплаты налогов, которые тогда не шибко рьяно собирали и весьма вяло платили. И никому ничего за это (пока) не было. В эту нехитрую ловушку очень легко было попасть любому. В США, к примеру, у каждого бизнесмена самой средней руки есть свой штатный юрист и бухгалтер специально для того, чтобы изыскивать эффективные схемы ухода от уплаты налогов. Все это знают, и этот юридически-бухгалтерский бизнес вполне процветает. Вот с приходом в нашу экономику более 100 тыс. фирм, которыми руководят или владеют подданные США, эта практика и у нас получила широкое распространение. Но, вместо того, чтобы искоренять эту порочную в своей основе практику, выборочно стали выхватывать неугодных персон (по странному совпадению, из самых успешных сфер бизнеса) и прессинговать их этим распространённым нарушением. Причём не всё было прозрачно и чисто в этих наездах. К примеру, в случае с АвтоВАЗом, председатель совета директоров узнаёт о новом уголовном деле из теленовостей. А дело было изначально сильно грязное. К концу 1999 года по результатам итоговой проверки выходила недоплата государству 4 млрд. руб. Однако очень скоро на заводе поняли, что их просто разводят – в акте значились 215 тыс. автокузовов, которые каким-то странным образом с завода пропали. Вот за них и требовалась доплата. Сначала налоговые ищейки согласились, что «лоханулись», готовы были извиниться за допущенный

ляп. Но дальше заработала уже ставшая обыденностью схема: Ошибки, допущенные властью, не признавать, а если потерпевший будет настаивать на их признании, обвинение против него, потерпевшего, усилить и обвинить, помимо этого, ещё и в «клевете на девушку». То есть, органы, наехавшие «поошибке», должны были оставаться всегда и при всех обстоятельствах непорочными. Так вырабатывался безусловный рефлекс: или отдавай сразу, что требуют, или отдашь ещё больше. Так, после попытки налоговиков извиниться за ляп, «старшие товарищи» тут же прислали новый документ, где уже неучтёнки значилось гораздо больше – 280 тыс. автокузовов. И вот перед самым арбитражным судом по этой неучтёнке возбуждается новое уголовное дело. Абсурдность этого дела была очевидна: ведь АвтоВАЗ мог, работая на полной мощности, произвести за год не более 700 кузовов. И не все они были произведены, так не все мощности работали. Дополнительную неучтёнку просто негде было производить. Тем не менее обвинение с АвтоВАЗа не сняли. Теперь «ЛУКойл». Обвиняется в лжеэкспорте нефтепродуктов и незаконном возврате НДС. Абсурдностиь ситуации заключалась в том, что буквально намедни налоговики вручили «ЛУКойлу» приз «Добросовестный налогоплательщик», да и президент похвалил руководство за хорошую работу. Обвинение было смешным ещё и потому, что лжеэкспорт, то есть завышение продаж на внешнем рынке в два раза с целью получить возврат в 20 % просто невыгодно, потому что на внутреннем рынке тогда нефть стоила ровно в два раза дешевле. Таким образов, в погоне за 20 % НДС бизнес терял 80 % прибыли. И это лояльный и законопослушный «ЛУКойл»! Однако то, что утворили с «Норникелем», вообще никакому разумному осмыслению не поддавалось. За Потаниным уже давно велась охота. Но уесть его никак не удавалось – за недоказуемостью предъявляемых обвинений. Тогда Генпрокуратура предлагает странную, но якобы невинную формулировку: «о не возбуждении уголовного дела на основании амнистии». То есть виновен, но, по случаю праздника, простили. Потанин отреагировал достаточно жёстко: предложил ОТКРЫТЬ против него уголовное дело, и разбираться на открытом судебном процессе. После чего Генпрокуратура сразу как-то охладела к этому делу. Но вот, буквально на ровном месте, в июне 2000 года, прокуратору вновь вышла с иском – о признании результатов приватизации «Норникеля» неправомочными, а посему Потанин должен возместить государству ущерб, причинённый «преступными действиями» (без уточнения – какими) в сумме 140 млн. долл. США. И обещано, что «в случае добровольного возмещения этой суммы, в дальнейшем к „Норникелю“ не будут предъявляться требования в судебном порядке». То есть, обещана индульгенция, силы документа не имеющая. Но, тем самым, создающая прецедент: Потанин согласился с тем, что он преступник. И всего-то требуется, чтобы «тумбочку с гринами» передвинули поближе к прокуратуре. Так что же такое началось в стране начале срока нового президента? И какое он лично к этому имел отношение? Да, начался сложный период в жизни страны – многоуровневое перераспределение власти и ресурсов в стране. Слишком много новых голодных ртов появилось у жирного бизнеспирога. Старт был дан, конечно, заявлением Путина, что необходимо навести порядок в экономике и что бизнес должен быть честным. Кто ж с этим возьмётся спорить на трезвую голову? Но