Список ликвидатора
Шрифт:
– Струмент, что ль, принесть?
– Ну! – подтвердил Михалыч. – Да побыстрее!
Слесарь снова почесался и ушел.
– Вот же ленивая бестия! – пожаловался «товарищам» управдом. – Но дело свое знает. Насчет этого уж будьте спокойны! Мастер!
И действительно, когда через некоторое время слесарь, помахивая металлическим чемоданчиком, вернулся, работа по выполнению задачи заняла у него не больше минуты.
– Открыто! – объявил он, закончив лязгать своими железками.
– Видали! – улыбнулся Михалыч.
Пухов потянул на себя дверь и, прищурясь, осмотрел замки.
– Ну-ка дай-ка ключи… – протянул он руку к Попкову.
Тот выполнил его просьбу.
– Все верно… – проговорил слесарь. – Эти ключи отсюда…
– А что ж не открывалось? – спросил Грачев.
Пухов немного помолчал, потом пощелкал собачками замков, как бы проверяя какую-то свою догадку, и наконец сказал:
– А сюда кто-то лазил!
– В каком смысле? – встрепенулся Попков.
– Ну в каком смысле в квартиры лазиют! – пожал плечами слесарь. – В воровском! Сунули свои отмычки да и поломали детальки-то! Закрыться они потом закрылись, а вот открыться – хренушки!
Грачев резко отодвинул Пухова и широко отворил дверь квартиры.
– Батюшки… – всплеснул руками управдом, заглянув внутрь.
То, что там уже кто-то похозяйничал, стало понятно сразу. На полу были разбросаны бумаги и книги, всюду валялись какие-то вещи, кое-где были оторваны обои.
Попков и Грачев ринулись в квартиру и быстро прошлись по комнатам. Везде их ожидала та же картина – хлам, открытые дверцы шкафов, вспоротые диваны и кресла.
– Ой-ой-ой… – приговаривал следовавший за ними Михалыч.
– Не иначе, мильены искали! – заключил усевшийся на один из перевернутых стульев слесарь и поднял с пола какую-то вазочку: – Ишь ты, какая красота! А ить не взяли! А денюжки небось подчистую выгребли!
– Ну-ка ничего тут не трогать! – строго прикрикнул на него Попков. – Ясно?
– Ясно… – с понятием отозвался Пухов. – Отпечатки пальцев! Как в кино!
– Какое тут, на хрен, кино… – буркнул Грачев и, стараясь не задевать ногами валяющиеся предметы, прошел на кухню, потом осмотрел ванную и, наконец, открыл дверь туалета.
– О! – воскликнул он. – А это что такое?
Прибежавший Попков глянул ему через плечо и увидел четкий ботиночный след, оставленный кем-то на бачке унитаза. Старлей и следователь перевели взгляды вверх. Створки висящего выше шкафчика, предназначенного для хранения туалетной бумаги и всевозможных освежителей, были открыты, а его выставленная задняя стенка стояла на полу. Поднявшись на цыпочки, Попков и Грачев увидели, что, убрав ее, некто получил доступ к вмонтированному в стену сейфу, открытое нутро которого зияло черной пустотой.
– Та-ак… – сказал Попков. – Ну что же… Надо вызывать криминалиста!
«Шестерка» с сидящими в ней Жуковым и Папалаевым подъехала к девятиэтажной башне из красного кирпича, в которой, согласно имеющемуся у них адресу, и проживал бандит Шмаков.
– Какая у него квартира-то? – спросил Папалаев.
– Сороковая… – глянул в бумажку Жуков.
– Ну пошли, что ли?
Жуков поправил закрепленный под мышкой пистолет, взял валяющийся на заднем сиденье белый пиджак, после чего, изгибаясь и выворачивая локти, надел его на себя:
– Пошли!
Они вышли из машины и направились в подъезд. Поднявшись на третий этаж, оперы увидели деревянную дверь с табличкой «40».
Прислушавшись, Жуков прошептал:
– Там вроде тихо…
– Звони! – сказал Папалаев и, отойдя в сторону, прижался к стене. – Скажешь, что телеграмму принес…
– С такой рожей, как у меня, телеграммы не носят, – самокритично и, главное, верно, заметил Жуков. – Никто же не откроет! Я лучше представлюсь сантехником. Скажу, что проходит плановая проверка батарей.
– Ну валяй! – согласился Папалаев.
Жуков нажал на кнопку звонка. Внутри квартиры тренькнуло. Опер сделал лицо кирпичом и тупо уставился в глазок, ожидая, когда точка света в его центре закроется головой хозяина. Однако этого не произошло.
– Что-то никто не идет… – прошептал Жуков Папалаеву.
– Жми еще! – сказал тот.
Опер ткнул пальцем в звонок и на этот раз подержал руку подольше. И снова никакого результата.
– Может, никого нет? – сказал Папалаев.
Жуков хотел что-то ответить, но вдруг его толстые ноздри дернулись, и, насторожившись, опер поводил своим мясистым носом у самой дверной щели.
– Вроде воняет… – изменившись в лице, сказал он.
– Чем воняет? – не понял Папалаев.
– Мертвечиной!
– Правда, что ли? – изумился Папалаев и подбежал к другу: – А ну-ка дай я понюхаю… – И, уткнувшись в щель, он начал с шумом втягивать в себя воздух.
– Ну как? – спросил Жуков. – Чуешь?
– Не-а! – ответил тот. – Не чую!
– Да ты что? – удивился Жуков. – Оттуда ж так и прет!
Папалаев повторил попытку, но так и не смог уловить в воздухе ничего пугающего.
– Да все нормально там! – сказал он. – Наоборот, одеколоном каким-то прет…
– Одеколоном? – быстро переспросил Жуков.
– Ну да! Противным, правда… Но все-таки это ж не мертвечина!
Жуков немного подумал, а потом отошел от двери на несколько шагов и с этого расстояния спросил:
– А так?
Папалаев непонимающе посмотрел на него и снова начал водить носом у щели.
– О! – тут же воскликнул он. – Теперь чую! Точно – трупняком тянет!
– Вот! – сказал Жуков. – Я же тебе говорил!