Спиральное море

Маевский Антон

Аттик Флавий стоял у окна. Он видел перечеркнутое трассой корабля небо, но смотрел внутрь, где ворочалась сложная мешанина чувств. Вроде бы все удалось. Программа дальних исследований запущена, это прекрасно. О смене императора и о переносе столицы будет повсеместно объявлено завтра же. Новая эра. Династия Флавиев. Все было бы хорошо, если бы не левая сторона груди, в которой почему-то щемило, щемило. Еще бы... И все-таки он был счастлив. Как человек, который был приговорен врачами, пролежал много месяцев в постели — а теперь случилось чудо, и он здоров, вышел на дорогу сам, вдохнул свежего ноябрьского воздуха... Все будет хорошо, сказал он про себя. Мы начали. И теперь все зависит только от нас.

Платон Арианит

сидел в номере гостиницы вместе с Никой. Он помнил свой разговор с первым помощником "Тристана" и немного жалел, что был так резок. Не надо никого останавливать. Бессмысленно. Куколка уже треснула, и бабочка высунулась наружу. Теперь остается только помочь ей... Страшно, конечно. Новый мир — это всегда страшно. Но где страх, там и надежда. Пусть корабли Одиссея плывут к Геркулесовым столбам — и дальше... Платон закурил и погрузился глубже в кресло. Ника стояла у окна. Платон видел, что глаза у нее мокрые, но не спешил утешать. Тут пока ничего не сделаешь. Победа — это всегда для одних торжество, а для других слезы...

И наконец, Георгий Навпактос тоже наблюдал старт "Тристана".

Он уже отвык от мыслей о космосе, потому что в последние месяцы занимался только поместьем. Перед тем, как пожениться с Мирой, он имел серьезный разговор с главой дома Бериславичей. Тот был, в общем, доволен таким зятем: молодой, с очень приличным чином, неглупый и искренне любящий свою избранницу; а главное, Август Бериславич отнюдь не был самодуром, так что желание дочери стало для него первейшей причиной снять все возражения. Но кое-какие условия он все же поставил. И главным из них была постоянная жизнь здесь, в поместье. Каждый должен заботиться о куске земли, который ему дан богами, — сказал Август. Это главное. Если этого держаться, остальное приложится...

Георгий согласился сразу. Наверное, он пожертвовал бы ради Миры не только службой. Даже если бы еще было чем жертвовать.

Он часто вспоминал первый вечер после бракосочетания. Как он вошел в подаренную им в замке квартиру, скинул свой гражданский сюртук и сразу сел к столу: как будто всегда жили вместе. А ведь и правда — как будто всегда...

Что было бы, если бы мы не встретились? — спросила однажды Мира. Что за чушь, удивился Георгий. Неужели были такие времена, когда мы не были знакомы?.. Это просто ошибка. Ты всегда была со мной, даже если об этом еще не знала...

Жизнь коротка, разлука — безумие, — шептал он, обнимая ее. Мы не расстанемся никогда.

Сообщение о полете "Тристана" пришло по комму, всколыхнув, конечно же, старые воспоминания. Поместье Бериславичей стояло на склоне хребта, обращенном как раз к равнине. От стартового стола его отделяло километров пятьсот — на таком расстоянии пуск можно было увидеть. Уходящая в небо ниточка... Георгий стоял под деревом. На это все-таки надо было взглянуть. Как будто кто-то взрезал небосвод лезвием: яркий след, но вот он уже расплылся, затух... Все. Они ушли. Мы остались. Будь что будет. Природе не нужны ни наши уходы, ни наши возвращения. Главное — каждый раз правильно делать выбор. Да, это главное...

Георгий в последний раз посмотрел на гаснущий след и зашагал вверх по склону, к дому.

КОНЕЦ

1 Григорий Сатовский.

2 Борис Смоляк.

3 Юрий Михайлик.

