Спейс работает по найму
Шрифт:
– Я настаиваю на том, что это все могло быть подстроено! – зарычал Варлаг.
– Прочь! Убирайся с дороги, – потребовал Умани. Варлаг убрался, сожрав меня взглядом на прощание.
– Я должен извиниться за своего двоюродного брата, мистер Спейс, – сказал доктор Умани. – Он работал днями и ночами. Все эти покушения на меня совершенно разболтали ему нервы. Кроме того, в облике жирафоглава я был не лучшим сотрудником при лабораторных исследованиях.
– Забудем это, – сказал я. – Просто расскажите мне, что там происходит в ваших
– Ах, ну, конечно, – Умани подошел к отгороженному квадратному участку в углублении пола, оно было расчищено от хлама, пустое место.
– Шары, моя дорогая, – сказал он Исме.
Она принесла ему два красных резиновых шара, один больше другого.
– Угу. Ты видишь наши шары, – буркнул Умани. Он бросил их на чистый пол. Шары подпрыгнули и повисли в воздухе. Маленький шар принялся облетать вокруг большого.
– Что за чертовщина? – спросил я. – Что должна доказать эта пара странных шаров?
Умани адресовал мне хмурую индейскую улыбку.
– Бледнолицый не дает вождю возможности сказать. Закрой рот и смотри на шары.
– Шары показывают вращение Земли вокруг Солнца, – сказала Исма. – Обычно орбита Земли ровная, но она может быть дестабилизирована.
Умани щелкнул тумблером, и маленький шар стал пьяно болтаться. Наконец, он потерял контакт и упал на пол.
– Я все еще не вникаю, – сказал я.
Умани свел вместе черные брови чарроки, нахмурившись.
– Земля в опасности. Она более нестабильна. Естественная ее орбита вокруг Солнца уже изменена. В таком же положении и Марс. Всеми планетами в Солнечной Системе скрыто манипулируют, хотя средний гражданин Системы еще не воспринимает перемен.
– Да что вы говорите! – удивился я.
– Разве это не очевидно? Кто-то меняет орбитальные образчики всех тел в нашей Солнечной Системе. Изменения еще не критические, но опасность очень велика. Если не противопоставить что-либо этим орбитальным изменениям…
– Гусь будет зажарен! А вы пытаетесь не дать его зажарить, верно? – я, наконец, сообразил, что хотел сказать док.
– Именно. Мой эксперимент, которому я дал кодовое обозначение ОРСТА, орбитальный образчик, стабилизация орбиты. Но я сталкиваюсь с ужасными трудностями. Я не уверен, что сумею закончить вовремя и спасти Систему.
Я устроился на скрытом древесном рабочем стуле и попытался усвоить информацию.
– Чего я не понимаю, – задумчиво произнес я, – так это – зачем? Зачем кому-то надо пытаться разладить Систему? Если девять планет со всеми спутниками отправятся ко всем чертям, разве тот, кто стоит за всем этим, не составит им компанию?
Умани вздохнул.
– Думаю, нет. Кто бы не вызвал эти орбитальные изменения, он, очевидно, имеет базу за пределами Системы, и последней фазой разрушения он, без сомнения, будет руководить оттуда. Только подумайте: перевести девять планет на встречные орбиты. Космическая игра камешками, в которую играет злой ребенок.
– С какой
Умани пожал плечами.
– Не могу догадаться. Пути бледнолицых непонятны индейцу. Великий дух гневается. Вождь смущен.
– Вы единственный ученый, работающий над этой проблемой?
– О, небо, нет. Я поддерживаю контакты с десятками других по всей Системе. Но, похоже, к решению приблизился я один. Вот почему моя глупая мысль постоянно на мушке.
Я хлопнул в ладоши.
– Вот значит как! Вот какая жестянка с бобами. Всю Систему ко всем чертям. Кто бы за этим ни стоял, он на пустяки не разменивается.
– Папа думает, что это может быть Кэйн, – выложила Исма. – И поскольку он устроил мое похищение, эта идея резонна.
Я вздрогнул.
– У Кэйна в Системе масса деловых интересов. Зачем ему уничтожать собственную Солнечную Империю? Сколько времени вам понадобится, чтобы сварганить орбитальный стабилизатор?
– Быть может, неделя, или чуть больше марсовремени, – ответил Умани. – Если мне дадут работать без покушений. К тому времени я смогу ликвидировать орбитальные изменения и спасти Систему.
– Ну, что же, моя работа завершена. Я намерен отправиться на Каллисто, и вернуть свое настоящее лицо.
Исма казалась обеспокоенной.
– Разве ты не собираешься урезонивать Кэйна?
– Зачем?
– Чтобы узнать, не он ли на самом деле этот Ф. И почему он пытается всех нас убить, и зачем меня похитили, и почему…
Я остановил ее.
– Ну-ну. Все, что ты говоришь, – правильно. Но что я могу сделать? У нас нет никаких улик против Кэйна, если говорить юридически. Я всего лишь простой парень и не могу тягаться с Кэйном в одиночку.
– Но ты же дважды его разыскивал, – возразила Исма. – В Куполоулье и в Усач-Тауне. Почему бы тебе еще разок не попробовать?
– Моего любопытства поубавилось. В ту пору я еще не знал, кто этот Ф. А сейчас, похоже, получается, что это сам Ронфостер Кэйн, а если это так, то он недосягаем. Слишком крупная рыба для моих сетей, разве тебе это не ясно?
Исма кивнула всеми своими тремя головами.
– Прости меня, Сэм. Просто я сразу об этом не подумала. Я позволила эмоциям взять верх над логикой. Тебе нет дела до этого Кэйна и нет смысла с ним тягаться. Мы наняли тебя на работу, она закончена и ты имеешь полное право идти…
– Я не уйду, если вы хотите, чтобы я был рядом. Я останусь здесь с твоим отцом, пока его штуковина не заработает.
– Нет, в лабе папы достаточно безопасно. Блок оборудован деструктозаглушкой, да и Варлаг будет рядом.
– Шикарно, – сказал я. – В таком случае ты можешь найти меня на Марсе.
– Спасибо тебе, Сэм, – она приблизилась ко мне и поцеловала в шишку моей головы.
– Эй, – сказал я. – Я забыл о Николь. Где она?
– Папа говорит, что она ушла. Вскоре после твоего ухода. Сказала, что она возвращается в ОлдНью-Йорк.