ведь уже по приведённым выше примерам видно, что честность здесь и не ночевала. Просто кто-то хочет хорошо поживиться, используя мощный ресурс власти, а кто-то, возможно, и вовсе непрочь утопить самостоятельность российской экономики. С точки зрения финансовой, это ещё можно понять – на вечный вопрос: «где взять деньги?» для новых реформ и активного проведения своей политики пока ещё небогатой новой власти, ответ сам собой напрашивается: «у тех, кто их имеет». Это же так понятно! Власти нужны не просто преданные вассалы, но ещё и состоятельные финансово. Вот и хочет кинуть всем по куску, чтобы верно служили. Но, по большому счёту, это очень нелогичное поведение со стороны Путина. Ведь он уже открыл один фронт борьбы – с губернаторами, так зачем же ему, здесь и сейчас, ещё и озлённые цепные псы и акулы большого бизнеса с тылу? И это – в самом начале пути? Очень похоже на то, что Путина выдвинули на президентство временно, всего лишь на эти короткие месяцы НЕКИЕ ТЁМНЫЕ БЮРОКРАТИЧЕСКИ – «ЭВРИСТИЧЕСКИЕ» СИЛЫ. Чтобы сделать ЕГО чистыми руками СВОИ грязные делишки, а потом… или его уберут свеженажитые враги, или народ возропщет, или сам запросится назад, В ОТНОСИТЕЛЬНО БЕЗОПАСНОЕ ПРОШЛОЕ. Главное, за всё он же и ответит, ибо изрек неосмотрительно: «В России президент отвечает за всё». Но ясно ведь, что далеко не всё, что у нас в стране творится, происходит по указанию президента или под его контролем. Иначе очень странно увязать между собой никак не согласующиеся действия: с одной стороны Путин перед выборами непрестанно повторял, что пересмотра итогов приватизации не будет и что в России есть и будет есть благоприятный инвестиционный климат, и вдруг сам, своими руками издаёт указы и даёт добро на фактический разгром большого бизнеса, именно разгром, не имеющий ничего общего с восстановлением справедливости по итогам приватизации. Странно также думать, что Путин мог подло лицедействовать, принимая в Кремле Потанина и Алекперова и спокойно беседуя с ними, вдруг буквально вслед только что покинувшим коридоры Кремля бизнесменам высылает погоню – налоговиков и прокуратуру. Не сбрендил же он на радостях, став президентом! Однако, похоже, что тут картина совсем иная. Вероятнее всего, всесильная теневая администрация всё ещё не рассматривает Путина как самостоятельного игрока на политической сцене, буквально «ведёт» его «нужным» путём, а если он делает естественный шаг в сторону, тут же бесцеремонно подправляет нарушенную траекторию. Тем более, что Путин ведь возник в политике не совсем естественным путём – впрочем, как и почти все остальные в последнее десятилетие. Его высмотрели и привели в Кремль конкретные значительные теневые люди из бюрократической касты, которые всегда реально репрезентуют группы и кланы реальной же власти. Президенты меняются, а они, в целом, и дальше остаются. Но тут и произошло то, что мы назвали в начале статьи «выходом за пределы матрицы»: Путин, в обход установкам, стал создавать свою личную опору. Так, вместо Касьянова появился Кудрин, в «Газпром» внедрился Медведев – вместо продвигавшегося на эту должность Черномырдина. И вот тогда уже, в коридорах власти, скорее всего, и родилась идея избавиться от ставшего не совсем управляемым президента. Сделать это было не так уж и трудно – в тот сложный момент: в коридорах власти он ещё не успел настелить своих ковров, да и преданных ему бульдогов было не так уж и много. Точнее, их вообще не было. Так, просто верные лайки. Их численность была примерно в соотношении 1:10 с нелояльными или скрыто враждебными Путину бульдогами. Ну и значительных успехов пока у него никаких не было. Кроме того, его постоянные реплики о том, что «нам нужна сильная Россия», и «Россия» в этом контексте часто подменялась словом «государство» (в советском смысле = страна), теперь могло легко интерпретироваться как потуги на создание диктаторского режима, а это уже воспринималось однозначно негативно как внутри страны, так и за её пределами. Вот и был принят на вооружение метод весьма безотказный: делать будто бы всё то, что велит президент, но предельно тупо и бессмысленно. Иными словами, доводить до абсурда любое его благое начинание. И тут все средства хороши, и все союзники сгодятся. К примеру, «Норникель» приглянулся и Абрамовичу, почему бы его не напустить на законных хозяев? И главное: такими акциями дистанцировать президента от бизнеса вообще. Если уж «этот параноик» так ведёт себя с лучшими компаниями страны, то чего ждать от него остальным? И уже через три месяца после инаугурации громким шёпотом заговорили в околокоридорном пространстве о том, что, возможно, в стране скоро, максимум через год, будет новый президент. Так бы оно и произошло, если бы не… это.