Приложение

Краткая история Галактики

В 1912 году президентом Северо-Американских Соединенных Штатов был выбран на второй срок Уильям Тафт. Смены президента-республиканца на президента-демократа не произошло. Как следствие, США не вступили в Первую Мировую войну, оставшись в рамках доктрины Монро. Их внешнеполитической задачей по-прежнему было доминирование в Западном полушарии — и только в нем.

Завершение Первой Мировой войны в Европе протекало в этих условиях очень тяжело. В июле 1918 года Людендорф прорвал фронт на Марне в результате первой в истории массированной химической атаки. Все парижские больницы были переполнены солдатами, пораженными ипритом. Сам Париж оказался под угрозой — впервые со времен "первой Марны", памятного сентября четырнадцатого. Это был один из многих сюрпризов, с которыми столкнулись союзники в страшном 1918 году. 17 октября немцы совершили нечто и вовсе до тех пор невообразимое — химическую атаку на море, в результате которой погибла почти вся команда британского линкора "Орион".

Ответом на это стали бомбардировки. "Хэндли-пейджи" и "виккерсы" выгружали на Германию 500-килограммовые бомбы и возвращались, быстро оборачиваясь; к началу 1919 года в таких налетах принимали участие уже сотни самолетов. Символами этого этапа войны стали полуразрушенные города Мец и Висбаден. Когда армия союзников форсировала Рейн, а четырехмоторные английские бомбардировщики стали регулярно бомбить Берлин, германское правительство наконец запросило мира.

Условия мирного договора 1920 года, как и следовало ожидать, оказались очень суровы. Германия была разделена на три государства: Северогерманская конфедерация, Рейнский союз и Бавария. Причем первые два из них получили удивительную структуру: федеративные республики, в состав которых входило некоторое количество подчиненных монархий. Австро-Венгрия продолжила существовать, хотя в несколько усеченном виде и ценой того, что автономии оставшихся в ее составе территорий были значительно расширены; императорская власть стала там вполне номинальной. А самой сильной державой на юго-востоке Европы неожиданно оказалась Греция, которая ввиду полной пассивности Салоникского фронта направила все свои силы против турок. При поддержке британского Средиземноморского флота, у которого в тот момент все равно не было более серьезных задач, греки провели в самом конце 1918 года крупный десант в район Смирны, овладев в итоге всей Ионией. По Севрскому мирному договору эти земли так и остались в составе Греции. Эгейское море стало "внутренним греческим озером".

Россия была теперь занята исключительно своими проблемами. Во Франции из-за чудовищных потерь начался настоящий антивоенный психоз. Фактически в Европе после 1920 года не осталось империй. Казалось, что обстановка на земном шаре наконец стабилизировалась.

Однако тот, кто так считал, упускал из виду очень существенную вещь. Великобритания больше не могла поддерживать статус гегемона мира, принадлежавший ей со времен победы над Наполеоном. Ее экономическое могущество было подорвано. В самой Англии начались проблемы с инфляцией, массовые увольнения и забастовки, быстро перераставшие в уличные беспорядки. В мае 1925 года министром внутренних дел Великобритании был назначен вызванный из оппозиции Уинстон Черчилль, который без колебаний начал вводить в угрожаемые населенные пункты части регулярной армии. В некоторых столкновениях приняли участие даже танки. В газетах всего мира уже употреблялся термин "английская революция". Ценой довольно большой крови Англию удалось привести к миру. Британская империя сохранилась. Но правительство понимало, что отпадение от нее доминионов — теперь вопрос времени.

Следующие десять лет, однако, прошли спокойно. Германские государства не представляли больше никакой угрозы: они относительно легко перевалили через экономический кризис и благополучно жили в своих границах, развивая культуру и промышленность. Германия как военный фактор была устранена, причем прежде всего этим были довольны сами немцы. Повторения ужасов 1918-19 годов не хотел никто. И когда новая мировая война все-таки началась, большая часть населения Земли даже не поняла — что, собственно, случилось.