Спой для меня
Шрифт:
— Хорошо, — на выдохе проговаривает в ответ.
Ну и где этот безумный вихрь, который за своим упрямством и чрезмерным высокомерием ничего не замечает? Поднимаюсь на второй этаж в поисках Жанны.
Я не ошибся.
Красивая высокая женщина с бокалом вина стоит в коридоре, рассматривая картины на серой стене.
— Здравствуй, Жанна, — особого желания непринужденно болтать с ней нет, но для приличия я невинно улыбаюсь, а-ля лучший племянник в мире, и иду с распростертыми объятиями. — Чем обязаны?
— Привет, Герман, — скалит белые зубки,
— Единственная содержанка в этом доме — это ты! — обнимаю Жанну, задыхаясь от навязчивой сладости духов.
— Устал платить за единственную живую родственницу? Или средств с компании уже не хватает? А я говорила, что ты все спустишь в унитаз! — не может не уколоть в ответ.
— Ты, судя по последним запросам, свой бизнес тоже спустила? — освобождаюсь от объятий и смотрю в карие глазищи, обрамленные наращенными ресницами.
— Дела в салоне действительно не ладятся. Поэтому я приехала лично предлагать тебе очень выгодно вложиться! Мы можем купить аппараты, заняться не только волосами, но еще и ноготочками! — Блондинка сияет от своей идеи, того смотри от счастья разопрет.
— Когда ты видела Вику?
Жанна ненавидела моих женщин. Каждой из них она портила жизнь. Одной отстригла волосы, пока та спала, другой периодически подмешивала слабительного, для третьей вызвала стриптизера в офис во время важной конференции раздевшегося в приватном танце на столе, тряся яйцами перед партнерами-китайцами.
— Ай, все тебе скажи! — Жанна весело захлопала в ладоши. — Скажу лишь, что Вика не твоего поля ягодка. Ты — экзотическая фейхоа, а она… я даже не знаю…
С фейхоа меня еще никогда не сравнивали. Я невольно усмехнулся.
4.4
— Вика первая женщина, которую я хочу не только трахать, — признаюсь честно, но это вряд ли остановит сокрушительное торнадо в юбке.
— Чего же хочет Амурский Герман Александрович от серой мыши? — выразительно подняв брови, тетка театрально схватилась за сердце. — Или в твоей черной душе появилось место для любви?
— А что если так?
— Тогда я повеселюсь, когда мышь надоест тебе и вся твоя любовь лопнет, как мыльный пузырь, — не скрывает злорадства, которое уже стало главной чертой характера хрупкой стервы.
— Вике досталось от жизни, Жанна. Эта девушка переполнена добротой и скромностью, она… как моя мама, — слова звучат слишком странно из моих уст, и тетка это подмечает мгновенно. Поправляет волосы и прячет потрясение.
— Твоя мать сгубила Сашу, помнишь? Твой отец, обезумевший навязчивой идеей любви к нелепой женщине, пустил себе пулю в голову, — колко напоминает о прошлом, разрушая мое терпение. Невольно руки сжимаются в кулаки, и ужасно хочется въебать по смазливому личику.
Наши с Жанной отношения — бомба замедленного действия.
Когда-нибудь эта бомба рванет, зацепив все наше окружение.
Я
К маме Жанна питала ненависть с самого первого дня. Когда отец женился, тетка напилась и подожгла подол маминого платья. На медовый месяц Жанна купила путевку и полетела вместе с ними, портя все одним своим присутствием. Но отец никогда зла на нее не держал.
Вообще все считали, что папина сестра обижена жизнью, за что не возьмется — все рушится. А ее отношения с мужчинами достойны отдельных многосерийных экранизаций. Таких сволочных баб мир ранее не видывал. Детей у Жанны не было — по молодости переспала с каким-то ходячим венерическим букетом, пошло заражение, все, что можно вырезали. Мама учила меня относиться к родственнице с пониманием. А я не мог.
Именно поэтому, когда Жанна заменила мне семью, случился мой второй личный конец света. Это стало ударом, и из-за скандалов мы просрали большую часть отцовского бизнеса, который я долго и упорно восстанавливал кровью и потом.
— Ты дашь мне денег? — Жанна вот-вот лопнет от нетерпения.
— Нет! Я уже достаточно потратил на твои идеи, но ты ничего не смогла довести до ума.
— Ах, так? Тогда я размажу тебя, как крошечную букашку, поставлю на колени и ты будешь молить меня…
— Жанна! — вот и лопнуло терпение. Хватаю тетку за плечи и трясу, чтоб заткнулась. — У тебя вроде новый любовник, проси инвестиций у него!
— Не смей трогать моего мужика, понял? Он ни копейки мне не даст!
— Потому что знает, что ты все проебешь? — нагло улыбаюсь.
— Я поняла, Герман. Какой мелкой крысой был, таким ты и остался! — когда заканчиваются аргументы, Жанна всегда переходит на открытые оскорбления, а голос звучит противно и оглушающе, как ультразвук. Это именно тот случай.
— Твой отец тебя не правильно воспитывал, любил тебя, мудака, а мать! Эта дура каждому твоему капризу потакала, в жопу целовала! — визжит наглая девица, ударяя меня по груди кулаками.
— Не смей трогать мою маму! Она святая женщина, потому что терпела тебя. — Нарочито низким голосом выдыхаю ей в макушку, когда та в слезах пытается схватить меня за майку.
— Я ненавижу тебя! Ты наглый самовлюбленный гад! Денег он пожалел, как будто обеднеешь, подарив мне пару миллионов!
— Что ты мне говорила, когда я, двенадцать лет назад в ногах у тебя ползал и просил добавить мне пару тысяч? — отодвигаю Жанну от себя, но та, как уж вертится, вырывается, орет дурью, будто я ее убиваю.
Сука!
Охранник хватает Жанну, а дальше уже не мои проблемы. Мне нужно перевести дыхание, подумать о хорошем. Иначе мозги просто взорвутся от такого штурма. Жанна — редкая смесь всех грехов и отрицательных качеств, которую я перевариваю с огромным, блядь, трудом.