Спирас. Книга 1
Шрифт:
— Знаешь, что он написал мне?
Элизавет презрительно вздернула носик.
— Не имею понятия.
— Он сказал, что понял, кто такой Друг. По его словам, это тот, кто ставит твои интересы превыше своих.
— Лицемер! Но ты согласен с ним?
Подул ветерок и бросил ком божественного снега Аластеру за шиворот. Он тут же принялся отряхивать его, но часть все-таки добралась до спины, пронизывая холодом.
— В какой-то степени, но я так до сих пор и не понимаю точный смысл этого термина.
Аластер
— Я… я не знаю почему каждый раз так больно, когда кого-то теряешь… может быть… может… человек он такой, ко всему привыкает… может быть, мы просто привыкли. — Она смахнула со щеки слезинку. — Я вчера зашла в его мастерскую. Там все, каждый предмет, каждый листик напоминает о нем.
Элизавет закрыла лицо руками, Аластер осторожно прижал ее к себе. Плечи Цесаревны несколько раз вздрогнули, она отдышалась и спросила:
— Что было на той картине? Той, что сгорела.
Аластер тут же вспомнил Деву Цвета так ярко, будто она стояла сейчас перед ним.
— Разноцветные люди, — попытался он рассказать, — они занимались тем, что оскверняли божественный белый снег, забрасывали его шариками с краской. Это было… красиво. Я понимаю, почему Виктор ее сжег. Там не было места Богу.
Элизавет кивнула, но Аластер не понял, согласна ли она с ним.
— Вернемся в экипаж, я начинаю замерзать.
Он передал ей часть своего тепла. Спасибо госпоже Горгаш — научила его основам магии. Цесаревна коротко кивнула и направилась в сторону лагеря, Аластер придержал ее за руку.
— Элизавет… я хочу, чтобы ты простила его. Он этого заслуживает.
Цесаревна покачала головой.
— Нет, никогда! Он знал, что я не смогу его простить. Он знал, но все равно пошел на это.
На Алую Охоту они приехали в белоснежной карете. Тут в камине весело потрескивал огонь, они сидели в креслах и смотрели в окно на то, как довольные господа, налюбовавшись новыми землями, расходятся по своим экипажам. Ночью они хорошо выспятся, а завтра утром отправятся в Адамант.
На небе ярко полыхала луна, снег в ее свете переливался радужными искрами. Может быть, Дева Цвета где-то рядом? Подглядывает украдкой и иногда дарит людям цвета, хотя бы в снах?
Вполне возможно. Распускаются же весной желтые цветы… небо по-прежнему голубое, трава зеленая, а после дождя иногда появляется «радужное колесо» — разноцветный мост, по которому на небо уходят души хороших людей. Так рассказывала когда-то Нэнси.
Если бы об этих мыслях узнал Император, он убил бы его?
Элизавет начинала клевать носом… Аластер осторожно поглядывал на тонкую фигуру в белых шелках. Может, отнести ее на кровать?
— Аластер… — прошептала Цесаревна невнятно. Неужели разговаривает во сне? — Я… я не отпущу тебя…
— Я никуда
— Страшно… Аластер, мне очень страшно.
Он поцеловал розовую теплую щеку. Вечную, но хрупкую. Божественную и земную одновременно.
— Не бойся. Что бы ни произошло, я буду с тобой… Элизавет?
Она хмыкнула в ответ.
— Ты любишь меня?
— Я…
Но ответа ему не суждено было услышать, потому что в окне он вдруг увидел Ферроу.
Аластер дернулся в кресле и присмотрелся внимательнее. Точно, это был Ферроу… Он стоял в одежде, заляпанной кровью из пробитой головы. Свежие пятна поблескивали под лучами полной луны.
Аластера охватила злость. Виктор сказал, что мертвые не возвращаются к жизни. А значит, это никакой не его Друг, а чья-то злая шутка.
Он вскочил с места, на ходу накинул на себя верхнюю одежду и выбежал из экипажа. Ферроу уже изменил местоположение, теперь он стоял в конце лагеря, на опушке леса, звал к себе взмахами руки.
Кто бы это ни был, он поймает его и всю дурь выбьет! Он обязательно узнает, кто смеет так нагло осквернять память о его Друге!
Аластер побежал за серой кровавой тенью.
Глава 16
03.09.2016 г.
Первый мир
Княжество Цирит
46 лет после Революции
20:30 (Суббота)
Деймос
Покров ночного неба, свежесть небольшого ветра и пристальный взор великого героя Революции. Пожалуй, Деймос ждал от этой встречи слишком многого — надеялся, что на его душу тут же снизойдет покой… однако оказалось, что свежего воздуха и слезящихся старческих глаз для этого недостаточно.
— Ну, давай, рассказывай, — старик отвел взгляд от Деймоса и улегся на крышу, подняв лицо к небу.
С этого ракурса, с заложенными за голову руками и согнутыми в коленях ногами, освещенный лишь светом звезд, директор мог сойти за молодого паренька. Подумаешь, горло простудил и теперь кряхтит.
Деймос сообразил, что рассказывать все подробности «выгуливания» Люция он, пожалуй, не готов, а вот про Аврору и ее особенное волшебство обязательно спросит, но потом.
— Я использовал силу, — ответил он коротко.
Господин Рикмор постарался скрыть довольное выражение лица.
— Ха! А я говорил. Лопух!
Покряхтев и посмеявшись минут пять, господин Рикмор, наконец, стал серьезным. Во всяком случае, это было чуть более серьезное состояние, чем обычно.
— Понравилось? — спросил он с любопытством.