Список жертв
Шрифт:
В качестве украшений она надела бриллиантовую подвеску — крошечная, лучащаяся светом капелька свисала с тонкой платиновой цепочки — и пару бриллиантовых же серег-гвоздиков. Поколебавшись секунду, она аккуратно повесила палантин на стул и подошла к матовым дверям, ведущим в гостиную. Сделала глубокий вдох и распахнула створки. Уинкотт ел картошку фри. Увидев Риган, он застыл с открытым ртом и зажатой в пальцах картошкой. Некоторое время Риган ждала в надежде, что он что-нибудь скажет. Но офицер только таращился на нее. Пару раз он моргнул, словно проверяя, не мерещится
— Как вы считаете, это платье… подходит для благотворительного бала? Оно достаточно… пристойное?
Пожалуй, не стоило это говорить. И надевать платье не стоило. Уинкотт пошевелил губами, но так ничего и не сказал. Он только смотрел на нее.
— Я пойду переоденусь.
— Нет-нет, ни в коем случае! Платье прекрасное. Оно… оно очень вам идет. Я просто… Вы застали меня врасплох, а я не большой ценитель. Но ноги…
— А что с ними? — Риган опустила голову и с удивлением взглянула на свои ноги. Она надела открытые босоножки на высоких каблуках. Платье имело супермодный в этом сезоне «рваный» подол, и лоскутки шелковистой ткани, словно язычки темного пламени, скользили по ее ногам, обнажая их местами выше колена. — Что с ногами?
— Они… длинные. — Уинкотт важно покивал головой. — И это… загорелые. Должно быть, вы много времени проводите на солнце. — Он откашлялся и уронил картошку. — Я к тому, что это очень красивое платье.
— Спасибо.
Джона Уинкотта так и разбирало сказать: «Подожди, пока тебя увидит Бьюкенен», — но он мудро промолчал. Девчонка, похоже, чувствует себя не в своей тарелке. И ведет себя так, словно виновата в чем-то. Это выше его понимания. Неужели она действительно не знает, как хороша? Или знает, и это своего рода комплекс наоборот? Но разве можно стыдиться своей красоты?
Раздался стук в дверь, Уинкотт встрепенулся и пошел впустить Алека. Риган вернулась в спальню за палантином и сумочкой.
Погасив свет, она вышла в гостиную. Уинкотт наблюдал за коллегой, предвкушая его реакцию, но Бьюкенен, окинув девушку быстрым взглядом и даже не изменившись в лице, сказал: — Тебе понадобится плащ.
— Ты прав, сейчас.
Она опять исчезла за дверями спальни. Уинкотт ухмыльнулся; он все ждал, что Алек что-нибудь скажет или присвистнет. Ничего. Однако парень силен, с уважением подумал детектив Уинкотт: он никак не показал своей реакции на чудо, представшее пред ними в этот вечер. Ни взгляда, ни жеста. Впрочем, он, кажется, даже не дышал.
Сейчас Алек пристально смотрел на двери спальни, за которыми скрылась Риган Мэдисон, и Уинкотт вздрогнул, когда коллега негромко рявкнул на него:
— И на что ты уставился?
— На тебя.
— Что, давно не видел?
— Думал, закапаешь слюной весь смокинг, но нет! Я восхищен твоей выдержкой и самообладанием.
— Я на работе.
— И что? Неужели это помешает тебе сделать хотя бы одну попытку затащить ее…
— Еще слово скажешь, и я тебя пристрелю.
— Да ладно, чего ты вызверился-то? Я не собирался говорить ничего такого… обидного. Хотел пожелать вам обоим приятного вечера. И чтобы все прошло хорошо. И вы оба вернулись целые и невредимые… во всех смыслах. Да, именно это я и хотел тебе пожелать.
Глава 30
Алек открыл дверь и пропустил Риган вперед. Она прошла совсем
— Пост принял, сэр.
Телефон детектива Уинкотта разразился нетерпеливой трелью. Он поморщился и махнул рукой:
— Вы идите, а я тут пока побеседую. Дверь закрылась, и он остался в холле отеля.
Бьюкенен и Риган добрались до машины молча. Потом она дала ему карточку с адресом загородного клуба и подробными указаниями, как туда удобнее добираться, но выяснилось, что все это он уже знает.
— Ты всегда такая организованная? — спросил Алек, покрутив плотно исписанную карточку в пальцах.
— Стараюсь.
Она достала из сумочки еще несколько карточек, покрытых записями, и принялась просматривать их. Когда Риган убирала все обратно, Алек с любопытством спросил:
— А это что?
— Заметки по поводу сегодняшнего вечера.
— Ты должна будешь сказать речь?
— Всего пару слов.
Она не стала вдаваться в подробности, и Алек решил, что все выяснится на месте. А пока ему пришлось приложить немало сил, чтобы сосредоточиться на дороге. Иногда он ловил себя на том, что задерживает дыхание, пытаясь не дышать ее духами. Стоило ему уловить волшебный запах, как перед глазами вставало чудесное видение, появившееся на пороге спальни, и он переставал видеть даже разметку на шоссе. А потом он вдруг представил девушку обнаженной — что было не очень трудно, после того как она показалась ему в этом платье, — и руки его сжались на руле так, что костяшки пальцев побелели.
Они ехали в молчании, и оба чувствовали себя неловко. Риган мечтала, чтобы Алек сказал хоть что-нибудь, пусть это будет даже самое банальное замечание по поводу погоды. Иногда она украдкой поглядывала на сидящего рядом мужчину и видела, что чело его нахмурено, а губы плотно сжаты. Боже, что не так? О чем он думает?
— Все в порядке? — спросила она наконец, решив, что лучше заранее узнать плохие новости, если они есть.
— Что? А, да. Нормально.
— Ты такой хмурый…
— Да? — Он быстро взглянул на нее.
— О чем ты думал?
«Я представлял тебя обнаженной». Вздохнув, Бьюкенен вяло переспросил:
— Сейчас?
Он ловко лавировал в транспортном потоке. На дороге было слишком много машин — нетипично для субботнего вечера, но Алек без труда заметил автомобиль, который неотступно следовал за ними.
— О, у нас компания.
— Правда?
— Серый седан. Он держится позади, машины через две. Они следуют за нами от самого отеля и совершенно не скрываются. Я не беспокоюсь, но это раздражает.
Риган попыталась разглядеть «хвост» в зеркальце заднего вида, ничего не увидела и обернулась, всматриваясь в заднее стекло.
— Я не вижу никакого седана, — заметила она.
Алек молча выехал на разделительную полосу и нажал на газ. Машина, следовавшая за ними, немедленно повторила маневр. Глаза Риган стали огромными от испуга.
— Ой, теперь я тоже вижу! В той машине двое. Но почему ты сказал, что тебя это не беспокоит? .
— Это охрана.
— То есть теперь охранники сопровождают меня, даже когда я с тобой? Но кто отдал такой приказ?