Сплаттерпанк
Шрифт:
Ей не было жалко старого пьяницу. У него не осталось никого, и он сам был в этом виноват. Своей пьяной болтовней и оскорбительными выпадами отдалил от себя всех близких. И теперь был просто одиноким старым пьяницей. Никто не придет на его похороны. Тем более Марджери. Нет уж. Марджери забрала свой уборочный инвентарь из общего шкафа под лестницей. С тряпками, ведром и шваброй в руках она стала подниматься по лестнице. Квартирка Уолтера была на верхнем этаже. Одному богу известно, как этот старый пердун еще не убился, шатаясь по этой лестнице взад-вперед. Возможно, это упражнение по подъему на верхний этаж и поддерживало в нем жизнь. Видит бог, коленям Марджери уже приходится расплачиваться. Пыхтя и отдуваясь, она боролась с шваброй и ведром, словно демонстрируя свой тяжелый труд невидимой
Марджери остановилась возле грязной, некогда белой двери. Краска облезла. Вокруг замочной скважины расползлось большое бурое пятно от грязных рук, нащупывавших замок. Коврик был испачкан чем-то, похожим на старые макароны и заплесневелые фрукты, раздавленные и впитавшиеся в его щетинистую поверхность. Однозначно, это была дверь Уолтера. У Марджери был свой ключ. Она не стала стучать. Будем надеяться, что если он спит, то не проснется. Осторожно, на цыпочках она прошла в маленькую прихожую и наклонилась, чтобы поставить ведро со шваброй на пол. До нее донесся шум воды в душе. Это предполагало развитие всевозможных сценариев. Учитывая, что Уолтер при любой возможности демонстрировал себя уборщице в том или ином виде.
Чертов извращенец.
Марджери сделала глубокий вдох, прошла на кухню и принялась набирать в ведро горячую воду. Возможно, это повлияет на поток воды в ванной, и старый ублюдок ошпарит свои жалкие причиндалы, либо охладит их до безобидных размеров. Марджери отказывалась признавать за член или что-то похожее на определение по половому признаку ту вялую штуковину, которой он иногда махал перед ней с остекленевшими глазами и слюнявым ртом. Лишь заляпанный вином жилет (если повезет) защищал ее глаза от его отвратительного тела. Она должна была уже заявить на него, но он всегда давал ей за нанесенный моральный вред небольшие чаевые. Ей нужны были деньги. Марджери закрутила кран. Вода была явно горячей, поскольку источала пар сквозь тонкий слой мыльной пены. Кряхтя и стараясь не расплескать воду, Марджери достала ведро из раковины. Затем тихо прошла в гостиную.
Она сразу увидела это. Глядящее на нее из центра комнаты. Идеальное изображение идеального мужчины. Мужчины неземной красоты. Марджери моментально потерялась в лежащей на полу картине. Ее затянуло в те глубокие голубые, пронзительные глаза. Четко выраженная линия подбородка, тщательно проработанные скулы, тело. Смуглая, загорелая кожа. Марджери переместилась, чтобы поставить ведро с водой на стул рядом с собой. Сломанный, без одной ножки, стул тут же опрокинулся. Ведро полетело на заворожившую ее картину, вода хлынула на шедевр, образовав на влагонепроницаемой поверхности лужу. Марджери побледнела. Черт. Она окинула взглядом комнату, отчаянно ища, чем бы промокнуть обличающую ее лужу. Из ящика комода торчало полотенце. Не колеблясь, она выдернула его и направилась к портрету.
Принимая душ, Уолтер дивился своему телу. Он весь горел от возбуждения. С этой книгой он изменит свою судьбу. У него получилось. Получилось! Он заработает денег, много денег. На нужных людях. Сочетая свое мастерство с волшебством книги. Он заработает целую кучу денег. Здесь полно старых богачей. Слишком старых, чтобы в полной мере наслаждаться своим богатством без его помощи. Уолтер ухмыльнулся и подставил лицо под струю воды.
