Спор на 10 поцелуев
Шрифт:
– Ты просто промокла и устала. – Паша снял куртку, набросил девочке на плечи. – Так лучше?
– Ага, – кивнула Марина. Ей действительно показалось, что стало теплее, хотя куртка была такой же мокрой, как и остальная одежда.
На ощупь выбрав сухое место, они сели на пол, вглядываясь в едва заметный в темноте контур маленького окошка с куском разбитого стекла. Капли залетали в него, разлетались брызгами.
– Эх, были бы у нас спички, – бормотал Паша, шаря вокруг. – Или зажигалка… Мы бы затопили печку и живо бы согрелись.
– Ага! У меня еще шоколадка осталась. Только она промокла, – Марина извлекла из кармана шорт размякшую плитку.
– Отлично! А у меня есть печенье и немного чернослива. На, держи! А шоколадку оставь на завтра.
– А ты?
– Не хочу. У меня что-то аппетит пропал.
– Не дури! Я одна не буду есть. Разделим пополам.
Ужин прошел в молчании. Когда доели последние крошки, стало совсем темно.
– Интересно, нас уже ищут? – Марина постаралась сдержаться, но это ей не удалось, голос дрогнул, она всхлипнула.
– Ты плачешь? – Паша придвинулся ближе, обхватил ее за плечи. – Вот дуреха! Зачем? Все будет в порядке! Нам надо только дождаться рассвета. Утром нас найдут или мы сами их найдем.
– До утра мы тут замерзнем, – глотая слезы, пробормотала Марина. Паша сжал ее плечи еще крепче, но это не помогало – она чувствовала, как ледяная мантия холода окутывает руки и ноги.
– Не замерзнем, это невозможно! Сейчас ведь не зима, – как сквозь сон донесся до нее голос Паши.
– Но ведь и мы не в шубах, – заплетающимся языком пробормотала она, сворачиваясь калачиком.
– Будет тебе шуба! – пообещал Паша, и тут же она почувствовала, как на нее упала охапка сухого душистого сена. Стало чуть-чуть теплее, но уставший организм все равно отказывался бороться с подступающим вплотную холодом. А ведь впереди целая ночь…
Паша нашел ее ладонь, сжал, она вздрогнула, почувствовав жар, исходящий от его пальцев.
– Да у тебя же руки ледяные! – Он принялся растирать ей ладони, дышать на них, отогревая. – Ты что, и вправду замерзла? Вставай, да вставай же! – он растолкал ее, раскидал сено, заставил сесть. – Бегай!
– Что? – Она тупо посмотрела на него.
– Бегай, прыгай, разогревайся! – Он принялся толкать ее, больно пинать, заставляя двигаться.
Она послушно подчинилась, хотя сил у нее почти не осталось. Но ему удалось растормошить и расшевелить ее – после нескольких минут прыжков и беготни по скрипучему полу Марина почти согрелась.
– А теперь раздевайся! – бросил Паша, быстро снимая мокрую футболку и джинсы. – Быстро, пока тепло не ушло! Нужно развесить одежду, чтобы она хоть чуть-чуть просохла.
– Вот псих! – хихикнула Марина и тоже стянула с себя мокрые вещи.
Сухое сено окутывало, как одеяло. Дождь не прекращался до самого утра, но теперь это не имело значения – незадачливые туристы крепко спали.
Разбудил их звонкий и резкий голос какой-то незнакомой птицы. Первой открыла глаза Марина. Сияющее за окном солнце золотило мокрую блестящую листву, над травой курился синий туман. Марина в полусне начала прислушиваться к птичьему крику, гадая, не к новому ли это дождю, и вскоре окончательно проснулась. Выскользнув из сена, она быстро оделась. Футболка и шорты были еще влажными, но она больше не мерзла. Девочка стояла лицом к окну и приглаживала растрепавшиеся волосы, когда проснулся Паша.
– Ты уже встала? – сонным голосом спросил он.
– Да, – не оборачиваясь, ответила она.
– Слушай, мне это снится или тут действительно пахнет ландышами?
– Снится, – коротко ответила Марина. – Какие ландыши в августе? Поднимайся, пора идти!
– Я готов, – ответил Паша через минуту.
И в этот самый момент они услышали детский плач. Он шел от большой копны сена, из которой Пашка натаскал сена. А потом оно вдруг начало шевелиться, и из него показалась растрепанная, вся в соломинках девчоночья голова.
– Ты кто? Ты откуда? – бросилась к ребенку Марина.
– Ты – Катя Дозорова из десятого отряда, да? – сразу же догадался Паша.
– У вас еда какая-нибудь есть? – всхлипнула девочка вместо ответа.
Втроем они вышли из сторожки – теперь, при свете дня, им легко удалось найти тропинку и выйти на путь, с которого они сбились ночью в темноте. Шоколадки вполне хватило для того, чтобы накормить и успокоить Катю. В компании старших девочка быстро забыла плохое, все пережитые беды казались захватывающим приключением. Захлебываясь и оживленно жестикулируя, она рассказала о своих похождениях.
– Я Севке и Дашке кричу, кричу, а их никого нет! Не отзываются. Мне так страшно стало! А потом гроза, дождь. Я корзинку потеряла, а в ней грибов знаете сколько было! Я шла, шла и кричала, а потом охрипла, и дождь все не кончался, а потом я нашла эту избушку и забралась в сено. А вы знаете, что там Баба-яга живет? Самая настоящая! Я ее ночью видела, когда просыпалась. Это же избушка на курьих ножках была, вы разве не заметили?
Звонкий девчоночий голосок разносился далеко по синему лесу. Наверное, именно он привлек внимание блуждающих по лесу спасателей, потому что не прошло и пятнадцати минут, как незадачливые путешественники были окружены плотным кольцом друзей.
– Это они меня спасли! – радостно щебетала Катя, показывая на Марину и Пашу. – Это они меня в избушке нашли!
Пятница, 13-е, закончилась вполне благополучно, и не было нужды вдаваться в детали и рассказывать, как все было на самом деле.
Измученная, усталая Марина в этот вечер едва добралась до кровати. Она протянула было руку, чтобы достать из тумбочки дневник, но вспомнила, что так и не вынула его из рюкзака. Вставать уже не было сил, и Марина быстро заснула, так и не записав рассказ о своих приключениях.