Список ликвидатора
Шрифт:
«Никогда не видел у Дениса таких клиентов, – думал Александр. – Это ж совсем еще пацан. Да еще и зашуганный какой-то… Зачем он, интересно, пришел? Хочет нанять охрану? Вряд ли… Вид у него какой-то неплатежеспособный…»
Турецкий вытянул вперед затекшие ноги и слегка потянулся. Он уже устал сидеть, и ему захотелось пройтись. Александр поднялся из кресла и, заложив руки за спину, проследовал из холла в коридор, стены которого были увешаны реалистическими картинами в золоченых рамах. Турецкий остановился перед одной из них. «Утро в Чубуркуевке» –
«Ни фига себе псевдонимчик…» – усмехнулся Александр.
На полотне была изображена просыпающаяся с ранним летним рассветом деревенька, жители которой дружно направлялись в поле убирать урожай.
«Что– то лица у них какие-то глупые…» -заметил про себя Турецкий. Ему показалось, что художник искренне стремился показать красоту трудового порыва селян, но перестарался, и вместо бригады увлеченных единой целью земледельцев у него вышла группа даунов, которым по чьему-то недосмотру удалось заполучить острые косы и грабли.
Сзади послышались шаги. Александр обернулся. Поднявшийся со своего места бледный молодой человек направлялся к выходу.
«Решил не ждать…» – подумал Турецкий. Он хотел было сказать парню, что директор вот-вот должен подъехать, но не стал этого делать. «Еще неизвестно, сколько я сам проговорю с Денисом… А у этого, судя по всему, дело не такое уж и важное, раз и двух минут не просидел…»
Александр вернулся в холл, чтобы подойти к окну, и вдруг его взгляд упал на кресло, только что оставленное странным посетителем. Прямо по центру кожаного сиденья лежала белая папка.
Турецкий резко обернулся в сторону уходящего парня.
– Молодой человек! – крикнул он. – Вы тут кое-что забыли!
Уже собиравшийся выйти на улицу юноша вдруг застыл, потом как-то сгорбился и начал медленно поворачиваться.
Денис въехал во двор и увидел стоящую возле крыльца его конторы красную «семерку» Турецкого. Грязнов подогнал к ней свою «шкоду» и заглушил двигатель…
Когда Редников услышал, что его окликнули, у него потемнело в глазах.
«Как же теперь быть? – начал он лихорадочно соображать. – Убежать? Не получится: рядом охранник. Признаться, что он оставил эту папку директору? Нет, только не это – начнут потом разбираться, кто он да откуда… Тогда что делать? Очевидно, остается одно…»
И, повернувшись лицом к незнакомцу, Редников еле слышно выдавил из себя:
– Спасибо…
Потом он быстро вернулся обратно, схватил папку и почти побежал к двери. Как только Герман собрался выйти, она вдруг открылась и на пороге показался рыжий молодой человек.
– Здрасте… – опять машинально проговорил Редников.
– Здравствуйте, – сказал рыжий и, шагнув внутрь, спросил: – Вы здесь по какому вопросу?
Но Герман, не ответив, прошмыгнул на крыльцо и засеменил по ступенькам.
– Это же директор! – крикнул ему охранник.
Редников, однако, даже не обернулся. Все ускоряя и ускоряя шаг, он удалялся от «Глории» и скоро скрылся за углом дома.
– Странный какой-то… – пожал плечами охранник и закрыл дверь.
Герман же, перейдя наконец на бег, несся к автобусной остановке, размахивая проклятой папкой.
«Вот гад! – с ненавистью думал он про чересчур наблюдательного незнакомца. – Если б не он, все бы получилось! Вот гад!»
– Кто это? – спросил Денис у охранника.
– Не знаю… – пожал плечами тот. – Сказал, что у него к вам дело… Я и впустил…
Грязнов хотел сделать своему сотруднику какое-то внушение, но, заметив стоявшего в конце коридора Турецкого, решил не тратить время.
– Александр Борисович, вы уж извините! – широкими шагами направился он к «важняку». – Никак раньше не мог!
– Да ничего, я же понимаю… – сказал Турецкий.
Они пожали друг другу руки, и Денис тут же пошел открывать свой кабинет:
– Сейчас сядем у меня, и я все вам расскажу…
…Редников влез в подошедший автобус и поехал в сторону Киевского вокзала. Сердце его стучало как пулемет, а руки нервно тряслись. Из-за того что ему не удалось подбросить папку в агентство, бремя владения ею снова ложилось на его хрупкие плечи, и он опять должен был думать, как поступить с этими ужасными бумагами.
«Нет, я все-таки их выкину!» – со злостью сверкнул он глазами.
Однако Герман уже и сам понимал, что не подчинится эмоциям. В мозгу вспыхнуло старое: «Мне нужно доказать самому себе, что я не трус! Нужно!» Самое парадоксальное, что ему вовсе не хотелось этого, ему было страшно, но проклятое «нужно!» так прочно засело в голове, что отделаться от него просто не представлялось возможным. Кроме того, Редников совершенно точно знал – для того чтобы не потерять Таню, он должен стать другим человеком. А стать другим – он в это твердо верил, – можно было, только совершив Поступок. А совершить Поступок страшно!
Это была какая-то пытка…
«Ну и дела! – подумал он. – Вляпался я в историю!» И Редников обессиленно стукнул хилым кулачком по белой обложке.
– Что, студент, экзамен завалил? – раздался вдруг насмешливый голос.
Герман обернулся. Недалеко от него, у задних дверей автобуса, стояла слегка подогретая спиртным компания – два парня и две девушки. Они, ухмыляясь, смотрели на Редникова и ждали, что он ответит.
– Ага, – вдруг сказал Герман. – Завалил. – Потом криво улыбнулся и неожиданно добавил: – Но есть шанс пересдать!
Оперы неслись в сторону центра. «Уазик» снова шел впереди, распугивая всех своей синей полосой и надписью «Милиция», а «шестерка», как привязанная, держалась за ним.
– Только бы Толик был там… – бормотал сидящий за рулем Жуков.
Конечно, шансов на это было мало. Но ничего другого не оставалось – «Айриш паб» нужно было проверить.
– В этом кабаке два выхода, – вспомнил Папалаев. – Зайдем одновременно с обоих.
– Угу, – кивнул Жуков и, подумав, добавил: – Там, наверное, много людей, так что нужно поосторожней…