Спешивший жить

Касьянов Владимир

На следующий день, 12 августа 1952-го Юлиан получает письмо от отца:

"Дорогой мой мальчик!

Я все еще в Ярославле. Видимо, ожидают на меня наряд из Гулага МВД. Сейчас главное для меня - научиться ходить и предотвратить дальнейшее катастрофическое высыхание руки... Физическая полноценность укрепит меня в противостоянии всем преследователям, и я сумею, наконец, собраться с силами и мыслями, чтобы написать по существу моего пустячного и тенденциозного дела.

Целуй всех очень крепко.

Папа Сеня".

Юлиан немедленно отвечает на письмо отца:

"Дорогой папулька!

Помнишь, твоей первой

книгой, изданной в Госкомиздате, была книга тов. Фучика... Папулька, будь стоек! Самую большую боль мне доставляет то, что мне товарищи из охраны говорят, что ты плачешь. Папулька, милый, возьми себя в руки... Я был на приеме у зам. Главного Военного прокурора Сов. Армии Т. Китаева. Я передал ему свою государственную жалобу. Исход возможен такой: либо тебя восстанавливают во всех правах, ты снова становишься полковником, членом партии, либо тебя освободят по состоянию здоровья. Должен тебе сказать, что первое гораздо более вероятно. Ты сам обязательно напиши тов. Косыгину, Берия, Ворошилову. В своей жалобе я писал о состоянии твоего здоровья, о твоем деле, и о нелепости его и о ведении следствия... Еще раз прошу тебя, если ты хочешь, чтобы я спокойно и твердо боролся за тебя, а если за тебя, то значит и за себя, то не плачь, не нервируй себя. В этом залог моего спокойствия и твердости. Нужно очень желать, и тогда все желания сбудутся... Мое спокойствие зиждется на уверенности в том, что ты будешь молодцом. Сейчас я шлю тебе 4 пачки "Москва - Волга", - других, к сожалению, нигде не смог найти и 100 рублей. Папуля, свидание нам сейчас дать не могут, и обижаться на это нельзя... Пиши, что тебя надо, все пришлю или привезу. Напиши, куда, что и в каком аспекте писать еще.

Крепко целую".

В августе того же года Ю. Семёнов пишет жалобу министру внутренних дел СССР Круглову, в которой просит дать указание в ГУЛАГ МВД немедленно перевести отца в Ярославскую больницу и там создать врачебную комиссию, которая решит, возможно ли дальнейшее пребывание отца в тюрьме. Письмо заканчивается такими строчками: "...Сейчас у меня создается впечатление, что кто-то хотел отделаться от отца. А о порядке ведения следствия и об "обвинениях", предъявленных отцу, я подал жалобу Главному Военному прокурору. Сейчас отец находится, по существу, при смерти, и я очень прошу Вас отцу помочь...".

В конце августа Юлиану приходит лаконичный ответ из МВД СССР:

"23 августа 1952 года

гр-ну Ляндресу Ю. С.

Подтверждая получение Вашего заявления, сообщаю, что нами дано указание об обеспечении Ляндреса С. А. необходимым лечением.

Начальник отдела МВД СССР".

В очередном своём письме отцу в начале сентября 1952 года, Юлиан пишет:

"Дорогой мой старичок!

Ничего страшного, если на пересылке воруют вещи, - новые вышлю. Что г. Владимир - замечательно! Значит, прокуратура СССР очень помогла. Несколько зароков:

1. Держись молодцом, как никогда.

2. В клинике требуй помещения в отделение для легких больных.

3. Главный упор: встать на ноги, выйти из-под опеки врачей и начать работать.

4. Ничего, что на пересылке было трудно, - все наверстается в больнице. Главное, старайся в больнице стать на ноги и начать понемногу ходить. Значит необходимо вложить все свое старание, всю свою волю, всю любовь ко мне в одно великое желание - встать.

Тут же по приезде подай заявление о свидании и немедленно сообщи. Передал тебе варежки, шарфик и гимнастическое трико. Очки вышлю дня через два. Все у нас живы-здоровы. Как только приедешь во Владимир, вышлем деньги и посылку тут же. В общем, дальше Владимира ты уже никогда не поедешь. Владимир - пункт твоего назначения. Как только себя почувствуешь лучше - требуй отправления на работу по специальности (таково постановление Совета мин.
– заключенных использовать по специальности). Дома все в полном порядке. Если, повторяю, было трудно на пересылке, во Владимире будет легче. Главное тебя поставить на ноги. Ведь у тебя только явления послепараличного характера и только. Ведь так я понимаю?! Судя по истории болезни, у тебя явления после паралича, головных болей нет, галлюцинаций тоже. Значит, твоя болезнь заканчивается. Тебе надо встать, начать ходить, начать работать. Итак, еще и еще раз: на что ты должен акцентировать внимание врачей - пусть тебя поднимут на ноги. Из больницы пиши сразу же - что надо, каково положение, когда можно получить свидание.