Случилось же вот что (здесь пишу вкратце – не будем пока распылять благодатную тему, она вполне достойна отдельного разговора): Теперь в хитросплетении бандократических политотношений в нарождающемся глобальном (бес)порядке в какой-то момент появилось столько нераспутываемых «узелков», что запустить очередной разрушительный проект (акцию устрашения или, как уже стали привычно говорить, теракт) своевременно не получилось. А информация о теракте уже пошла – то есть была частично вброшена в пространство общей мысли, не получив, однако, подкрепления в виде свершённого теракта. Вылезли, таким образом, «уши» заговора, а это могло выдать и то место, где спрятана сама «туша». Итак, на тот момент импичмент стал технически невозможен, а далее… возник обоснованный страх – кто эти «уши» заметил, и что и кому уже известно о теневом механизме власти? Без точного ответа на этот вопрос ВВП вообще нельзя было трогать. Далее. Последовал ряд взрывов в Москве и Волгодонске, различные катастрофы…

Грянуло и в США… (более подробно см. мою статью «Памяти 11 сентября» на «ПРОЗА РУ» сайте или статьи в «Литературной газете» и «Славянском мире» за 2001– 02 г.г.). И опять одни только намёки – никаких «всеподавляющих доказетельств» у желающих досрочно смести под это дело ВВП с поста президента нет. Иными словами, на какой-то момент, похоже, глобальная бандократия утратила контроль над действиями своего же «силового» ведомства, плотно укоренённого множественными нелегальными филиалами во всех официальных структурах всех стран мира и действующего по принципу «летучих бригад». Однако драгоценное быстротекущее время было выиграно, ВВП окончательно вышел из-под контроля, игра серьёзно усложнилась. Теперь его, этого странного президента, «выкормыша КГБ», приуготовленного к политической смерти с помощью ловко расставленных силков в своём же родоначальном ведомстве, не всегда понимают, иногда побаиваются и часто опасаются «непредсказуемых» поступков…

Итак, Путин не только политически выжил, но и успешно дистанцировался от «крёстных родителей», (которых, как известно, тоже не всегда выбирают), и осторожненько начал свою игру.

