Спроси у Ясеня
Шрифт:
Глава двадцать пятая
За стеклянными стенами зимнего сада бушевала настоящая пурга, а по эту сторону среди олеандров и глициний было тепло, тихо и уютно. Восемь главных фигур будущего переворота сидели в мягких креслах с бокалами горячего вина, а сам Ларионов сидеть уже не мог. Он бродил меж экзотических деревьев, как тигр в уссурийской тайге, почуявший приближение человека. Потом наконец остановился и начал яростно рубить воздух ладонью:
— Я уже не понимаю, кто кому дышит в затылок. Я выслушал вас всех, и я не понимаю! С августа месяца мы планомерно давим этот проклятый РИСК, добиваемся значительного свертывания их операций и уменьшения
— Двойник Малина, — робко поправил представитель ФСБ, условное имя — Резидент.
— А какая разница? Вы мне скажите, какая разница?! — кипел Ларионов. — Если он за два дня накатал пять приказов и девять инструкций по Двадцать первому главку, из которых половину я даже не смог получить в виде копий! Но уже из той информации, которой мы располагаем, вполне очевидно следует, что наши планы под угрозой. А мы должны брать власть в ночь на первое января, иначе момент будет упущен.
— В семнадцатом году это называлось «промедление в выступлении смерти подобно», — проворчал член правительства (условное имя — Министр), не слишком рассчитывая быть услышанным.
А Маршал, на самом деле генерал Генштаба, шепнул Комиссару, генералу МВД:
— Тоже мне, Фидель Кастро нашелся!
— В своей любви к новогодним представлениям Фидель не одинок, — поддел его милицейский начальник. — Кажется, в вашем ведомстве тоже любят под бой курантов брать мятежные города силами одного парашютно-десантного батальона.
— Кто, черт возьми, мог сообщить Кузьмину о моем участии в заговоре? — продолжал бушевать Ларионов. — Кроме агентов РИСКа — некому.
— Альберт Михалыч, но я же докладывал, — обиженно напомнил Резидент, — в Двадцать первом главке ничего о вас не знают.
— А, бросьте! Я уже не верю в это.
— И напрасно, — гнул свое Резидент. — Кузьмин был очень информированным человеком, он мог и сам догадаться о вашем участии, элементарно вычислить его.
— Ладно, — процедил Ларионов, — за догадливость тоже расплачиваться надо. А вот что делает в фирме Кузьмина эта… «вдова» Разгонова? Она никак не связана с риском?
— Исключено, — откликнулся Инструктор, представитель службы Коржакова. — Исключено по определению. Но мы на всякий случай и это проверяли.
— Тогда, может, просто закрыть фирму Кузьмина, если все равно ни одна сволочь не может понять, как происходит утечка информации? Закрыть — и точка.
— Господь с вами, шеф! — ужаснулся вор в законе по кличке Банкир и действительно президент крупного банка. — Это же основной канал поступления финансов на весь проект. Или вы уже придумали, как вернуть обратно в Москву все чеченские деньги?
Ларионову очень не нравилось, как они все разговаривают с ним. Пожалуй, только Депутат, бывший председатель одного из думских комитетов, вел себя прилично: сидел молчаливо, почтительно и ждал указаний. Да еще верный его помощник Горец не вызывал сомнений. В отсутствие ребят из «девятки» на особо секретных совещаниях именно ему доверял Высокий Шеф роль «прикрепленного».
На кого опереться, на кого? Умные предают продуманно, дураки подставляют по глупости. Проверку временем не выдерживают ни те, ни другие. А делиться деньгами и властью не хочет никто и никогда. Выход один: все делать быстро. Люди поддержат, люди устали ждать.
Если правильно говорят, что чем больше актер, тем длиннее пауза, то Альберт Ларионов был великим актером. После
— Выход один, — сообщил наконец Высокий Шеф, — изменить дату на более раннюю. В ночь на тридцать первое все должно быть кончено. Вопрос ко всем: как вы оцениваете нашу готовность? Говорят только те, кто считает, что мы не готовы. И конкретно, по существу — что необходимо сделать.
— Обналичить деньги, — сказал Банкир.
— Это плановое мероприятие, — кивнул Ларионов. — Дальше.
— Уничтожить архивы, — напомнил Комиссар.
— Успеваем. Еще?
— Организовать пресс-центр, — сказал Депутат.
— Правильно. Еще!
— Арестовать охрану всего высшего руководства службы РИСК, — поднял голову Резидент.
— Вот! — воскликнул Ларионов. — Я ждал этого предложения. Намекните Григорьеву, что Горбовский собирается расформировать ФСБ. Григорьев поверит и пойдет наверх. Для ареста всей охраны будет достаточно санкции Барсукова и визы Коржакова, а Александр Васильевич после летнего разговора с Малиным, уверяю вас, поставит ее.
Инструктор согласно кивнул.
— Когда охрану снимут, — продолжал Ларионов, — мы пустим штурмовиков Саркиева для физического уничтожения этих злосчастных деревьев. А отвечать за все буду я и только я.
«Говорит прямо как Гитлер», — подумал Банкир и удивился собственной эрудиции.
— Нас здесь с вами девять человек, — заканчивал Ларионов. — Запись не ведется, и прослушка не работает. Так что… при любом исходе дела терять мне будет, сами понимаете, нечего.
Этого он мог бы и не говорить. Люди, собравшиеся в ту ночь на даче в Успенском, были все очень опытные и очень понятливые.
Глава двадцать шестая
— Ну, здравствуй, Игнат Андреевич, — сказала Верба с порога, потому что дверь ей открыл сам Чуханов,
— Здравствуй, Рыжая, — не растерялся отставной полковник. — Проходи.
Зато оказавшаяся тут же Марина Редькина растерялась так, что уронила на пол тарелку, которую вытирала, идя с кухни и торопясь на звонок. Жена Тимофея не просто растерялась — она испугалась до икоты, увидев знакомое лицо суровой гэбэшницы, испугалась так, что даже не обратила внимания на ее странное обращение к отчиму.
— Посуда бьется — жди удачи, — прокомментировала Верба добродушно и стала вежливо снимать сапоги — все-таки не с обыском пришла.
— Вера, это ко мне! — крикнул Чуханов в глубину квартиры. — Мы посидим в маленькой комнате? — Потом обернулся к дочке и попросил: — Сделай нам кофе, пожалуйста.
Вот так. Внизу, в «Патроле», конечно, сидели Разгонов, Леша и Марат. На лестничной площадке, у подъезда, под окнами и даже на крыше дежурили ребята из группы Меньшикова. Одно нажатие на маленькую кнопочку — сигнал тревоги, — и меньше чем через десять секунд ее сотрудники были бы уже во всех комнатах. Но в квартиру для первого знакомства Верба все-таки пошла одна. Не такой это был для нее разговор, чтобы сразу у всех дверей автоматчиков ставить и заламывать руки поверженному противнику. Да и не верила она, что матерый агент многих разведок будет устраивать пошлую стрельбу или мордобой в присутствии жены, дочки, беременной внучки с мужем и двух пуделей. Даже обыскивать Никулина-Чуханова не захотелось. Предстал он перед ней в спортивном костюме без карманов, и было немыслимо предположить, что и в этой домашней обстановке не расстается он с прикрепленным где-нибудь под мышкой или под коленом пружинным ножом или стреляющей авторучкой «Стингер».