Список холостяков

Констанция Дункан кивнула швейцару, распахнувшему перед ней стеклянную дверь магазина «Фортнум энд Мейсон» [1] . В примыкавшем к магазину просторном кафе, отделанном мрамором, гул голосов почти полностью перекрывал звуки струнного квартета, расположившегося на маленьком помосте позади площадки для танцев.

Девушка задержалась на пороге, отыскивая взглядом двух своих сестер. Они сидели за одним из самых удобных столиков возле большого окна, выходившего на Пиккадилли, но из-за проливного дождя потоки воды, струившиеся

по стеклам, мешали разглядеть и саму улицу, и расположенный на противоположной стороне Берлингтон-Хаус.

Увидев, что сестры, Пруденс и Честити, заметили ее, Констанция подняла руку в знак приветствия и поспешно направилась в их сторону.

— Ты похожа на мокрую мышь, — заметила младшая, Честити, когда Констанция подошла к ним.

— Спасибо, милая, — иронично приподняв бровь, поблагодарила Констанция. Она стряхнула воду с зонтика и протянула его одетому в визитку слуге, появившемуся словно по волшебству. — Дождь льет как из ведра. — Вытащив булавки, она сняла шляпку и уныло осмотрела ее. — Боюсь, страусовое перо безнадежно испорчено… — Она отдала шляпу слуге. — Лучше возьмите и ее. Может быть, она высохнет в гардеробной.

— Слушаюсь, мисс Дункан. — Слуга взял намокшую шляпку и с поклоном удалился.

Констанция отодвинула высокий позолоченный стул на тонких изогнутых ножках, села и расправила складки намокшей юбки. Потом стянула с рук лайковые перчатки, внимательно осмотрела их и положила на столик рядом с собой. Сестры терпеливо ждали, пока она устроится поудобнее.

— Тебе чаю, Кон? — Пруденс подняла серебряный чайник.

— Нет, пожалуй, я выпью хереса, — сказала Констанция, поворачиваясь к официантке, терпеливо ожидавшей возле столика. — Я замерзла и промокла, как на осенней охоте, хотя на дворе стоит июль. И принесите горячие булочки, пожалуйста.

Официантка сделала книксен и поспешно удалилась.

— А мы с Пру успели прийти до дождя, — сообщила Честити. — Он начался, когда мы уже были здесь. — Она собрала оставшиеся на тарелке крошки пальцем и облизала его. — Как ты думаешь, мы можем позволить себе заказать еще один из этих дивных наполеонов?

Пруденс вздохнула:

— Думаю, что твое пристрастие к сладкому нас не разорит, Чес. Это мелочи в сравнении с другими нашими проблемами.

Констанция настороженно взглянула на сестру:

— Что на этот раз, Пру?

Пруденс сняла очки и протерла линзы салфеткой. Затем подняла их к свету и, близоруко щурясь, внимательно осмотрела. Убедившись, что пятно исчезло, она снова водрузила очки на переносицу.

— Утром ко мне явился Дженкинс, и вид у него был мрачнее обычного. Оказалось, отец велел Харперу с Грейсчерчстрит оставить для него бочку портвейна и пополнить его винный погреб дюжиной ящиков самого лучшего «Марго». В ответ мистер Харпер прислал отцу огромный давно просроченный счет, вежливо попросив оплатить его, прежде чем делать новый заказ…

Она замолчала, потому что в этот момент подошла официантка, держа на подносе блюдо, накрытое серебряной крышкой, и бокал ароматного темного хереса. Официантка поставила их перед Констанцией и подняла крышку.

На блюде горкой лежали душистые горячие булочки с изюмом, пропитанные золотистым маслом.

— Они выглядят восхитительно. — Честити протянула руку и взяла булочку. — Ты не возражаешь, Кон?

— Нет, угощайся. Но мне казалось, ты хотела еще один наполеон?

— Нет, я лучше возьму у тебя пару булочек, так выйдет дешевле. — Честити откусила кусочек и аккуратно вытерла губы тонкой льняной салфеткой. — Ну и как отец отреагировал на присланный счет?

— Знаете… дайте мне кусочек вон того шоколадного торта, пожалуйста. — Пруденс откинулась на спинку стула и указала на тележку с десертами. — Отец поднял шум, стал угрожать, что сменит поставщика… «Наша семья была клиентом фирмы „Харперс“ почти сто лет…» — Она отломила вилкой кусочек торта и поднесла его ко рту. — В общем, старая песня… О! А торт очень хорош.

— Пожалуй, я тоже съем кусочек. — Честити кивнула официантке. — А ты, Кон?

Констанция отрицательно покачала головой, пригубив вино:

— С меня достаточно сладкого.

— Не знаю, как ты можешь устоять перед всем этим изобилием, — заметила Честити. — Наверное, поэтому ты такая худенькая. — Она с удовлетворением посмотрела на свою пышную грудь, обтянутую белой кружевной блузкой. — Конечно, ты намного выше меня. Это дает тебе некоторое преимущество.

Констанция рассмеялась.

— Вернемся к нашим денежным делам… Сегодня я отнесла несколько экземпляров «Леди Мейфэра» некоторым владельцам газетных киосков и попросила выставить их на витрине. Всего несколько штук для начала, чтобы посмотреть, будут ли они продаваться.

— Вот этот выпуск? — Пруденс вытащила из стоявшей под столом вместительной сумки газету и положила ее рядом с чашкой.

— Если это последний. — Констанция наклонилась, чтобы получше рассмотреть. — Да, это тот самый выпуск со статьей о новом законе лицензирования продажи спиртного в барах и пивных.

Она подобрала кусочком булочки растекшееся по тарелке масло и с аппетитом съела его. — Я попыталась растолковать владельцам киосков, что эта статья заинтересует их клиентов. Теперь не будет возможности напиваться в любое время дня и ночи, появится надежда, что снизится уровень пьянства и увеличится производство, а мужья прекратят избивать своих жен… Каждый должен иметь какое-то мнение на этот счет, вам не кажется?

— Ну и как, они проявили интерес? — спросила Пруденс, перелистывая страницы.

— Двое согласились в течение недели выставлять газету на витрине рядом с другими. В конце концов, мы берем с них всего два пенса за экземпляр.

— Два пенса за экземпляр нас не спасут, — заметила Честити.

— Это для продажи на улицах, — уточнила Пруденс. — А для публики из Мейфэра [2] цена составит уже шесть пенсов. — Она выразительно указала глазами на сидевших вокруг элегантно одетых, оживленно болтавших людей, пивших чай и поглощавших пирожные. — Я ухитрилась уговорить полдюжины парикмахерских на Риджент-стрит и Пиккадилли разложить газету на прилавке возле касс, а Честити осаждала модисток на Бонд-стрит и Оксфорд-стрит.