Спираль
Шрифт:
Отец Асакавы сказал, что через несколько дней после аварии ему звонили люди из Управления и просили приехать за видеомагнитофоном и ноутбуком, но по причине преклонного возраста – старику было уже за семьдесят – он отказался и дал им телефон старшего сына. Канда находится неподалеку от Синтоми, поэтому брату Асакавы наверняка не составило труда забрать вещи Казуюки из Управления столичной магистрали.
Поговорив с отцом Асакавы, Андо принялся звонить его старшему брату – Дзюнъитиро Асакаве. Дзюнъитиро с женой жил в одном из новых
Впрочем, он воздержался от подробного пересказа того, что рассказал ему Ёсино. Отчасти потому, что и сам до конца не верил этому, отчасти потому, что боялся показаться сумасшедшим. В основном Андо напирал на то, что отчет, составленный Асакавой, может иметь большую научную ценность и послужить серьезным подспорьем для медицинского расследования.
– Как представитель Токийской палаты медэкспертизы я прошу вас оказать содействие и прошу разрешения скопировать файл с отчетом вашего брата. Пожалуйста! Это действительно очень важно.
– Вы знаете, я вообще не уверен, что среди вещей есть дискета с этим файлом... – задумчиво сказал Дзюнъитиро. Наверное, он осматривал вещи брата без особой тщательности.
– А ноутбук?
– Ноутбук мне передали, но, по-моему, он сломан.
– Может быть, дискета до сих пор внутри?
– Вы знаете, я вообще-то не проверял, что там внутри. В Управлении мне передали картонную коробку с вещами брата, и я даже не доставал их из этой коробки... Кроме видеомагнитофона.
– Видеомагнитофона?
– Да. Я его выбросил.
Андо даже поперхнулся.
– Вы его выбросили?
– Да. А что такого? Брать с собой ноутбук – это я еще могу понять. Все-таки работа журналиста и тому подобное, но зачем Казуюки понадобился видеомагнитофон – я до сих пор не понимаю...
– Простите. Вы сказали, что вы его выкинули?
– Ну да. Он был абсолютно разбит, даже кнопки не нажимались. Поэтому, когда к нам приехали мусорщики забирать старый телевизор, я заодно отдал им и этот видеомагнитофон. Не думаю, что Казуюки был бы против.
Какая досада. Андо-то думал, что видеокассета уже у него в кармане, но увы... Придется сосредоточится на дискете. Какой он дурак, что не догадался поискать родственников Асакавы сразу же, как только обо всем узнал.
На всякий случай он спросил с замирающим сердцем:
– Скажите, а в видеомагнитофоне, случайно, не было кассеты?
– Не знаю. Я видел только ноутбук, видеомагнитофон и две черные кожаные сумки, скорее всего, с вещами Сидзуки и Йоко. Честно говоря, я в них не заглядывал.
– Вы не будете против, если я к вам заеду? – Андо надеялся, что брат Асакавы понял, насколько важно для него как можно скорее получить дискету.
– Конечно, заезжайте. – Дзюнъитиро согласился гораздо легче, чем можно было ожидать.
– Как насчет завтра? В воскресенье.
– Завтра... Днем я играю в гольф с одним из наших постоянных авторов, но к семи я рассчитываю быть дома.
– Тогда в семь у вас, – подытожил Андо. Он сделал пометку в ежедневнике и несколькими жирными линиями подчеркнул написанное.
В воскресный вечер в самом начале восьмого Андо вошел в многоквартирный дом на улице Саругаку и, поднявшись по лестнице на нужный этаж, позвонил в дверь. Район казался не слишком жилым – кондоминиум, в котором жил Дзюнъитиро Асакава, был окружен тесным кольцом офисных зданий. По воскресеньям, особенно вечером, здесь всегда стояла непривычная для Токио тишина.
Сразу после звонка за дверью раздался мужской голос:
– Кто там?
– Это Андо. Я вам вчера звонил.
Дверь открылась, и Андо был впущен в довольно просторную прихожую. Дзюнъитиро встретил его в спортивном костюме и с мокрыми волосами. Наверное, он совсем недавно вернулся домой и едва успел принять душ. По голосу в телефонной трубке Андо представил его себе высоким, худым и нервным, но в жизни Дзюнъитиро оказался добродушным крепышом среднего роста. Он провел Андо в гостиную, усадил на диван и отправился за коробкой с вещами младшего брата. Сидя на мягком диване, Андо думал о том, почему все три брата выбрали работу, так или иначе связанную с языком: старший был издателем, средний – учителем японского языка, младший – журналистом.
Впрочем, вероятней всего, на младших повлиял выбор старшего брата. Андо и сам решил поступать на медицинский, вдохновившись примером своего брата, который преподавал биологию в старших классах.
Дзюнъитиро вернулся в гостиную с картонной коробкой в руках. В коробке кроме ноутбука лежали две черные кожаные сумки, о которых он говорил Андо по телефону.
– Ну что, хотите взглянуть? – Дзюнъитиро уселся прямо на пол и подтолкнул коробку в сторону Андо.
– Да, если не возражаете, – ответил Андо и достал из коробки ноутбук. Осмотрев его со всех сторон, он записал в блокнот производителя и название модели. Ноутбук довольно сильно пострадал в аварии: верхнюю крышку наполовину заклинило, и сколько Андо ни нажимал на кнопку «power», компьютер не включался. В щели дисковода Андо разглядел синее ребро дискеты.
Он едва сдержался, чтобы не закричать от радости, и скорее нажал на язычок рядом с щелью. Машина щелкнула, и этот щелчок был самым приятным звуком, который Андо слышал за последнюю неделю. Он взял дискету и внимательно ее рассмотрел. Наклейки на ней не было, но Андо не сомневался, что это именно то, что он ищет. Ему достаточно было услышать звук, с которым дискета выскочила из дисковода, чтобы у него исчезли последние сомнения.
Андо буквально подпрыгивал от нетерпения. Протянув дискету Дзюнъитиро, он сказал: