Спиральное море

Маевский Антон

— У меня есть вопрос, — сказал Эдмунд. — Вернее, целых два. Первый такой: понадобится ли вам от нас помощь людьми?

Бертон ответил не сразу.

— Может быть, и да. Наши военные корабли... как вам сказать. Пилоты и штурманы у нас хорошие. Безусловно. Но они привыкли к работе на трассах. В пространстве, провешенном вдоль и поперек. Привычки к нестандартным условиям навигации там нет никакой. Просто не было нужды... В общем, я думаю, что тут министерство науки может помочь. По крайней мере — одним человеком.

— Капитан суперлинкора?

Бертон кивнул.

— Хотите, чтобы я позвал на эту должность

кого-то из командиров дальних экспедиций?

Бертон пожал плечами.

— Вам виднее. Идея, конечно, парадоксальная... но вполне вероятно, что нам такой человек и нужен.

Эдмунд задумался.

— Интересная мысль, — сказал он. — Да... я думаю, что подходящие люди в исследовательском флоте как раз есть.

— И вы беретесь такого найти?

— Да, — сказал Эдмунд. — Это будет приказ, или он может и не согласиться? Приказать в данном случае трудно...

— Никаких приказов, — сказал Мятлев. — Ни в коем случае. Предложите. Откажется — откажется. Только попросите его не болтать, но тут уж, думаю, проблем не будет... Слушаю ваш второй вопрос.

— Название корабля?

Мятлев и Бертон посмотрели друг на друга.

— А ведь верно, — сказал Мятлев. — Пора. Эдмунд, а вы не хотите его окрестить?

— Хочу, — сказал Эдмунд.

В тридцать лет Алексей Торсон встретил девушку, о которой мечтал всю жизнь.

То есть это он потом понял, что на самом деле мечтал.

Эльга — так ее звали. Они встретились в университете Исаака Ньютона, в главном корпусе, на галерее между псевдоитальянскими башнями. Случайно. Был канун первого мая, традиционный для учебных заведений Альянса студенческий праздник. Темнело. Переходя по галерее — она была открытой и выходила на восток, — он замедлил ход, глядя в небо. А потом и остановился. Бездонная, кобальтовая синева. Алексей знал, что этот цвет продержится считанные минуты...

— Смотри, какое небо, — сказал он проходившей мимо девушке.

В другое время он никогда не заговорил бы на такую тему с незнакомым человеком. Но встреча выпала именно на тот час — может быть, единственный в году, — когда никто бы не удивился.

Они проговорили, стоя на том же месте, часа полтора. Он не помнил, о чем. А потом девушка взяла его за руку, и он ее обнял.

К этому моменту он уже знал, что не расстанется с ней ни за что.

Эльга потом говорила, что и у нее было такое же чувство: будто вернулась на родину.

Часам к трем ночи они с трудом разошлись, запомнив наизусть контакты друг друга и договорившись обязательно, что бы ни случилось, встретиться здесь же через неделю. Раньше не получалось: Эльга сдавала докторантские экзамены, а Алексей вообще был в университете как гость, приглашенный, чтобы провести семинар у физиков, и улетал на следующий день. Ничего это уже не меняло.

Общались они с этого момента постоянно — уж хотя бы по комму. А в конце июня, когда у обоих выдалась свободная неделя, они поехали в Лансинг. Очаровательный город, сочетающий в себе все архитектурные стили от рококо до неоиррационализма и полный милых неожиданностей. Там, на площади у памятника Томмазо Кампанелле, Алексей формально предложил Эльге связать с ним свою жизнь. И получил согласие.

Потом начались хлопоты. Алексей в эти месяцы горел: он заканчивал стажировку, за которой должно было последовать назначение в звездную экспедицию. Не будет преувеличением

сказать, что он шел к этому с детства. Может быть, тут сказалась кровь далекого предка, когда-то открывавшего Антарктиду вместе с Беллинсгаузеном. А может, дело было просто в детских книгах... Ему было лет восемь, когда он впервые об этом задумался, и лет четырнадцать, когда он окончательно понял, что шансы стать путешественником есть далеко не у каждого. Изучение незаселенных областей Пространства не может быть частным делом, уже хотя бы потому, что оно требует кораблей специальной постройки. В этом отношении Галактика напоминает Землю эпохи Возрождения, где трансокеанские путешествия точно так же не могли быть самодеятельностью. Если хочешь получить шанс — надо готовиться. И иметь запасные планы на жизнь, чтобы не остаться ни с чем. К тридцати годам Алексей считал себя готовым. Он защитил два диплома — по астрографии и по флюктуативной психологии. Он имел небольшую, но серьезную научную репутацию. И наконец, он уже был очень неплохим штурманом. Место в звездной экспедиции было ему обещано... Почти обещано.

Сразу после оформления отношений Алексей привез Эльгу на Рэли, в семейный "Дом над озером", вскоре ставший его личным — для родителей это не было потерей, они никогда тут подолгу и не жили, у них хватало дел в других местах... Благо, самой Эльге, как многим гуманитариям, для работы был только и нужен хороший ординатор. То есть жить тут ей ничто не мешало.

Он верил в себя. И он верил, что все будет хорошо. Женатый человек, надо же. И отец семейства в перспективе. Как он этим тогда гордился...

Первую разлуку они с Эльгой восприняли легко. После первого опыта совместной жизни это только добавило в отношения романтики. Потом стало чуть сложнее. К началу следующей экспедиции у них уже был сын, десятимесячный Артур; Эльга была не очень-то довольна отъездом мужа на полтора года. Но он вернулся, и все стало опять хорошо. Именно период раннего детства сына Алексей потом вспоминал как самый, наверное, счастливый в своей жизни. Память...

На седьмом году брака он ушел в экспедицию в третий раз. Причем теперь — уже в роли командира. На звездолете "Фламберж" он исследовал систему Йоты Дракона, достаточно далекой звезды, расположенной в ста трех световых годах от Солнца. А когда он вернулся, дом был пуст. Он не сразу поверил. Заглянул в "женскую половину", поднялся на второй этаж... нет. Никого. И он даже не мог связаться с женой по комму — ведь только что же прилетел, о черт... у него и комма-то действующего еще не было... Тогда он бросился в свой кабинет и увидел на столе записку. Всего четыре слова:

"Любовь — это возраст. Прости".

На него будто упало небо. Не от потери. А от сознания, что это правда.

...Они увиделись, конечно. Не сразу. Эльга была вполне приветлива. Объяснила, что ей все-таки надо быть поближе к коллегам, а главное — сын... Ему уже нужно общество, не только наше. И хорошее образование. Встречаться и со мной, и с ним никто тебе не запрещает, сказала она. И добавила: если хочешь...

Алексей не стал торопиться. Работы у него после возвращения было — выше крыши. Он проводил дни в доме, за экраном ординатора, время от времени выходя прогуляться по лесу. Иногда летал на маленьком гидроплане. Поздно вставал. Мысли о... случившемся как-то отошли на задний план. Защитная реакция, наверное.