Спорим, тебе понравится
Шрифт:
— Брось, кариньо, давай лучше займемся сексом.
— Займись луком. Заметь, я даже не настаиваю, чтобы ты его резал.
Дани фыркнул и стал избавлять лук от шелухи, а потом побросал куски в измельчитель. Спустя полчаса он продолжал скептически смотреть на грибной соус, пока я сливала воду с пасты.
Закончив с этим, я взяла деревянную ложку и зачерпнула немного из сотейника.
— Ммм, попробуй.
Дани отвернулся, но я продолжала тыкать в него ложкой, как волшебной палочкой. Ему пришлось открыть рот. Он лизнул, дернул бровями и забрал губами все остальное.
— Ммммм, — промычал Дани уже без удивления, но с энтузиазмом. — Так вкусно.
— Значит, ты будешь это есть?
— Кажется, я съем все из твоих рук.
Мы совсем не заморачивались сервировкой. Просто взяли одну тарелку на двоих и одну вилку. Я снова уселась у Дани на коленях. Он накрутил пасту и соус, конечно, капнул мне на майку.
— Как нехорошо. Надо ее снять.
Я засмеялась и подняла руки.
Разумеется, после этого он капнул соусом на мое белье и избавил от бюстгальтера тоже. Ужин превратился в эротическое действо. Кого я обманываю, это и не планировалось как ужин. Я хотела, чтобы Дани отвлекся и не казнил себя за быстрый финиш.
Я хотела его настоящего, а не озабоченного исключительно моим оргазмом скорострела.
Мы не съели и половины, когда я повернулась к нему лицом, оседлав.
— Аня, — шептал Дани, сдавливая мои соски между пальцами. — Аня, девочка, какая же ты…
Я беспощадно ерзала на нем, провоцируя новую эрекцию и пытаясь почувствовать через белье шарики штанги.
Именно таким должен быть секс с Дани. Безумным и одновременно неспешным. Дразнящим и порывистым в то же время.
Кажется, Дани понял, какого трения я добиваюсь. Он прикусил мою нижнюю губу и спросил:
— Пытаешь потереться о пирсинг, кариньо?
Я в ответ могла только захныкать.
Дани приподнял меня и усадил на стол. Он предусмотрительно убрал тарелку, а потом и уложил меня на столешницу, склонился надо мной.
— Ты горячая, желанная, — шептал он мне в губы, даря почти болезненные краткие поцелуи-укусы.
Дани больно пощипывал мои соски, заставляя извиваться и стонать. А его слова полностью лишали меня разума, превращая в горячее, трясущееся желе.
— Когда ты ласкала себя вчера и одновременно сосала мой член, это было потрясающе, Аня. Я не видел ничего более сексуального, детка. Ты такая чувственная, страстная.
— Порочная и развратная, — добавила я, совершенно не стесняясь, невольно вспоминая Алекса и… заводясь еще сильнее от этого.
— Может быть, — согласился Дани. — Мне нравится это.
— Алексу тоже, — зачем-то брякнула я и тут же прикусила губу.
Но Дани не рассердился. Напротив. Он тихонько засмеялся, кажется, очень довольный этой моей ремаркой.
— Не сомневаюсь, кариньо. Ты скучаешь по нему?
— Ах, нет… Почти нет…
Дани потянул за мои соски, как это делал Алекс в Амстердаме. Кажется, сто лет назад, а ведь прошло всего три дня.
— Врешь.
— Нет. Почти нет.
— Можешь быть честной со мной, детка. Не надо стесняться. Я не могу достать для тебя Алекса сейчас, но постараюсь отчасти его заменить.
И Дани поцеловал меня, пожалуй, именно так, как это бы делал Алекс. Он дарил моей груди совсем не мягкую стимуляцию, пощипывая и посасывая, даже прикусывая время от времени.
Я всхлипнула, почувствовав, как моей влажной плоти касается его головка. Ох, неужели уже? Так быстро? Я хотела еще сладких мучений и грязных разговоров горячим шепотом.
Но Дани не спешил в этот раз. Он лишь провел по половым губам к входу, собрал влаги и томительно медленно заскользил снова вверх.
— Ты этого хотела, Аня?
Он чуть надавил, и я почувствовала, как шарик штанги задел клитор. Моим ответом был звонкий крик в потолок.
Дани все понял без слов.
— О, да. Этого. Нравится?
— Да, да, — застонала я, раздвигая ноги, чтобы ему было удобнее.
Это было так долго и сильно, недостаточно сильно, чтобы кончить, но абсолютно остро и ярко по части эмоций, ощущений.
Дани не прекращал целовать то мою грудь, то губы. Когда его рот отрывался от сосков, то пальцы начинали их покручивать. А когда он снова опускал голову, чтобы покусывать и сосать, то пальцы прикасались к моим губам, и я облизывала их, втягивала в рот, вспоминая, как вчера делала это с его членом.
Я растеклась по столу, как кисель, закинула руки за голову, позволяя Дани творить с моим телом безумные порочные, такие желанные вещи. Он сам тихо постанывал, и я понимала, что сдержанность не его лучшее качество. Он держался ради меня, продолжая ласкать мою плоть головкой, пока я не кончила, извиваясь и задыхаясь от оргазма.
— Калиенте миа, — прошептал он мне в губы.
Через секунду я почувствовала его рот у себя между ног. Дани провел языком от входа до клитора, заставляя меня закричать от переизбытка ощущений из-за сверхчувствительности после оргазма. Он не стал меня мучить больше и снова целовал в губы, позволяя мне ощущать вкус собственного удовольствия.
— Прости, бонита, не удержался. Ты такая вкусная. Когда кончаешь особенно. Так люблю твои оргазмы.
От этих слов я была готова кончать снова и снова. Дани, похоже, хотел этого не меньше. Продолжая целовать, он взял меня за щиколотки, заставляя упереться пятками в стол и широко развести колени. Он вошел одним резким, мощным движением.
Я думала, что он опять будет быстрым, но в это раз Дани никуда не торопился. Он двигался во мне снова и снова, не останавливаясь, но все время меняя скорость и силу проникновения, входил в меня под разными углами, заставляя ощущать его член каждый раз по разному. Но самым потрясающим было чувствовать, как шарик штанги иногда надавливает на какую-то неведомую точку, заставляя меня не просто кричать, а орать, цепляться за Дани, царапать его руки почти до крови.
Я кончила трижды, выкрикивая его имя, ругаясь по-русски, как последний забулдыга, а Дани все было мало. Он потянул меня за руки, заставляя сесть, прижаться к нему.