Сплав закона
Шрифт:
Уэйн всегда насмехался, когда он вот так зарисовывал преступления, чтобы лучше над ними поразмыслить. Но это работало, хотя частенько приходилось мириться с шалостями Уэйна, который дорисовывал маленьких схематичных человечков или туманных призраков, портя в целом аккуратные и упорядоченные наброски и заметки.
– Второе ограбление случилось гораздо позже, – продолжал Ваксиллиум. – Металлы. По первому случаю лорд Текиэль не поднял никакого шума, пока не прошли месяцы. – Он постучал по бумаге, потом вычеркнул слово «шерсть». – Текиэль не терял никакой шерсти. Это произошло в начале лета, когда цены на шерсть были слишком низкими,
– Значит… – начал Тиллом.
– Секундочку, – остановил его Ваксиллиум.
Он подошел к шкафу рядом со столом и вытащил несколько бухгалтерских книг. Где-то тут у дяди были путевые листы…
Да. Старый лорд Ладриан очень внимательно следил за тем, что продавали конкурирующие дома. Ваксиллиум проверил список в поисках странностей. На это ушло некоторое время, но в конце концов у него появилась теория.
– Алюминий, – сказал Ваксиллиум. – Текиэль, скорее всего, перевозил алюминий, но уклонился от налогов и задекларировал его как что-то другое. Указанные здесь объемы алюминия, которые он перевозил в последние два года, куда меньше, чем в предыдущие годы. Однако его плавильные печи продолжают работать. Готов поставить свой лучший пистолет на то, что Августин Текиэль – с помощью кого-то из работников железной дороги – устроил милую выгодную контрабандную операцию. Потому-то изначально и не стал подымать большой шум из-за кражи. Не хотел привлекать внимание.
Ваксиллиум подошел к мольберту и сделал несколько пометок на листе. Поднес чашку к губам, кивнул самому себе.
– Это также объясняет довольно длительный промежуток между первым и вторым ограблениями. Бандиты нашли применение тому алюминию. Скорее всего, часть продали на черном рынке, чтобы добыть средства для новых операций, а из остатка изготовили алюминиевые пули. Только зачем им могли понадобиться алюминиевые пули?
– Чтобы убивать алломантов? – предположил Тиллом, который прибирался в комнате, пока Ваксиллиум просматривал бухгалтерские книги.
– Да. – Ваксиллиум нарисовал над первыми тремя ограблениями лица тех, кого взяли в заложницы.
– Милорд? – Тиллом приблизился. – Вы думаете, пленницы – алломантки?
– Имена были оглашены. Все четыре женщины из богатых семей, но ни одна из них в открытую не призналась, что обладает алломантическими силами.
Тиллом промолчал. Это ничего не значило. Многие алломанты из сливок общества хранили свой дар в секрете. Возникало множество ситуаций, когда это могло оказаться полезным. К примеру, если ты поджигатель или гасильщик, способный влиять на человеческие эмоции, куда лучше, чтобы об этом никто не догадывался.
В других случаях алломантию, напротив, выставляли напоказ. Недавний кандидат на пост представителя садоводов в Сенате во время избирательной кампании сделал ставку исключительно на то, что является меднооблачником и потому на него невозможно воздействовать с помощью цинка или латуни. Победил, разбив всех конкурентов наголову. Людям не нравится думать, что кто-то может тайком управлять их избранником, дергая за ниточки.
Ваксиллиум начал записывать свои размышления на полях листа. Мотивы, возможные способы столь быстрого опустошения грузовых вагонов, сходства и различия между ограблениями. Поколебавшись,
– Готов поспорить, все пленницы – тайные алломантки, – подытожил Ваксиллиум. – У грабителей были алюминиевые пули, чтобы справиться со стрелками, хватателями и громилами. И если бы мы сумели поймать кого-то из воров, готов поставить хорошие деньги на то, что у них в шляпах обнаружатся подкладки из алюминиевой фольги, чтобы защитить эмоции от алломантического отталкивания или притяжения.
Это также не было чем-то из ряда вон выходящим в среде городской элиты, хотя простые люди не могли себе позволить подобную роскошь.
Ограбления совершались не ради денег – они совершались ради пленниц. Потому-то за них не потребовали никакого выкупа, и потому не нашли их трупы. С помощью ограблений маскировались истинные мотивы, по которым похищали этих женщин. Жертвы выбирались отнюдь не спонтанно. Умыкателям нужны алломанты. И алломантические металлы. Пока что украли чистую сталь, пьютер, железо, цинк, латунь, олово и даже немного темпосплава.
– Это опасно, – прошептал Ваксиллиум. – Очень опасно.
– Милорд… – подал голос Тиллом. – Разве вы не собирались просмотреть бухгалтерские книги нашего Дома?
– Да, – отрешенно проговорил Ваксиллиум.
– И соглашения по аренде новых контор в Железном Шипе?
– Я еще доберусь до этого сегодня.
– Милорд. Когда?
Ваксиллиум помедлил, потом проверил карманные часы. Снова удивился, когда увидел, сколько времени прошло.
– Милорд, я вам когда-нибудь рассказывал об увлечении вашего дяди лошадиными бегами?
– Дядя Эдварн был игроком?
– Им самым. Это превратилось в серьезную проблему для Дома вскоре после того, как он стал великим лордом. Лорд Ладриан проводил у скаковых кругов почти все свое время.
– Неудивительно, что мы нищие.
– Вообще-то, ему очень везло на скачках, милорд. Обычно он оказывался в плюсе. В большом плюсе.
– А-а.
– И все же он с этим покончил, – продолжал Тиллом, забирая поднос и пустую чашку. – К несчастью, милорд, пока лорд Ладриан выигрывал на скачках приличное состояние, Дом потерял гораздо больше из-за неправильного руководства и финансовых сделок. – Дворецкий направился было к двери, но остановился. Его обычно мрачное лицо смягчилось. – Не мне читать вам нотации, милорд. Когда юноша становится мужчиной, он может и должен принимать собственные решения. И все же хочу предупредить. Даже нечто хорошее может сделаться разрушительным, если довести дело до излишеств. Ваш Дом нуждается в вас. Тысячи семей уповают на вас. Им нужно ваше руководство и ваши наставления. Я понимаю, вы об этом не просили. Но великим человеком может считаться лишь тот, кто знает, когда следует отложить на потом важные дела, чтобы заняться жизненно важными.
Дворецкий ушел и закрыл за собой дверь.
Ваксиллиум стоял под сверхъестественно ровным светом электрических ламп, глядя на свою схему. Потом отбросил карандаш, ощутив внезапное изнеможение, и вытащил из кармана часы. Два пятнадцать. Ему бы стоило поспать. Нормальные люди в такое время спят.
Приглушив лампы, чтобы не светили в спину, Ваксиллиум подошел к окну. Его по-прежнему угнетало отсутствие туманов, хоть он их и не ждал.
«Я так и не помолился… Слишком суматошный выдался день».