Марджери стояла над картиной, угрожающе занеся зажатое в руке полотенце. Она сомневалась, что знает, как лучше почистить ее. Она рассчитывала расстелить полотенце сверху, чтобы оно впитало воду, а затем убрать. Но что если вместе с ним отойдет краска? Может, ей нужно протереть картину. Может быть. Если краска сухая, возможно, она имеет твердую корку, как те дешевые акриловые краски, которыми она рисовала в школе. Раньше она спасла один рисунок от брызг воды. Частично. Ей нужно что-то делать. Марджери низко наклонилась и прижала полотенце к красивому, но залитому водой лицу на картине.
Без предупреждения и без особых усилий, новое идеальное лицо Уолтера лопнуло, словно нарыв в интерпретации сюрреалиста. С шокирующей внезапностью
Вдруг стало темно.
Сперва это пришло Уолтеру на ум. Возможно, он упал в обморок и спит. Он не чувствовал запахов. Ему нечем было их чувствовать. Он попытался открыть рот. Чтобы закричать. Но рта тоже не было. Хотя он мог осязать. Вода по-прежнему брызгала на него. Он ощущал ее тепло. Еще более теплая вода стекала по его груди. Уолтер слепо поднял руку к своей безликой пасти и медленно протянул палец, чтобы потрогать. Палец выжидательно дернулся в воздухе, не нащупав ничего. Уолтер продолжал подносить руку все ближе, ища лицо, пока наконец не почувствовал что-то под пальцами. Густое, влажное вещество в глубине черепа. Его пальцы проникли сквозь красочную, желеподобную плоть. Вода из душа смывала с основания подбородка все больше быстро растворяющихся кости, мяса и сухожилий. Уолтер протянул перед собой руку. Она была полна трепещущей плоти. Он медленно поднял ее на уровне бывших глаз, будто чтобы изучить содержимое. Он не видел неистовых всплесков жизнерадостных оттенков, низвергающихся из его перевернутой ладони, слабый контроль над вновь обретенными способностями был утрачен. Сознание Уолтера окончательно померкло.
Марджери в ужасе уставилась на портрет. На месте идеально прописанного, красивого лица теперь была сплошная мазня. Красные, зеленые, синие, белые и черные цвета кружили в водовороте и смешивались, образуя нечто похожее на рвоту Ван Гога после тяжелой ночи, проведенной с бутылкой абсентом и "адвокатом" (напиток из виноградного спирта, желтков и сахара - прим. пер.). Марджери пыталась все исправить, совершенно не задумываясь о своих действиях. Она снова прижала полотенце к картине и потерла.
Уолтер по-прежнему стоял неподвижно в душе. Потрясенный потерей лица и растерянный из-за резкой пропажи жизненно важных чувств. Неожиданно его правая рука и плечо взорвались яркими цветными брызгами, мгновенно разжижившись и разлетевшись во все стороны. Свежие восхитительные кляксы на мгновение покрыли белые плитки, после чего были смыты душевой водой. Булькая, просачивались в слив сквозь отслоившуюся кожу и спутанные пучки волос прежнего Уолтера. Хотя Уолтер все равно этого не заметил. Он уже не испытывал страха, был не способен мыслить рационально в праздном состоянии безумия. Затем все его туловище, голова и оставшаяся рука исчезли. Лопнули одновременно. Еще больше красок ненадолго украсило стены. Следом на пластиковый поддон душевой рухнули его ноги. Уже безжизненные, но еще слабо соединенные в районе промежности. Вскоре они тоже исчезли. Растворились, взорвались, рассеялись, разжижились.
Марджери стояла над картиной. В одних местах она протерла ее до голого холста. В других краска просто превратилась в бесформенные пятна. Лишь фон по краям оставался нетронутым. Знакомые грязные стены квартиры Уолтера. Если б Марджери была любознательной и внимательной к деталям, она заметила бы дыру в стене, нарисованную в темной части испорченного портрета. Могла бы установить, где находится ключ к загадке. Но Марджери не воспользовалась этими атрибутами решения проблем. Она не была ищейкой. И Уолтер ее не настолько интересовал, чтобы задумываться об этом. Она боялась лишь того, как он отреагирует на то, что она трогала его работу. Марджери поспешно ушла и больше не возвращалась. Испорченная картина была выкинута, окончательно уничтожена и разорвана на куски, ее останки были похоронены на свалке в пяти милях в востоку от города. Временами Марджери думала о картине. Удивительно красивый мужчина. Иногда он ей даже снился.