Спроси у Ясеня

Скаландис Ант

Кедр. Остановись, Тополь. Меня интересуют факты, а не твои предположения. Кто все-таки сидел в «БМВ»?

Тополь. В «БМВ» оказались мелкие сошки. Обыкновенная подставка, хотя и заслуживает отдельного расследования. Главное — дальше.

Пальма. Ну что ж, давай.

Тополь. Я снова шел пешком вдоль шоссе. Машину нашу сначала не пропускали, а потом это было уже неважно. Бояться стало некого. Всех, кого надо, к этому моменту они уже убрали. Наступило перемирие. Я это понял. Но лолная картина происшедшего все никак не выстраивалась в голове. В общем, я как-то неожиданно для себя оказался у ларька на асфальтовом пятачке перед

магазином и почувствовал, что больше всего на свете хочу пить. Ты скажешь, это уж совсем глупо. Да, Кедр?

Кедр. Я лучше промолчу.

Тополь. Правильно, молчи. Дальше все было, как в кино. У ларька стояли двое мотоциклистов — парень и девушка лет двадцати — и прямо верхом на мотоциклах пили пиво. Что называется, с особым цинизмом. Но машины под ними были какие-то «Хонды» последней марки, черные кожанки, навороченные, с зеркальными бляхами, как у американских «диких ангелов», а лица… ну, знаете, издалека видно: сам черт им не брат — не то что гаишник, проверяющий на алкоголь. И что их привело сюда в такую рань? Очевидно, похмелье. Гудели ночь на папиной даче, выпили все до последней капли — вот и приехали в семь утра к ларьку поправлять здоровье… Вы уж извините, что я так длинно…

Верба. Давай-давай. Ясень тоже любил представлять подобные литературно-художественные отчеты высоким генералам на Лубянку. Вот смеху-то было!..

Тополь. Сейчас будет особенно смешно. В общем, глотнув какого-то соку, я подошел к этим хипарям и, нарочито невнятно представившись, спросил, при них ли обстреляли машину. Оказалось, да. Правда, смотрели мои детишки в другую сторону и потому хорошо видели, что два «УАЗа» с ОМОНом подъехали раньше кортежа. По приказу ментов, так считали свидетели, «бээмвуха» и стала выезжать на дорогу. «Придурки», — проворчал парень. А девушка вдруг добавила: «Покажи ему». И парень показал. За минуту до этого ребята фотографировались. «Поляроидом». Так вот, на одном снимке было отчетливо видно, что в припарковавшейся «БМВ» сидят не двое, а трое, на другом же вообще через переднюю дверцу со стороны водителя вылезал собственной персоной убийца Ясеня.

Платан. Не понял.

Тополь. Это был Золтан. Я узнал его.

Пальма. Золтан?!

Тополь. Да, именно он. Теоретически возможно, что он готовился совсем к другому убийству, но очень мало вероятно. Картина происшедшего в тот момент сделалась для меня абсолютно ясной.

Кедр. А снимки забрать у ребят, конечно, не удалось, и тебе мы тоже должны верить на слово.

Тополь. Нет, отчего же — вот они, эти снимки.

Пауза.

Тополь. Я показал молодежи свое удостоверение, но оно не слишком их впечатлило. Ну конечно, что этим ребятам ФСБ, может, у него папа в администрации президента, а у нее — и того выше, какой-нибудь зам Коржакова. Но потом я показал им сто долларов, и это они поняли — видно, насмотрелись американских детективов. Правда, попросили по сто за каждый снимок. Чуть поломавшись, чтобы они совсем не обнаглели, я согласился. И тогда еще за полтинник они рассказали мне, куда отправился вышедший из «БМВ» милиционер, за воротами какой именно дачи скрылся.

Кедр. Ну и чья же эта дача?

Тополь. А вот этого я предпочел бы пока не говорить. Слишком высокий человек, и он не имеет никакого отношения к убийству Ясеня. К Золтану он, разумеется, имеет некоторое отношение, но это нам пригодится позже.

