Спелый дождь

Михаил СОПИН

СПЕЛЫЙ ДОЖДЬ

Поэтическая биография

Вологда

2011

УДК 821.161.1Р(470.12)(092)

ББК 83.3(2=Рус)6-8Сопин

С64

Издание осуществлено при поддержке

Департамента культуры и охраны объектов

культурного наследия Вологодской области

Благодарю за помощь в издании этой книги творческие

и общественные организации Вологодской области,

а также первого заместителя Губернатора Вологодской

И.А. Позднякова, Департамент культуры и охраны объектов

культурного наследия Вологодской области,

журналистов А.А. Колосова и А.К. Сальникова, М.А. Браславского,

заслуженную артистку России Е.Н. Распутько.

Татьяна Сопина

Сопин, М. Н.

С64 Спелый дождь: поэтическая биография / Михаил Сопин; сост.,

авт. коммент. Т. П. Сопина. – Вологда, 2011.– 272с.: ил.

ISBN 978-5-905437-10-6

Всю свою жизнь поэт Михаил Сопин говорил от имени детей военного по-

коления - тех, кого сначала калечила война, а потом добивала государствен-

ная система. Кто «не дополз, упал, не додышал», кто не должен был выжить...

Основой настоящего издания послужила книга Михаила и Татьяны Сопиных

«Пока живешь, душа, люби!». – Humanity for Chernobyl, 2006.

УДК 821.161.1Р(470.12)(092)

ББК 83.3(2=Рус)6-8Сопин

© Сопина Т. П., 2011

ISBN 978-5-905437-10-6

Колосов А. А., фото на обложке, 2011

ВЫЗОВ СУДЬБЕ

О поэте рассказывает Татьяна Сопина

ВСТУПЛЕНИЕ

В 1967 году я была при-

нята младшим литератур-

ным сотрудником идеоло-

гического отдела газеты

«Молодая гвардия» Перм-

ского обкома ВЛКСМ. В

это же время я переписы-

валась

с

заключённым

одного из северных перм-

ских лагерей. Иногда он

присылал стихи. Тематика

обычная для заключённых,

но какая выразительность!

Я загинул до срока

Клеверинкой у ржи.

Чёрный во поле колос,

Меня удержи...

Весной 1968 года наш редактор ушел в отпуск, заместителем назначи-

ли сотрудника, к которому я могла обратиться с просьбой. Я попросила

дать мне неделю «без содержания», чтобы выбраться на Cевер и увидеть

автора необычных стихов, на что временный начальник ответил:

– Зачем без содержания? Я тебе подпишу командировку.

– Но это - лагерь. Маловероятно, что будет материал для газеты.

– И не надо. Этот материал у тебя «не получится». Может же что-то у

журналиста не получиться!

Так я выехала по командировке на поселение Глубинное Чердынского

района, что имело многозначительные последствия.

Роковым оказалось слово «командировка». Дело в том, что как только на-

чалась зона, с меня не спускали глаз, приставляли охрану, рассказывая,

какие ужасы могут приключиться: изнасилуют, убьют и прочее. Когда я,

наконец, добралась до Глубинного, поселили в гостевой административной

комнате, а автора стихов Михаила Сопина привели под конвоем.

Охранник ходил за нами по пятам до вечера. Но он был обыкновенным

призывником. Михаил отозвал его в сторону, тихо побеседовал. Может

быть, солдату даже стало стыдно... И он оставил нас в покое.

Когда мы остались вдвоем, Миша сказал:

– Они боялись выпустить тебя из поля зрения не потому, что опасно. И

конвой здесь не положен - это же не лагерь, а поселение. Они не за тебя, а

ТЕБЯ боятся как представителя прессы. Вдруг увидишь то, что НЕ НАДО

ИМ... Тут у нас много чего можно увидеть и узнать. Тебе надо приезжать

просто как «женщина к мужчине», и тогда всем будет все равно.

Впоследствии я так и делала. Когда у Михаила закончился срок, мы

поженились.

Рассказывать о нравах тех мест можно много, но сегодня речь о стихах.

3

ЖЁЛТЫЕ ТЕТРАДИ

Первые тетради со стихами не сохрани-

лись: зная, что отберут перед отправкой на

этап, автор их сжигал. На поселении пи-

сать не запрещалось, но тетради могли быть

украдены, погибнуть при пьяной казармен-

ной драке...

Когда мы познакомились, Михаилу было

37 лет. Писал он в общих тетрадях в клеточ-

ку, и первое, что попросил:

– Увези отсюда мои тетради.

Впоследствии пересылал их по почте.

Я начала разбираться и поняла, насколько это трудно. Бисерный по-

черк в каждую строку, карандашный текст на пожелтевших страницах

местами полустерся. Величайшая экономия бумаги - на одной странице

по два столбика. Только в одном месте я нашла несколько страниц днев-

никовых записей в прозе, но тут же всё обрывалось. Было очевидно, что

автору этот стиль самовыражения не близок.

По структуре стихи казались похожими: длинное «разгонное» начало,

и вдруг (обычно концовка) - поражающее. Как будто автор долго проби-

рался через дебри, чтобы уяснить для самого себя какой-то очень важный