Осень 2000-го года. Президент открывает новый политсезон помпезно-деловым мероприятием: приглашением в Кремль вождейдумцов на беседу. Дескать, переговорим о бюджете – главном патентованном раздражителе и главном же финансовом документе страны. Однако взобраться на Олимп – вершину пирамиды власти – оказалось куда проще, чем удержаться на ней. Острота и пикантность ситуации, несмотря на высокие рейтинги и разнообразную популистскую деятельность Путина по обольщению электората в тот период, не снижалась ни на миг. Морально обветшалый политический бомонд «китайской» эпохи Ель-Цина по-прежнему вызывал у населения устойчивую аллергию. В противовес этому, непримелькавшееся лицо ВВП казалось всё более симпатичным; а стрекозий взгляд его холодных глаз – становился с каждым днём всё более тёплым и многообещающим… Однако всего и сразу всё-таки не ждали. Но всхлипы о том, что пришёл: Новый Грозный! Новый Петер! Новый Сталин! – теперь стали раздаваться всё чаще. И, надо сказать, была почва для подобного мироощущения: ВВП всё хотел решать сам, и ему нужны были, на всех без исключения уровнях, не оппоненты, а инструменты. Теперь он, стоя в полном одиночестве на Олимпе, был открыт со всех сторон всем холодным ветрам. И они его обильно обдували. Придворные аналитики Кремля (из Фонда эффективной политики), тем не менее, продолжают влиять на его мировоззрение – это один из последних, но не самых слабых каналов прямого влияния на персону высшей власти. А ситуация продолжала накаляться: Те, кто неверно-высокомерно называл себя «элитой», в кризисный момент спешно отвергли государство во всех его проявлениях; и без того одинокая власть оказалась в полной изоляции, а обворованный и брошенный на произвол судьбы народ – в ещё более отчаянном положении: каждый выплывай, как знаешь – и кто не знал, как и куда именно надо «плыть», чтобы выжить, долго не заморачиваясь, косяками двинулся на большую дорогу и пошёл убивать и грабить. В этой ситуации, пока народ окончательно не вышел из-под контроля, надо было оснастить ВВП эффективным инструментарием власти. Но чтобы идея стала материальной силой, она, прежде всего, должна овладеть умом самого президента. И вот политтехнологами подкидывается свежая мысль – прямого обращения к народу о поддержке, то есть речь идёт о народном призыве в пропрезидентскую партию. Но… как и впоследствии идея создания Общественной палаты (которая просто превратилась в ещё одно пристанище для всё тех же проверенных «большевиков с 905 года»), как народной опоры президента, эта идея была тщательно пережёвана не зевавшими, однако, теневыми структурами власти, и в результате благополучнобыл весьма порочно зачат … не мышонок, не лягушка, а зверушка по имени сугубо бюрократический МЕД-ВЕДЬ. Это «порочное зачатие» проходит параллельно бурным разборкам с олигархами. Ситуация горячая, и ВВП (возможно, по наводке кремлёвских «звездочётов») совершает первую крупную ошибку – неосмотрительно доверившись лукавым «советчикам», он и допустил их в святая святых – в штат своей личной администрации. Так, гендиректор Фонда Максим Мейер стал заведовать аналитическим отделом Главного управления по вопросам внутренней политики, штат его сразу же увеличился в разы – пополнившись конкретно людьми Максима. Одновременно Путин (то и дело, советуясь со «звездочётами»), продолжает рассаживать своих лаек (питерцев), в высокие кресла. Тогда же восходит звезда преданного путинца Козака, а «тяжёлое наследие проклятого прошлого», в лице Татьяны Дьяченко и Валентина Юмашева, активно выпихивается с госдачи – фактического штаба «святого семейства», лишая «семью» последних надежд на реванш. Теперь позиции ВВП заметно укрепились. Он был суров и непреклонен – грозил даже отменить собственный приказ № 1 о пожизненных гарантияхбывшему главе государства и членам его семьи. Так семья, сделавшая его своим преемником, из гаранта и опоры постепенно превратилась в его личного главного врага. Но эта «семья» была лишь внешней, видимой верхушкой большой и разветвлённой «семьи» теневой власти, которую не то что уничтожить или ограничить в правах и её непомерных притязаниях было трудно, но и даже увидеть воочию, всю в сборе, вряд ли бы получилось. Многие её представители имели хорошо представленный имидж в официальных структурах власти и великолепную репутацию. Такими «штирлицами» были нашпигованы все властные и исполнительные структуры сверху до низу. И многие из них могли даже не предполагать, что, исполняя свои прямые обязанности, одновременно являются звеньями одной большой цепи, или функциональными ячейками глобального сетевого организма – матрицы реальной власти, творя реальную политику. Березовский становится притчей во языцех и приговаривается