Спи, моя радость. Часть 2. Ночь
Шрифт:
«И что он стремится найти? Кровавые пятна?», – подумала Соня.
– Поздравляю! Быстро же ты сориентировалась! – уколол её Дэн.
Она прикусила язык, подавляя желание нагрубить. И что она в нем нашла? Худосочный, нескладный и высокомерный. В вычурных джинсах, а-ля «сделай сам»! Ещё этот чубчик…
Чуть раньше бы Соня сдалась. В ответ на его интерес отрастила бы крылья. А после бы снова рыдала в подушку! Но плакать теперь не хотелось. Хотелось смеяться, есть сладкую вату и рисовать акварелью цветы. Лиловые зевы ирисов, белоснежные хризантемы, пестрые
А может быть, лучше ромашки? Чтоб целое поле! И все обязательно только с нечетным количеством лепестков. Чтобы, начиная отсчет словом «любит», всегда получалось «взаимно».
– Не расстраивайся! – приободрила она. – За то у тебя есть Инна. И её куцый хвост!
Махнув на прощание рукой, Соня скрылась за поворотом. Не хватало еще извинений! Когда-то такие желанные, теперь они были излишни.
– Сонь! – прокричал ей вдогонку Денис, но остался стоять на месте.
Внутри опустевшей художки еще теплилась жизнь. Где-то сверху звучал бодрый цокот подбитых набойками каблучков. Пахло краской и клеем. Витражи закругленных окон, ловя солнечный свет, превращали его в инопланетный. И тот, достигая пола, оставлял разноцветные лужицы. Будто кто-то пролил акварельную краску! Синий, желтый, зеленый… Соня специально прошла, наступая в каждый.
Говорили, что старому ВУЗу грозит реконструкция! Ему сделают новый фасад, вместо древних рассохшихся рам установят пластик. На полу будет модная плитка, а испорченный потолок станет девственно белым. Студенты и преподы ждали перевоплощения. Но только не Соня! Она приходила все чаще, старясь запомнить художку такой. Сочувствуя зданию! Ей казалось, что вместе с прежним обликом исчезнет и его душа.
Глава 3
Отец в кабинете сражался с компьютером. Сгорбившись за монитором, он остервенело водил мышкой по столу. Судя по всему, безрезультатно! Потому, что, спустя еще пару щелчков, чуть не выдавил батарейки. Рискуя занять её место, Соня, тем не менее, поспешила на помощь. Не сразу заметив её, отец смачно выругался.
– Ой, Сонечка! – опомнился он, когда дверь недвусмысленно скрипнула.
– Осанка! – напомнила Соня и образцово расправила плечи.
– Да какой там! – в сердцах бросил папа и пихнул неповинную мышь. – Это чудо прогресса желает мне смерти!
Он взъерошил лохматые волосы. Растрепанный и растерянный, став похожим на хулигана, который, сам того не желая, сломал любимую игру.
– Я печатал себе, печатал, – он озабоченно ткнул в монитор, – И тут на тебе! Вместо букв какие-то буковки!
Глядя под ноги, она устремилась на зов. Папин кабинет, как государство в государстве, существовал в их доме обособленно. И царивший здесь хаос, по словам отца, назывался «рабочим процессом». Каждый угол просторной комнаты украшали коробки. В них, прослойками горной породы, залегая один над другим, умещались отцовские «нужности». По которым, как по метрике, можно было отследить всю его жизнь.
Школьные знаки отличия, награды со времен увлечения боксом. Многочисленные
Старый принтер пыхтел, нанося на бумагу чернила. На полу островками нетронутой суши, возлежали тяжелые папки с огрызками образцов. Разновидности жидких обоев, нашинкованный плинтус для пола. Занимаясь отделкой, папа сам выбирал материалы. Их агентство «Под ключ» неустанно трудилось, создавая уют на пустом месте, превращая безликие стены в шедевр дизайнерской мысли.
Словно, корабль в центре комнаты, высился стол. На нем, в мешанине из стикеров и бумажных комочков, сиротливо стоял монитор. И, точно король, на своем комфортабельном троне, позади восседал отец.
Он отъехал, уступая ей место. Соня уперлась локтями в стол. Беглый осмотр «пострадавшего» выявил суть проблемы.
Она отобрала у папы мышку:
– Ты просто включил нижний регистр!
– Как я умудрился? – вскинул брови отец.
– Сочетанием клавиш, – пояснила она, с умным видом.
– Моя ты умняшка! – папин голос смягчился.
Он с укоризной взглянул на свои ладони. Словно те умудрились набедокурить за спиной у хозяина.
– Тебе нужна клавиатура с большими кнопками, – Соня взяла его руку и, расправив широкие пальцы, приложила с изнанки свою. – Клавиатура для Йетти!
– Согласен! А такие бывают? – улыбнулся отец, и второй рукой накрыл её узенькую ладошку.
Соня отбросила волосы за спину и вновь склонилась над монитором. Увлеченная настройками интерфейса, она не сразу заметила, как внимательно и напряженно глаза отца изучают её.
– А что это у тебя? – он осторожно заправил за ухо одну непослушную прядь.
– Где? – не отрываясь от дела, бросила Соня.
– А вот, – теплый палец коснулся щеки.
– Что там? Прыщ?
– Да нет, – встревожился папа, – Тут скорее… укус!
Соня хмыкнула и накрыла ладонью щеку:
– Комариный?
– Возможно, – проговорил он загадочно.
– Ладно, потом посмотрю! – она махнула рукой.
Колесики кресла жалобно скрипнули.
– Н-даааа! – озадаченно выдохнул папа. – Комары этим летом совсем распоясались!
– И не говори! Сама в шоке, – поддакнула Соня.
На экране компьютера появилось окошко. Отметив галочкой нужные пункты, она нажала «окей».
– Ну вот, так-то лучше! – закончив, Соня вернулась к отцу.
Тот сверлил её взглядом. И, словно желая нарушить безмолвие, его пальцы на подлокотниках кресла задвигались в ритме чечетки.
– Надеюсь, ты пользуешься…, – он кашлянул, прочищая горло,– Реппелентами?
Соня нахмурилась.
– Э… да, конечно! – поспешила она успокоить отца. Сомневаясь теперь, что они говорят об одном и том же…
В переполненной девичьей памяти ничего не держалось подолгу. И разговор мог отправиться в «топку». Если бы перед сном, начищая зубы, она не увидела это!