Кедр. Тополь, я не узнаю тебя сегодня. Ты

полностью доверяешь Осокорю в безумно запутанной ситуации, ты считаешь непререкаемой истиной все, что говорит Дедушка — самый хитрый человек на земле, ты, наконец, покрываешь какого-то высокого российского чиновника. Что с тобой, Тополь?

Тополь. А ты себя узнаешь сегодня? Вербу узнаешь?

Кедр. Вербу — узнаю.

Верба. Ну, тогда давай я и скажу, тем более что дальнейшее я знаю лучше Тополя. Он позвонил мне еще из машины. А я была на Варшавке, прямо с вокзала поехала да на прием срочной информации из Арабского региона. Кстати, прошло два сообщения, по которым я наложила запрет на передачу даже по спецканалам. Дедушка уже в курсе, а вам еще предстоит оценить их значение для России и сделать какой-то вывод. Но, черт возьми, сейчас совсем не до этого. Когда Тополь сказал мне… что Ясеня больше нет… я не упала, даже не заплакала. Я просто умерла. А потом встала, нашла в сумке фляжку и выпила. Все. Долго ты ждал, пока я снова заговорю…

Тополь. Но я не орал в трубку и не давил ни на какие кнопки. Я понял.

Верба. За это я и люблю тебя, Тополь. И все-таки ты понял не все. Думал, я захочу мстить. А я, не дожидаясь твоего вопроса, сказала: «Вариант „Лайза“, Тополь». Потому что не хочу никаких смертей сегодня. Хватит. Да я буду мстить, но не сейчас и не этому ублюдку Золтану он и смерти-то недостоин, его надо просто спрятать в самую гнусную тюрьму. Пожизненно. Пусть этим займется Дедушка. А убивать никого не надо. Чем больше убьешь, тем труднее потом разобраться. Так что никого, ни-ни, ни Золтана, ни стрелявших в «БМВ», ни того, кто звонил, ни того, кто подкупал милицию, ни того, чья дача, ни самого Григорьева…

Тополь. А при чем здесь Григорьев?

Верба. Григорьев? Я могу продолжить список: ни Жириновского, ни Якубовского, ни Барсукова, ни Коржакова, ни Ельцина, ни Клинтона…

Тополь. Понятно. Папу Римского тоже оставим в покое. Хватит с него андроповского покушения пятнадцать лет назад.

Платан. Ребята, не пора ли перейти к делу?

Тополь. К какому делу? Мы, кажется, только о делах и говорим.

Платан. Я имею в виду план действий на завтра. По варианту «Лайза».

Верба. Можно я выпью?

Кедр. Кого ты спрашиваешь?

Верба. Всех.

Кедр. Я отвечаю за всех. Пей.

Телефонный звонок.

Пальма. Да.

Пауза.

Екатеринбург на проводе. Да-да, слушаю. Двадцать два тринадцать. Говорит Пятый. Что?!

Пауза.

Осокоря убили. Местные авторитеты. На зоне. Заточкой.

Пауза.

Тополь. Звонить Дедушке?

Кедр. К черту Дедушку! Давайте сами сначала разберемся. Пальма, ты прямо сейчас берешь пятерых ребят из охраны. Лешка — за старшего, и летишь в Свердловск. Спецрейсом. После доложим Дедушке. Может, это вообще вранье.

Верба. Правильно. Дедушка утомил меня еще вчера. По-моему, он просто в маразме. Он не должен был так реагировать на смерть Ясеня.

Кедр. Как?

Верба. Сидел и плакал. Не когда узнал, а когда нас с Тополем увидел.

Кедр. Не вижу ничего странного. Ты сейчас чего плачешь?

Верба. Я чего плачу?! Да я же знаю наверняка, что никакое это не вранье! Убили Осокоря! И убил опять Седой.

Тополь. Да, ребята, это действительно Седой, только не такой уж он и седой. Похоже, просто один из нас, ну, может, не из нас пятерых, но один из Причастных.