Спираль истории. Заморские ландскнехты
Шрифт:
Закончив с обедом, она вновь прилипла к иллюминатору. "Конкорд" шел над облаками Атлантики, залитыми сверху ослепительным солнцем. Оно постоянно висело на одной и той же высоте - "конкорд" мчался над океаном навстречу вращению Земли, догоняя рассвет. Некоторое однообразие полета время от времени нарушалось интересными сообщениями командира экипажа. Он то поражал пассажиров тем, что самолет летит на высоте 55 тысяч футов, то сообщал, что в результате нагрева при трении о воздух "конкорд" стал почти на фут
Солнце все же постепенно изменило свое положение - самолет пересекал Атлантику наискосок. Наконец он снизился над Мексиканским заливом и стал заходить на посадку. В иллюминаторе мелькнули сооружения Хьюстонского космопорта. "Конкорд" резко скользнул вниз, последовал мягкий толчок, самолет плавно опустил нос и покатился по полосе, замедляя скорость. Когда он остановился, стюардессы открыли переднюю дверь, и командир поздравил всех пассажиров с успешным окончанием полета. Лугарев отстегнул Селестиэль от кресла, освободился сам, и с удовольствием поднялся, разминая изрядно затекшее тело - кресла все же были узковаты. Они прошли к двери, спустились по трапу и ступили на прокаленный солнцем бетон.
Лугарев сразу заметил сверкающий на солнце длинный лимузин. Их встречали. Молодой, интеллигентного вида еврей в темных очках выскочил из машины как чертик из коробочки, и дружески приветствовал Лугарева:
– Здравствуй и процветай, о лучший из необрезанных! Приветствую вас, мисс, счастлив лицезреть вашу несравненную красоту! К сожалению, не знаю вашего имени...
– Знакомься, Селест, этот шут гороховый и есть тот самый инженер Ариэл Левин, о котором так долго говорили большевики, - буркнул Лугарев.
– Прошу садиться, - Левин распахнул перед ними дверцу "линкольна". Они забрались вовнутрь. В машине было удивительно приятно, свежо и прохладно - кондиционер работал на полную мощность.
Слабый свет, который, казалось, излучала Селестиэль, осветил полумрак лимузина, затемненные стекла которого почти не пропускали света снаружи. На ярком солнце это свечение не было заметно, но здесь... Левин с околдованным видом уставился на нее.
– Кхм, - прокашлялся он, наконец, и, обретя дар речи, сказал, - Игорек, ты знаешь, что твоя леди светится?
– Знаю, знаю, - буркнул Лугарев, но от дотошного инженера было не так легко отделаться.
Левин достал из кармана похожий на большой калькулятор портативный дозиметр и направил приемное окошечко на Селестиэль. Она удивленно посмотрела на него, затем перевела взгляд на Лугарева.
Ему до сих пор и в голову не приходило, что прекрасное волшебное свечение эльфов может объясняться столь прозаической и страшной причиной, как радиоактивность. Впервые Лугарев подумал, что звездный свет, мерцающий в волосах Селестиэль, может быть опасен для людей.
– Фон чуть повыше, чем обычно, - сказал Левин, - ну, повыше, чем от тебя, например, но до опасного предела еще очень далеко. Что это, мисс Селест? Люминесцентный лак для волос?
Лугарев покосился на переборку, отделявшую их от водителя. Так или иначе, Левину придется рассказать все.
– Это не лак, Ариэл, - сказал он.
– Она - эльф.
Левин строго посмотрел на него.
– Иди ты, - сказал он.
– Я тертый жид, меня так просто не купишь.
– И не думал, - ответил Лугарев.
– Ты вообще новости смотришь? Операция "Заходящее солнце".
Левин только рот разинул. Прошло несколько секунд, прежде чем он смог его закрыть.
– О, дьявол!!
– выдавил он.
– Что, в натуре?
– Да, и мы будем тебе очень признательны, если ты всем будешь говорить, что это люминесцентный лак, - сказал Лугарев.
Перегородка слегка опустилась, и водитель, которому надоело ждать, спросил:
– Куда едем, начальник?
– Вы как, отдохнете?
– спросил Левин.
– Время дорого, - ответил Лугарев.
– Есть что от Шильмана или противоракетной обороны?
– Есть, звездолет готов к старту.
– Так чего мы ждем?
– Дуй на сорок шестую стоянку космопорта, приятель, - сказал водителю Левин, и "линкольн-континенталь", наконец, двинулся.
Левин, не отрываясь, смотрел на Селестиэль, все еще не веря очевидному.
– Невероятно, - прошептал он.
– Вот не думал, читая всякую дребедень типа фэнтэзи, что буду сидеть в машине с настоящим эльфом...
– А почему у тебя женское имя?
– спросила вдруг прямо в лоб Селестиэль, глядя на Левина.
Трудно сказать, что больше удивило инженера: вопрос или сам звонкий музыкальный звук ее голоса.
– Как женское?
– спросил он.
– На нашем Древнем наречии "Ар-риэль" означает "царственная коронованная дева", - сказала Селестиэль.
Глядя на обалдевшего Левина, Лугарев расхохотался.
– Слышь, Арик, - выдавил он между приступами гомерического хохота.
– Я теперь буду звать тебя "принцесса"!
– Надавались вы на мою голову, - прорычал Левин.
– Мало мне наемников, да антисемитов!
– Прости, я не хотела тебя обидеть, - пробормотала Селестиэль.
– Это - еврейское мужское имя, Селест, - пояснил Лугарев.
– Это еще что. Вот я как-то работал с одним парнем, сыном обрусевшего грека и мексиканки, так его звали Хосе-Мария Тараканопулос. Ну ладно, какие там новости?
– В общем, так, - сказал Левин, успокаиваясь.
– я в курсе того, что ты объяснял Шильману. Он после твоего звонка сам со мной связался и всех поставил на уши в своей обычной манере...
– Так чего тогда ты удивляешься при виде эльфа?
– спросил Лугарев.