Спейсваффе. Палубная авиация
Шрифт:
— Это просто жопа, — выдохнула стоявшая рядом со мной Клэр Дэвидсон (черный 3). Ли Тай (черный 7) и Свен Янсен (черный 6) согласно кивнули.
Открытый космос
Учебный авианосец «Равелин», капитанский мостик.
12 марта 139 Года Федерации, 23часа 05 минут
— Красиво идут, — прокомментировал Лявец показания гравитационного сканнера.
— Акустик, что скажешь? — произнес капитан.
— Минимум один дредноут, не менее трех тяжелых крейсеров, —
— Ортега, — Карсон прикрыл глаза, и потер их кончиками пальцев, — Закодируйте сообщение для штаба флота и передайте в момент начала атаки. В сообщении — все наблюдения приборов за этими группами судов и мое личное мнение, что атака на Мемфис — отвлекающий маневр.
— Есть сэр, приступаю к записи.
— На сколько они оторвались от транспортов?
— На два с половиной часа, сэр, — отрапортовал Акакита.
— Акустик?
— Галеоны. Возможно один или два фрегата прикрытия. Больше ничего. В зоне уверенной атаки через час.
— Очень хорошо, господа. Рекомендую всем отдохнуть этот час. Потом нам предстоит скакать как зайцам.
Курсант Ольгерд Ян
Открытый космос
Учебный авианосец «Равелин», пилотский кубрик N5.
12 марта 139 Года Федерации, 23часа 07 минут
Как же это хорошо, просто полежать, дать отдохнуть усталым мышцам и синапсам — управление кораблем ведь идет не только мускульно, летные костюмы и шлемы фактически вращивают в нас свою, искусственную, нервную систему, подключенную к нервам и мышцам кораблей. Так и хочется прикрыть глаза да подремать несколько часиков, и бог с ним, что скоро в бой — так устал, что на все насрать.
А Мартинес не дремлет. Лежит, в потолок уставился, глазищами своими черными блестит. Думает о чем-то. О чем-то не особо приятном, похоже.
— Хосе, — негромко позвал его я.
— Чего?
А действительно — чего? "Вот сейчас вылетим, нас собьют, так толком и не познакомимся", что ли говорить? Глупость какая-то.
— Хосе… а как тебе Мегера?
— Что? — кажется, он удивился, даже повернулся в мою сторону. Я спрыгнул с топчана и присел на корточки рядом Мартинесом.
— Ну… ты обратил внимание на ее… — я попытался изобразить два баскетбольных мяча у своей груди.
— Да уж, — он хмыкнул и сел на кровати, — Выдающиеся достоинства. Ты б лучше обратил внимание, как она яггерботт водит. Вот уж на что посмотреть есть.
— Видишь, сколько в человеке сразу достоинств? — примирительно улыбнулся я.
Мартинес тоже улыбнулся.
— Да уж, — он фыркнул, — Убойная женщина во всех смыслах. Слушай, — его глаза заблестели от смеха, — она же заходила, пока ты в душе отмокал. Оставила тебе какой-то диск. Сказала, что если ты сможешь исполнить все обещанное, она лично вручит тебе погоны лейтенанта, а если ты еще и насчет корабля всерьез, то и старлейские выбьет.
У меня, наверное, глаза на лоб полезли, потому что я совершенно не представлял, о чем это она. Глядя на меня, Хосе зашелся беззвучным хохотом, взял с аудиосистемы минидиск, вставил его, нажал на воспроизведение и… Не знаю, краснел ли я до такой степени хоть раз в жизни, потому что из динамиков понеслись мои сентенции, которые я выдавал во время полетов с отключенной связью.
Где-то минуту я сидел замерев, как громом пораженный, но когда раздался мой загиб насчет маневровой дюзы «Равелина» и его же приемных ворот, я рванулся к проигрывателю и отключил воспроизведение.
— Ну не смотри на меня так, — простонал Мартинес, который от хохота уже просто катался по палубе, — Не удержался, послушал. Потому что, передав диск для тебя, она мой бросила мне на кровать и сухо произнесла "А вот ты впечатления не произвел". О-о-ой… Если ты бы только себя сейчас видел.
Хосе сел напротив меня, почти вплотную, улыбаясь до ушей, и положил мне руку на плечо.
— Ты такой красивый, когда краснеешь — обалдеть. Плачьте девки, — он взъерошил мне волосы на голове, и с ногами забрался на кровать.
— Угу, — пробормотал я, — а остальное время, прям урод…
— А ты часто краснеешь, — снова расхохотался Хосе, — Слушай, Ольгерд, а где ты так научился ругаться?
— Мой отец — майор портовой полиции, — криво ухмыльнулся я, — А матушка — бывший суперкарго с вольного торговца. Как ты думаешь, что я слышал, когда они ссорились.
— Вот это, — его палец указал на аудиосистему.
С минуту мы ржали, как кони.
— А вот я из тихого благообразного мирка, — Мартинес откинулся спиной на стену и заложил руки за голову. На губах его играла легкая улыбка, глаза, казалось, светились в полумраке, — Сплошная фермерская идиллия, куда ни глянь — леса, луга, поля…
— Гидропонные фермы, — блеснул я своим познанием в агрокультурном хозяйстве.
— Фермы? — Мартинес будто очнулся и снова помрачнел, — Нет, только натуральное хозяйство, минимум техники, никаких воздушных сообщений.
— Почему? — удивился я.
— Грешно. — с совершенно непередаваемой интонацией произнес он.
— Так ты из пуританских миров? — удивился я, — Как же ты попал в академию?
— Сбежал из дома, — пожал плечами Хосе, — Я слишком рано понял, что не вписываюсь в ту схему ценностей, которая выстроена вокруг меня. Ладно бы я просто не любил пасторальные пейзажи. Я…
— Внимание всем пилотам, — раздался голос из динамиков, — Оденьте свои летные костюмы и пройдите в комнату тактических брифингов.
Открытый космос
Учебный авианосец «Равелин», комната тактических брифингов
12 марта 139 Года Федерации, 23часа 49 минут
Капитан третьего ранга Льень стоял чуть сбоку от тактического куба и внимательно вглядывался в лица пилотов. Молодые, Господи, совсем еще мальчишки и девчонки, вчерашние школьники. Что заставило их выбрать профессию боевых пилотов? Кто качнул маятник того механизма, который перемелет их, и сотни таких же как они, выплюнет кровавые ошметки, и не заметит?