Спокойной ночи, крошка
Шрифт:
Чашка выскальзывает из моих пальцев и падает в раковину. Падать ей невысоко, но у меня сердце переворачивается от омерзительного хруста — чашка ударилась обо что-то, скрытое мыльной водой.
Этот чайный сервиз — большая редкость. Антиквариат. Мередит дорого заплатила за него. Мне он не нравился, но я ценила ее подарок. Ведь Мередит считала, что этот сервиз прекрасен. Она хотела, чтобы он долго служил нам.
Я берусь за ручку. Половина чашки отбилась. Не думая, я сую руку в воду, чтобы достать вторую половинку, и мой палец пронзает острая боль. Я отдергиваю руку и подставляю палец под холодную воду.
«Это
Часть 5
— У тебя есть лучший друг, Лео? — спросила мама.
— Да.
— Кто это?
Лео нажал на кнопку паузы на приставке, чтобы можно было повернуться к маме и при этом не проиграть. Мама улыбалась, делая вид, что не знает ответ на этот вопрос.
Лео нахмурился. Иногда она была глупой мамой.
Он повернулся к приставке и возобновил игру, стараясь сделать так, чтобы Дарт Сидиус убил магистра Винду.
— Ты, конечно, — сказал он.
Лео в возрасте шести с половиной лет
Глава 36
Корди ходит туда-сюда по комнате для гостей. На ней фланелевая рубашка до колен (такие рубашки носил, должно быть, еще наш прадедушка) и шерстяные носки. Корди говорит по телефону. Волосы подобраны и накрыты голубым сатиновым шарфом — это придает ей достаточно стильный вид для человека, который собирается лечь спать. Ее телефон включен на громкую связь. Один из ее четырехлетних двойняшек (по-моему, Риа) громко плачет, а второй (Рэндел, наверное) отчаянно стучит по какой-то железке.
Перекрикивая их, Джек, муж Корди, пытается узнать, куда могло подеваться одеяльце Риа.
— Ты уже везде смотрел? — недовольно надув губки, спрашивает Корди.
Я сижу на кровати, наблюдая за ней.
— Да! — разочарованно кричит Джек.
— Мне будет не хватать нашего дома, Джей, — грустно говорит она.
— Что? — Джек думает, что ослышался.
— Мне будет не хватать нашего дома, — уже громче повторяет Корди.
— Это ты к чему? Что?
— Ну, когда ты уйдешь из авиалиний, мы не сможем позволить себе такой большой дом. Придется приобрести что-нибудь поменьше.
— Почему это я должен уходить с работы?
— Мы с тобой всегда соглашались с тем, что дети должны проводить много времени и с матерью, и с отцом. Дети не виноваты в том, что их глупые родители взяли деньги в кредит, который теперь нужно отдавать. А раз ты не справляешься, проведя… четыре часа с ними наедине, значит, ты не знаешь наших детей, а они не знают тебя. Значит, продадим дом, отдадим кредит и будем проводить больше времени с детьми.
Если не принимать
Затем слышится какое-то шуршание, грохот, топот.
— Я нашел его! — победоносно кричит Джек.
Риа тут же перестает реветь.
— Я так и думала, — говорит Корди. — Поцелуй за меня детей.
Она выключает телефон и забирается ко мне на кровать, укладываясь на покрывале. Мама с папой устроились в моей спальне на пару дней — они пока не решили, как надолго останутся. Тетя Мер на диване в гостиной на первом этаже. А мы с Корди улеглись здесь. Кейт сейчас в больнице, раз в полчаса он сообщает мне о состоянии Лео.
Я думала, что буду взбудоражена приездом родных, но на самом деле мне стало спокойнее. Мама и тетя Мер весь день занимались уборкой, но не трогали вещи Лео, будто знали, что я хочу, чтобы мой малыш увидел: за время его отсутствия в комнате ничего не изменилось. А вот в остальных помещениях все перевернуто вверх дном. В какой-то мере меня это расстраивало, но я понимала, что так маме и тете Мер легче справиться. Мама весь вечер готовила. Я понимаю, что они ничем не могут помочь в больнице, поэтому вымещают свое разочарование на пыли, мебели, полах. Папа беспрекословно выполнял приказы мамы — сходил в магазин, вымыл мою машину, вынес мусор, постриг лужайку перед домом. Теперь вокруг стало тихо.
А мне уже легче. Я уже не так одинока.
Нет, я не чувствую себя одинокой с Кейтом. Просто наша семья всегда приходила на помощь в чрезвычайных ситуациях. Она десантировалась в зону бедствия и боролась с горем с помощью уборки и готовки. В этот раз все было точно так же.
Я не задернула занавески, и теперь, когда Корди договорила, выключаю лампу, и комнату заливает лунный свет.
— Где Мальволио? — вдруг спрашивает она.
Это такая игра. Этот вопрос напоминает мне книжку «Где Уолли?», которую я читала Лео, когда ему было пять лет. И тогда ему пришлось — очень осторожно и тактично — объяснить мне, что ему нет дела до того, где Уолли, потому что человеку в такой шляпе вообще лучше не показываться никому на глаза. Никогда.
Итак, где Мальволио?
— Э-э-э… В Лондоне?
— Это не смешно.
— Слушай, не надо разговаривать со мной так, будто я младше тебя, — отвечаю я.
Голубой свет луны серебрит волосы Корди, освещает правую сторону лица, придавая ей волшебный вид. Кажется, что она — ангел, спустившийся на землю. Ангел, которого можно увидеть лишь при свете полной луны. Но Корди не понравилось бы, скажи я ей об этом.
Она забирается под одеяло, отодвигая меня на край кровати, и укладывается валетом, но в последний момент передумывает и садится, подложив под локоть подушки.
— Тебя больше никто об этом не спросит, хотя сейчас это всех интересует. Так что, выходит, спросить придется мне, — начинает Корди. — Где Мальволио? Почему он не здесь?
Я пожимаю плечами.
— Я не знаю.
Я и правда не знаю. Я никогда не знала, не понимала, почему он решил сделать то, что сделал, и поэтому не знаю, почему он не здесь. Почему он больше не часть моей жизни. Я не знаю почему. Я лишь знаю, что это так.
— Но он член семьи. Ты всегда сообщала ему все новости, так почему же ты не позвонила ему теперь? Почему он не здесь, не с нами?