Крепко целую. Твой Юлька".

В октябре Юлиан получает следующее письмо из Управления МВД Ярославской области:

"10 октября 1952 года

гр-ну Ляндресу Ю. С.

На Ваше заявление от 3 октября 1952 года в адрес Начальника Управления МВД Ярославской области сообщаю, что свидание Вам с Вашим отцом может быть разрешено только по прибытии последнего к месту наказания.

Начальник части Малков".

26 октября 1952 года сын посылает отцу своё очередное письмо:

"Мой милый, дорогой папулек!

Сейчас иду на почту посылать тебе посылку и бандероль. В посылке: 4 банки сгущенного молока, 2 пачки сахару, 1 банка с русским маслом, перемешанным с луком, 400 гр конфет мятных, 3 лимона, 9 витаминов С, 9 пачек папирос "Спорт",1 пачка печенья, 1 банка шпротов, 1 банка лещ в томате - когда начнешь кушать - переложи в блюдечко. В бандероли посылаю тебе:

1) 1 папку для бумаг - черную, новую

2) 2 блокнота

3) 1 набор почтовый и в нем

4) 1 ручка

5) характеристики - 9 штук

Папуля, очки по твоему рецепту уже отдали, военные характеристики пришлю в следующий раз. Характеристики от 1) правления ДК Коммунар, 2) Бордадина, 3) Локомотива, 4) Орджоникидзе, 5) от Известий, 6) от ЦК, 7) от ЦКПб, 8) из Института Здравоохранения от Виноградова, 9) из Университета.

Штанишки для гимнастики тебе вышлю в следующий раз, - т. е. дней через десять. О делах сообщу тебе подробно в письме, которое отправлю во вторник, а сейчас бегу на почту. Крепко целую тебя, дорогой, желаю всего хорошего.

Твой Юлька".

На следующий день он опять пишет письмо:

Мой милый и дорогой папулек!

Как ты поживаешь, как недуги свои лечишь, как скоро пришлешь мне письмо, в котором известишь, что такого-то числа стал на ноги и, с помощью или без помощи санитара или костыля или, что лучше всего, просто с палочкой, прошелся по двору. Сделал 15 шагов. Это было бы, несомненно, нашей с тобой первой радостью со времени 29.4.52 г. А как известно, первые радости - это звенья одной цепи радостей. Папулька, очки я тебе, к сожалению, послать не смог, ибо окуляры твои еще в стадии приготовления. Как только они будут приготовлены, в самый что ни на есть в тот миг, они буде водворены в вату, а затем в коробочки - ибо я делаю две пары - и посланы тебе. У меня все по-старому. Сейчас много и интересно занимаюсь - очень интересные материалы есть, вернее появились, по Афганистану. Думаем вместе с Лешей написать что-нибудь интересное в сопоставлении: жизнь несчастной женщины афганской и полная творчеством жизнь женщин Таджикистана. Очень интересно и наглядно должно получиться. Трудно, правда, со статьями по философии, - мы их тоже думаем опубликовать, авторов мало - бегаем за ними, а застать их очень трудно. Но так или иначе мы этих авторов - очень уважаемые между прочим и хорошие люди, - застанем, и они нашей редакции помогут... Сейчас уже час ночи, тихо кругом, - очень люблю заниматься и писать тебе письма по ночам. Чего тебе еще о новостях сообщить? Вроде ничего. Да, ближе к делу - давай-ка, папулька, испросив разрешения у начальства больницы, - начинать писать, хотя бы по одной страничке в день. Напиши мне, о чем ты хочешь писать, - в каком стиле - очерк, повесть, рассказ?

Я со своей стороны подберу много хороших материалов и здесь и в Москве, по разработанному совместно плану буду помогать тебе. Начни писать хотя бы по часу в день (только после того, как пришлю очки). Это здорово смобилизует тебя, здорово подхлестнет нервы, - вернее не подхлестнет, но завяжет в узел. Устал сегодня за день, как собака, сейчас завалюсь дрыхнуть эдак до 9 часов. А завтра снова день, полный труда и забот.

Ну, дорогой, крепко-крепко, нежно-нежно, мужественно-мужественно тебя целую.