к изгнанию; особенно свирепствует прекрасная Наина – её очень пугают множественные «хвосты». Она, не без оснований, считает, что «охвостье» оставлено Березовским намеренно – чтобы было, чем стращать власть имущих и, тем самым, обеспечивать себе личную безопасность. ВВП в этот период ведёт, по настойчивому совету своих «звездочётов», весьма неоднозначную внутреннюю линию – привлекая левыми взглядами КПРФ и одновременно удерживая на себе взгляды либералов экономической программой, которую полностью одобряет гайд-армия, а это есть прямое проявление правой политической ориентации. Такой дуализм немедленно создаёт образ скользкого политика, пытающегося сидеть сразу на двух стульях. Надо уж как-нибудь определиться, и первая «проверка связи» – военный бюджет – неминуемо должна развести его или с теми или с теми. А то и со всеми сразу… Кабмин по-прежнему под давлением ВВП, все попытки Касьянова выпрыгнуть из-под гаранта пресакаются на корню. Путин жёстко не разрешил создавать в федеральных округах клонов кабмина, где они могли бы, в обход ВВП, входить в прямой контакт с наместниками. Вот в том самый период и рождается ещё одно «чудо-дитя» новой власти – концепция обезличенного правительства, которое должно быть всегда легко заменяемой командой, и никогда – коллективом склонных к самстоятельному мышлению лиц. Эта чудовищная идея, пресекающая всякое несанкционированное (эволюционное) развитие, впоследствии будет благополучно эшелонирована на все уровни управления… Недолго шаталось кресло под Касьяновым. Однако напрасно боялись за судьбу Грефа и Кудрина – они всех пережили, и по сей день чувствуют себя в коридорах власти весьма неплохо. Пахота на поле верхней палаты Федерального собрания, где сидели региональные лидеры, прошла наиболее успешно. Столь успешно, что Березовский даже возмечтал выступить в роли Стеньки Разина, поведя низвергнутых регионалов на последний и решительный – за утраченные права. Но сопротивление уже рождалось – в недрах бюджетного комитета СФ, который вообще не хотел, чтобы бюджет рассматривался в первом чтении, а сразу бы был передан в согласительную комиссию. А это могло означать крах всей экономической политики Путина. Реванш назревал и в других сферах. На приближающихся выборах около полусотни губернаторов могли лишиться своих кресел. Однако Шойгу заявляет на заседании президиума политсовета «Единства», что Кремль вовсе не хочет смены большинства лиц. И это взаимовыгодный чейнж – губернаторы должны поддержать новую кандидатуру главы Совета федераций. Не за горами и перетряска основ Госдумы. Так создавался будущий двухпалатный законодательный орган – сенат, полностью подконтрольный президенту. Казалось бы… всё окей, вперёд, и – с песнями. Но здесь-то и содержится одно маленькое «но» (однако с большими негативными последствиями), которое и посейчас ещё не всем аналитикам-политикам очевидно: С помощью этого инструмента власти – такой обезличенной, к тому же, супержёстко управляемой конструкции – (т. н. «вертикали власти») – ЛЕГЧЕ мешать государственному строительству, чем единолично осуществлять его.

Однако нам придётся ещё не раз оглянуться назад, чтобы как следует понять, что же происходит в дне нынешнем.

Это написано полтора века назад. А как свежо! Почему не провалились выборы 1996 года, и как Зюганов чуть не стал президентом антикоммунистического государства? Дело было такое. В конце первого срока на посту президента России Ельцин растерял свой рейтинг существенно. Коммунисты пошли ва-банк. Примученный средний класс – теоретическая опора президента, так толком и не народившись, надёжно застрял в родовых путях и едва не задыхался от нехватки кислорода. Короче, он был не в форме, и ему в таким виде было явно не до классовой борьбы. Кроме того, его совершенно не интересовали секс-меньшинства, гламур, «еврейский вопрос» и прочая билиберда, которой его приманивали на пропагандистские поля сражения… Конечно, средств и технологий обнуления рейтингов существует в мировой политпрактике великое множество, но, в данном случае, речь шла о действительной и необратимой потере популярности «народного царя Бориса» и полном отсутствии значительной общественной поддержки. Люди во второй раз убедились (после хождения во власть Горбачева), что не всякий, кто правильно критикует, правильно действует впоследствии. И вот тогда президента Ельцина спасла только и только мобилизация всех масс-медиа. Медиамагнаты, сплотившись, срочно создали «семибанкирщину», ну и олигархам роздали по серёжке от щедрот избиркома Кремля: Столичный банк оплатил антизюгановскую листовку «НЕ ДАЙ БОГ!» А на сдачу экономные «коммерсанты» запустили ещё и проект «Столица» – амбициозный, но весьма неудачный журнал.