Спору нет!
Шрифт:
Денис услышал кряхтение. Затем генерал откашлялся и пробурчал недовольно:
– Пришлю группу. Только ты это… там без самодеятельности. Хотя… кому я говорю! Будь на связи, – велел бывший командир и отключился.
– Он пришлет поддержку, – кивнул Цесаркин Шарманову. – Собираемся. Миша, – Денис повернулся к Ромкиному отцу, копошащемуся в айфоне. – Вспоминай, есть ли какие особенности в доме. Куда идти? И где искать Нину?
Ломакин недовольно оторвался от гаджета и поманил к себе Цесаркина.
– Смотри, вот план дома. На втором этаже первая дверь направо –
И начал лихорадочно тыкать по высветившимся на экране кнопкам.
Денис не поверил, когда через пару минут загрузилось изображение с камеры.
Толстый одутловатый мужчина валялся в глубоком кресле и тщательно растирал широкую переносицу.
– Голова болит, – прошипел Цесаркин. – Ты еще не знаешь, что такое боль.
– А это вообще кто? – уставился на незнакомца Ломакин. – Я такого не знаю. – Он сделал снимок с экрана и тут же разослал его поклонникам Гоши Каземирского. Да еще написал ниже: «Кто опознает этого козла, заплачу пятьсот евро. Ответ нужен сразу».
Сразу посыпались эсэмэс-ки, ответ которых сводился к одному.
«Не знаем такого, братан!»
– Странно, – стукнул по столу Ломакин. –Никто из братвы не опознал. Хотя с виду – биг босс.
– Некогда уже выяснять, – пробурчал Цесаркин. – Поехали в Тарнаус. По дороге план придумаем. А там, может, спецназ подтянется.
Он быстро переоделся в брошенный Шармановым на диван камуфляж и заторопился к выходу, рассовывая по карманам какие-то девайсы.
Ломакин с любопытством наблюдал, как мажорный господин адвокат вмиг превратился в охотника за головами. Обычно добродушный взгляд стал пронизывающим и цепким, а губы залегли в недобрую складку.
«Рембо, блин», – хмыкнул про себя Ломакин и побежал к машине следом за двумя бойцами.
Глава 27.
Цесаркину даже не представлялось, что штурм дома с заложниками окажется таким невероятным. Во время службы в спецназе им с Шармом приходилось пару раз освобождать людей. То бывший муж и отвратительный отец взял в заложники свою семью и угрожал убить бывшую жену и двоих маленьких детей. И до Дениса, осторожно переступавшего по карнизу, доносился плач испуганного малыша, и только за это хотелось прибить подонка. То ревнивый жених вывел на крышу дома вероломную невесту и обещал убить ее и себя. И Цесаркин снова увидел искаженное болью и отчаянием лицо парнишки, услышал его по-детски наивные доводы и пожалел от всего сердца. И если в первом случае особо не церемонились и, ввалившись в квартиру, разложили преступника «снежинкой» на полу, то на крышу к спятившему влюбленному отправляли переговорщика, и ему удалось убедить мальчишку отпустить из объятий смерти зареванную девчонку и не прыгать самому.
В этот раз ситуация отличалась и назвать ее дежурной Денис не мог. Из-за Нины, потерявшей сознание от невесть какой гадости, от непонимания, кто стоит за ее похищением, и количества заложников в целом. Пробираясь в «бомбоубежище», Нина видела связанного человека. Но скольких людей удалось захватить бандитам? И самое главное, какую цель они преследуют?
Денис тупо пялился в лобовое стекло и, под чутким руководством Ломакина, сворачивал на нужных поворотах.
– На следующем квартале останови, – велел Михаил, доставая из кармана брелок от ворот и ключи.
– У тебя ключи есть? – выходя из машины, уставился на него Шарманов, уже собравшийся лезть через забор. – А что раньше не сказал?
– Это же мой дом, – прошипел Ломакин, не понимая удивления Шарма, и, подойдя к воротам, деловито щелкнул брелком. Толстая створка медленно поехала в сторону.
Первым вошел Михаил, а следом юркнули Цесаркин и Шарманов, моментально слившись с пейзажем.
Из открытых окон наружу рвался электрический свет, да и входная дверь оказалась нараспашку.
– Совсем очумели, – пробурчал Ломакин, взбегая по ступенькам. Он собрался войти внутрь, но Цесаркин остановил его и покачал головой.
– Мы сами, – прошептал он. – Мало ли…
И войдя в коридор, остолбенел. В распахнутую дверь гостиной хорошо просматривалась сама комната. Высокий потолок, хрустальная люстра, плазма на стене, а в кожаных массивных креслах и на диване спали какие-то люди, совершенно не отдавая себе отчета, что происходит. На журнальном столике валялось оружие и пакеты с белым порошком.
«Кока! Кока! Кокаин!»– мысленно прокричал Цесаркин, пародируя попугая из старого фильма.
– Я присмотрю здесь, – подмигнув, прошептал Шарманов. – И Бате позвоню. Где там его люди застряли?
Денис кивнул и опрометью бросился наверх, краем глаза следя, чтобы Ломакин не отставал.
– Вторая дверь направо, – пробухтел тот, задыхаясь от забега, и попробовал обогнать Цесаркина. Они ввалились в комнату одновременно и чуть не споткнулись о тело, свернувшееся в позу эмбриона.
– Вы из полиции? – заплакал человек, приподнимая голову. – Спасите меня!
– Где женщина? – рыкнул Цесаркин, наклоняясь.
– Бомжиха? – фыркнул «эмбрион», на минуту перестав рыдать. – Она в гардеробной, наверное, по ящикам роется. Выведите меня отсюда! – И попытался вцепиться в руку Дениса, но тот немного сместил направление, и ладонь, протянутая для помощи, мгновенно превратилась в кулак, тотчас нашедший ухо. «Эмбрион» аж задохнулся от боли.
– Ну хоть развяжите, – принялся умолять он.– А то я жалобу напишу.
Цесаркин кинулся прочь, прекрасно понимая, что задержись он хоть на секунду, то непременно ударит еще раз. А отвлекаться на всяких уродов не хотелось. Нина ждет!
В гардеробной Ломакин уже отпирал бронированную дверь с тонким стальным ободом посередине.
Колесо влево, колесо вправо, потом нажать код на панели и снова повернуть колесо влево до упора.
– Вэлкам, – пробормотал глухо, пропуская Дениса вперед. Цесаркин тут же кинулся к Нине. Нащупал пульс, отметил прерывистое дыхание. Он попробовал растормошить любимую, но безрезультатно.