Сполохи
Шрифт:
– Нет, мое имя – горечь и отчаяние, – поправила его она, вспоминая откровения Ардоры.
Мейли махнул рукой.
– Тебя зовут Эола Эйиладд, насколько я имею в этом слово.
– Никогда не понимала, почему ты так меня называешь, – сказала Мист, прислоняясь плечом к стене и глядя на ночного гостя практически сверху вниз, потому что, задирая вверх ноги, он постепенно неумолимо сползал спиной на подоконник, словно реальная физика мира работала в этом странном сне.
– Это, можно сказать, глупая и жестокая шутка.
– Ничего другого я и не ожидала.
– Нет, не над тобой. Я говорил
Это было логично – что Мист точно знала, так это то, что с эльфами ее роднит примерно ничего, кроме ее вечного восхищения потерянным народом и потерянными знаниями.
Знаниями!..
– Ученики, – тут же выпалила она, теряя интерес к лингвистическим изысканиям. – Ты сказал, у тебя были ученики, значит, их в самом деле было несколько. Кто они? Кроме Алгара?
– Эловир, – чуть нахмурив идеальный лоб, сказал Мейли с таким трудом, словно ему в самом деле было трудно вспомнить имена тех, кого он учил. – И младшая дочь Треллиона, Эльмистра. Зачем тебе эти неудачники?
– Эти неудачники могут знать, что конкретно с тобой случилось, и где, – буркнула Мист. – Так как ты в этом отношении совершенно бесполезен и даже не можешь вспомнить, в какую башню вышел.
– Меня не оставили там, куда я вышел, я почти уверен, – ответил он, и Мист с удивлением поняла, что это едва ли не самый длинный их диалог за все время знакомства, и уж точно – самый осмысленный. Мейли казался практически нормальным и живым, не то, что в последние разы в Доменах.
– Ты помнишь что-то из дороги?
– Не слишком долго. Наверное. Я был несколько не в форме.
– Ты не можешь вернуться в свое тело обратно? Раз оно живо, у тебя должен быть путь назад, так ведь?
– С ним что-то не так, – наклонив голову, сказал маг. В его лице что-то изменилось, выказывая толики привычной боли. – Там мрак и нет воздуха, или безумный свет в глаза, и нельзя пошевелиться.
Мист готова была поклясться, что тут и там спокойный мир вокруг начинает трескаться, и песчинки падают в бездну.
– Не попадайся больше им, – попросил Мейли. – Ты едва сбежала.
– Тебя тоже схватили Видящие?
– Да. С помощью Алгариенна, который научил их, как обуздать мага. Любого мага. Он был умней, чем я предполагал. Возможно, он и смог бы стать ар-Маэрэ.
– А Багровым магом?
– Для этого надо им родиться, Эола Эйиладд, – покачал головой Мейли. – Но даже Багровый маг поддается его изобретению. В меньшей степени, но все же. Так что будь осторожна, и будь осторожна вдвойне, потому что за тобой следят.
– Кто следит? – ужаснулась Мист.
– Я не знаю. Но кто-то, или что-то идет за тобой по пятам от Башни, от Университета. Не попадайся.
Мист нервно огляделась, словно прямо сейчас и прямо тут за ней мог прийти очередной брат ловчий.
– Не попадайся, – повторил Мейли и, внезапно качнувшись, сменил положение на подоконнике, сев, как нормальный человек и взглянув ей на мгновение прямо в глаза совершенно некомфортным, колючим взглядом. И глаза у него оказались почему-то темно-фиалковыми, а не янтарными. Мист вздрогнула от этого, и проснулась снова, снова в кровати, и подскочила, оглядываясь кругом.
За окном был рассвет, и он очерчивал мягкой розоватой каймой фигуру Воина, замершего на фоне окна с напряженной прямой спиной.
– Вот ты дубина, – почти ласково сказала ему Мист. – Хорошо тебе, никаких снов, никаких видений, и маги эльфийские не чудятся кругом, и слежка никакая не пугает. Нет эмоций – нет проблем, правда?
Воин, конечно, ничего не ответил, и Мист даже не почудилось никакого движения или отклика, как зачастую бывало. Кукла куклой, бездумная и тихая. Только вот глаза у него были, если подумать, ровно того же цвета, что у Мейли во сне. И что это могло значить? Безумный эльф примеривал на себя запчасти потомка, или что?
– Ты хоть в курсе, что за нами кто-то следит? Или не следит, и Мейли просто издевается? Такое, знаете ли, тоже возможно. Даже если он и делал вид тут, что нормальный, совершенно не факт, что это не хитрая маскировка.
Воин был в курсе, или не в курсе, или что-то среднее между да и нет, как все его существование.
– Надо было сразу велеть тебе шагнуть в бездну. Вот в тот момент, когда я поняла, что Виль все равно потерян навсегда, даже если его тело еще ходит и дышит, – вздохнула Мист. – А, может, и мне надо было шагнуть, тоже? Много ли смысла в моей жизни? Моем возвращении?
Она, помедлив, начала свою утреннюю рутину, продолжая свои невеселые размышления про себя. Все в порядке было, на самом деле, с тем, что Торрен остался в прошлом, кроме ее эмоций по этому поводу. Когда-то там, в прошлом, в самом деле должен был появиться Тор, чтобы написать первые страницы Багровой книги своим почерком, чтобы построить башню в землях орков и оставить им пророчество о том, что потом придет Мист, чтобы наладить все до конца. Тут все было логично и на месте, и даже понятно становилось, почему “Ниджиххт” сам не мог закрыть дыру до дна Доменов, которая там была – по части склонности к Багровой магии Тор в самом деле был послабей Мист, и вообще обрел хоть какие-то способности только после вмешательства Мейли. Вероятно, вселение тоже считалось за рождение, в какой-то мере.
И Торрен был… он был на месте в том мире. Вспоминая их путь через безвременье, Мист не видела его отчаявшимся, печальным или грустным. Он казался уверенным, удовлетворенным своей жизнью и своей судьбой от начала и до конца. И Мист очень надеялась, что так оно и было, что Торрен был счастлив, и что он никогда не сожалел о своем решении, потому что сама она сожалела.
Да, без нее Карн Д Рагорн и Элианна несомненно, победили бы в Имрейсе – Сорс в одиночку не справился бы. И Воин стал бы бессловесным орудием совсем другой воли, и Ашу пришлось бы дальше самому справляться со своими трудностями, и Мист видела определенный смысл в том, что она должна была пройти обратно, пронести магию вместе с собой обратно, но она, на самом деле, видела очень мало смысла в том, что было сейчас, после. Разве что – вот эта важная загадка, которую она получила в самом начале пути, и которая пронизывала его весь.