Спроси у Ясеня
Шрифт:
Так появилась в этой истории новая загадка.
Следующей точкой моего мистического путешествия в поисках истины стал Неаполь. Сергей снова поехал вместе со мной. Во-первых, он стал элементарно бояться отпускать меня одну, во-вторых, Неаполь был для него не просто городом — велико оказалось искушение поворошить прошлое, а в-третьих, подходил уже конец декабря, мой день рождения и Новый год — грех расставаться в такие дни. В общем, когда в Москве над Кремлем торжественно опускали красный флаг и поднимали трехцветный, в Неаполе по традиции выбрасывали из окон на улицу всякую дребедень, а мы слушали, как все это со звоном и грохотом падает, и смотрели по телевизору, конечно же, московскую программу, и Миша
А на утро я наконец получила телефон некоего Четриоло, знавшего Бернардо Фелоцци не только как Джинго, но и как Бернардо Фелоцци, позвонила ему и договорилась о встрече. Похоже было, что Четриоло (по-нашему «огурец») — это просто кличка. Ну что ж, каждый волен представляться, как хочет.
Было часов одиннадцать, не меньше, но Сергей еще спал и правильно делал. Ведь это я ждала важного звонка и была им разбужена, и вообще это я приехала в Неаполь работать, а Ясень хотел просто отдохнуть. Однако все-таки пришлось его растолкать.
— Сережа, вставай, мне надо срочно с тобой поговорить.
Он сладко зевнул, потер глаза и попросил:
— У нас там граппа осталась. Налей, пожалуйста.
— А без этого ты не можешь обойтись?
— Могу. Но не хочу.
— Ладно, — сказала я, доставая недопитую бутылку, — только при одном условии. Ты будешь совершенно серьезно отвечать на все мои вопросы.
— Годится.
Он хлебнул, я тоже — совсем чуть-чуть, за компанию, и мы начали.
— Существует ли архив службы ИКС?
— Разумеется.
— Ты имеешь к нему доступ?
— Очень ограниченный. Неограниченный имеют только три человека: Базотти, Спрингер и Кумахира. Возможно, еще Сиропулос. Ну и, наверно, есть личный архив Дедушки, к которому вообще никто доступа не имеет.
— А Ковальский?
— Анжей знает гораздо меньше, чем ты думаешь. Ему это все просто не нужно. Он далек от политики и интриг.
— Откуда взялся Кумахира?
— Кумахира — один из, говоря по-нашему, паханов якудзы, контрразведчик высочайшего класса и редкий интеллектуал. Дедушка искал такого человека долго и методично. Сегодня Кумахира — это реальный контроль над Японией и Китаем как минимум.
— Доверять ему можно?
— Нет, конечно. Доверять никому нельзя.
— И Дедушке?
Ясень сделал паузу и налил себе еще капельку по поводу такого вопроса.
— Это отдельная тема, — сказал он. — Если у нас сегодня обзорный брифинг, давай углубленное изучение проблем отложим на следующий раз.
— Давай, — согласилась я. — Это был не вопрос, а подколка. Поехали дальше. Кому ты звонил в Неаполь из Ясенева в ту ночь, когда мы познакомились?
— Роберто
— С ним можно сейчас связаться?
— Разумеется. О чем ты хочешь его просить?
— Я хочу узнать все о Бернардо Фелоцци. О Джинго. Кстати, как его настоящее имя?
— Паоло Ферито.
— Забавная фамилия.
Ferito по-итальянски означает «раненый».
— Его убили? — решила я уточнить.
— Да, местные мафиози. Ему нельзя было возвращаться в Италию.
— Почему же он вернулся?
— Видишь ли, мы, конечно, были друзьями детства, но эту сокровенную тайну Бернардо мне не доверил.
— Я же просила серьезно. Сейчас граппу отниму.
— Отнимай, мне уже не надо. Я действительно ничего больше не знаю об этом итальянце. Тогда я навел о нем справки в самом общем виде и не для дела, а просто по привычке.
— Хорошо. Знал ли Дедушка Чистякова?
— Ничего себе перескок! Полагаю, что нет. Чистяков был резидентом в Португалии в те времена, когда Базотти еще только раскручивался, а уже в шестьдесят третьем году Анатолия Геннадиевича перевели в центральный аппарат, и до самого восемьдесят второго он сидел в Москве, если не считать нескольких краткосрочных командировок.
— Куда?
— Бразилия, Ангола, Германия, кажется, точно я не помню.
— Но это можно уточнить?
— Конечно, можно.
— Отлично. Встречался ли Дедушка с Андроповым?
— Да. В начале восемьдесят второго года. То есть это я считаю, что встречался. Ни документов, ни живых свидетелей этой встречи не существует.
— Ты хочешь сказать, что есть мертвые свидетели?
— Именно. С Дедушкой были два его лучших агента. Они убиты в том же январе командой гастролеров из Греции. Дедушка провел расследование и назвал заказчиком одного крупного перуанского торговца кокаином. Перуанец по сей день сидит в нашей далекой тюрьме, но тех двух убийств по-прежнему за собой не признает. И в данном случае я верю перуанцу. Дедушка сам убрал своих агентов.
— Ты же уверял меня, что с пятьдесят седьмого года Базотти никого не убивает.
— Да, но это было исключение.
— А может, было много исключений?
— Не думаю. Встреча с Андроповым — абсолютно уникальный случай в биографии Дедушки. Очевидно, в том разговоре он впервые в жизни потерпел фиаско. Может, просто не сумел договориться ни о чем — это уже удар, а может, и того хуже: почувствовал за собеседником непреодолимую силу, испытал давно забытое чувство страха и пусть совсем недолго, но выглядел жалким и слабым. Базотти из тех людей, кто не умеет проигрывать. Никто не должен знать, что он вообще бывает слабым. Вот почему те двое не имели права на жизнь.
— А ты когда-нибудь спрашивал Дедушку напрямую? Не о тех двоих, а просто о встрече с Андроповым?
— Спрашивал. И он ответил очень странно в не свойственной ему манере: «Сержо, давай ты не будешь больше задавать мне этот вопрос». И я больше не задавал. Я понял потом, что внутри службы ИКС принято считать, будто переговоры с советским лидером планировались, но не состоялись. А подтверждение своей догадки я получил через какое-то время от Нанды. Вот какой диалог состоялся между ним и Базотти в том же восемьдесят втором: «Нехорошо, Фернандо, у тебя повышенный тремор. Руки трясутся». — «Да ну, это что за тремор! Ты бы посмотрел, как они трясутся у Андропова». — «Я видел». — «Что ты видел? Ты видел на экране, а у русских телевидение хитрое, они большие доки по сокрытию своих недостатков…» Дедушка не мог случайно проговориться, с ним такого не бывает. Значит, что? Проверка Нанды на умение молчать? Странная проверка. Да Ковальский ее и не выдержал. Сказал мне. Возможно, не только мне. А я сказал тебе. Больше похоже на целенаправленную утечку информации.