Спорим, это мальчик!
Шрифт:
У Елены это верный признак, что она что-то скрывает.
Билл уже звонил по телефону. Видно, его обещание пожаловаться на Джейка с ребятами в полицию не было пустой угрозой. Чарли напустилась на Елену: это уж слишком, одно дело — мелкие пакости в школе, и совсем другое — неприятности с полицией.
Тут все и вышло наружу. Всемирная катастрофа с Марком Крамером!
Уж извините, но нас эта история не потрясла до глубины души. Какой-то мелкотравчатый пижон дал Елене от ворот поворот, а она, чтобы отвести душу, утопила троих мальчишек, которые тут вообще ни при чем.
Я
— Не то слово, — согласилась Чарли. — Ничтожество!
На том разговор и кончился. Елена обругала нас и выскочила из закусочной.
«Крысюков» мы так и не посмотрели.
Мэтью
Почему? Почему? Еще до того, как они сдали нас полиции, я иногда вдруг задумывался: а почему, собственно, мы воюем с Чарли Джонсон, Еленой Гриффитс и Заей Хан?
Мы с ними давно знакомы — вместе ходили в начальную школу. Готов поклясться, до третьего или четвертого класса это были нормальные девчонки. Я помню, как мы с ними все вместе гоняли мяч на школьном дворе.
Почему же они так изменились? Что произошло? Почему, когда им исполнилось десять лет, они вдруг как будто превратились в существа другой породы, чуждой и враждебной всем цивилизованным формам жизни?
Загадка! Мы знали одно: как только «Заразы» оказываются поблизости, только и жди неприятностей, а когда эти неприятности начинаются, девчонки никогда не бывают виноваты. Виноваты всегда мы.
А когда мы все перешли в новую школу, стало еще хуже.
Как будто один наш вид напоминал им о прошлом, которое они изо всех сил старались забыть. Они хотели казаться большими, взрослыми, а глядя на нас, невольно вспоминали, что на самом-то деле они еще сопливые малышки.
Сначала они делали вид, что не обращают на нас внимания, а столкнувшись с нами в школе, начинали перешептываться и хихикать и быстро уходили. Они рассказывали всем в классе, будто бы в прежней школе нас дразнили неудачниками. (Вранье! Все рвались быть в нашей компании.) Они распустили слух, якобы Тайрон в начальной школе сломал подкидную доску на уроке физкультуры. (Опять вранье: он и близко не подходил к подкидной доске.) Они наплели, будто бы я пару лет назад занес в школу вшей. (Вранье! Ну, во всяком случае, преувеличение: в тот год у многих были вши.) Они вообразили, будто нос Джейка — отличная тема для шуток, и придумали ему мерзкое прозвище.
Но хуже всего нам приходилось на уроках Стива Форрестера, потому что девчонки твердо знали: что бы ни случилось, здесь им все сойдет с рук.
С моей точки зрения, это они начали войну, а не мы.
Стив Форрестер
Было бы совершенно необоснованно полагать, что я относился с предубеждением к мальчикам в одном из своих классов. Просто так сложилось, что трое мальчиков, о которых идет речь, плохо влияли друг на друга, невзирая на то что каждый по отдельности вел себя вполне удовлетворительно. Вместе эта троица представляла собой проблему. Я считал своим долгом принять соответствующие меры, пока проблема не стала
Мэтью
Столкновение с законом по-разному отразилось на жизни каждого из нас. Мама Тайрона, высокая, эффектная женщина, специалист по дизайну интерьеров, неделю не выпускала его из дома. Даже когда все хорошо, она ведет себя так, словно Тайрон родился специально ей в наказание. Как назло, визит полицейского пришелся на не самое удачное время. В то лето дела в семействе Шерман шли не так чтобы очень гладко. Миссис Шерман постоянно удивлялась вслух, почему у нее не могла родиться славная, нормальная девочка вместо такого мальчишки, как Тайрон. Как вам это понравится? Ведь вышло-то все как раз из-за девчонок!
У миссис Смайли появился еще один повод клясть на чем свет стоит мистера Смайли, ушедшего из семьи. Она постоянно висела над Джейком, поминая многочисленные провинности его папаши, и не уставала повторять, мол, неудивительно, что Джейк ожесточился. Но еще чаще, по рассказам Джейка, она вечерами находила утешение совсем в другом — в бутылке джина.
А что же мистер и миссис Бертон? Какое-то время они были очень суровы и строги, а потом оставили нас с Сэмом в покое. Обычно мы летом ходили в поход на недельку-другую, но на этот раз мама потратила все отпускные на поездку в Америку, так что скоро «Сараи» снова оказались на унылых улицах пригорода.
Но для нас Сэм уже принадлежал прошлому. Я сказал ребятам про наш разговор, про то, что он готов совершить какой-нибудь безумный подвиг, лишь бы снова заслужить нашу дружбу, но Джейк еще не забыл обиду, а Тайрон кипел от злости из-за своих домашних бед.
А я, наверное, был еще злее их обоих. В то время мне казалось, что американский кузен поломал мне жизнь, растоптал мою семью и друзей, а я теперь должен возиться с обломками. Джейк и Тайрон могут выкинуть его из нашей компании, да и дело с концом, а для меня будущее рядом с Сэмом Лопесом представлялось бесконечным, как тюремный срок.
И вот мы, не сговариваясь, пришли к следующему решению: пусть болтается при нас остаток лета, но как только начнутся занятия в школе, он должен будет сам заботиться о себе.
Сэм почуял, что происходит, и воспринял это на удивление болезненно. Он пытался убедить нас, что время от времени подраться — только на пользу. Это клей, который скрепляет банду, уверял он.
Кроме того, он постоянно вспоминал свою дурацкую идею насчет испытания. Так и рвался доказать, что заслуживает быть в нашей компании.
Сначала мы его игнорировали. Потом нам пришло в голову кое-что получше. Ладно, мы ему устроим испытание, и когда он его провалит, может быть, наконец оставит нас в покое.
Дело за малым: придумать для Сэма невыполнимую задачу.
Тайрон
Это была идея Мэтта, но я ему слегка помог.
Однажды вечером мы с ним разговаривали по телефону. Мэтт говорил, что есть только один способ заставить Сэма заткнуться раз и навсегда: надо придумать для него испытание, которое докажет наверняка, что он ни в коем случае не может быть одним из нас.