Спрут3
Шрифт:
— Наше соглашение, — счел необходимым он уточнить, — будет выполнено, как только Юфтер переведет деньги. — Старик покосился на собеседника и спросил: — У вас есть еще что-нибудь?
— Да, — ответил Терразини, устраиваясь удобнее в кресле, — я хотел еще кое о чем вас спросить. — Он закурил сигару с нарочитой неторопливостью. Ему доставляло удовольствие держать других в напряжении. Наконец перешел к делу. — Мы сделали все от нас зависящее, чтобы спасти операцию.
— Да уж, — отозвался старик. — Убрали всех подчистую.
— Однако они вам полезны. Вы нуждаетесь в таких решительных людях, как мы. — Произнося эти слова, Терразини выпустил в воздух колечки дыма, поднявшиеся к люстре. — Наша работа еще не закончена. Мы с вами не можем спать спокойно.
Старик прищурился и вцепился в ручки кресла, объятый внезапной тревогой.
— Что вы имеете в виду? — спросил он.
— Этого Каттани, — прошипел Терразини, внезапно приходя в ярость. — Он опять идет по нашим следам. Мне звонил секретарь Маттинеры и сообщил, что Каттани позавчера приходил в приемную. Он настойчиво добивался приема у Маттинеры. Наверное, что-то разнюхал. Вы понимаете, это опасный человек.
Старик сделал протестующий жест и сказал:
— Моя внучка влюблена в него.
— Знаю, — отозвался Терразини. — Поэтому я и позволил себе побеспокоить вас прежде, чем приступить к делу.
Старый банкир поднялся с кресла и с брезгливой гримасой пробормотал:
— Если это уж так необходимо… — И, немного помолчав, угрожающе добавил: — Однако смотрите, чтобы это никак не коснулось Джулии.
Быстрым шагом он направился к двери и закрыл ее за собой, не слушая заверений Терразини.
Каттани не чувствовал бы себя так спокойно, если бы знал, что против него затевают. Он же, ни о чем не подозревая, в одно прекрасное солнечное утро вновь ступил на землю Сицилии. Казалось, он по собственной воле лезет в волчье логово.
Каттани направился в полицейское управление города, где встретил своего старого знакомого — Сеттимелли, с которым работал в Трапани.
— Комиссар Каттани! — радостно приветствовал его полицейский.
— Сеттимелли! Что ты тут делаешь? Ты же служил в Трапани?
— Меня перевели сюда. А где теперь вы?
Каттани не ответил.
— Послушай-ка, — сказал он. — А кто командует здесь оперативным отделом?
— Комиссар Ди Венанцо, прекрасный человек.
— Отведи меня к нему.
Ди Венанцо был мужчина лет пятидесяти, седой, привыкший одеваться в серые тона. Из тех бесцветных личностей, которых скорее можно увидеть в окошечке почтового отделения, чем во главе такого боевого подразделения, как оперативный отдел полиции.
Он был польщен визитом Каттани. С живым интересом выслушал его рассказ о последних событиях и, когда тот кончил, прокомментировал:
— Дорогой Каттани, вы мне доверились, а что, если я состою на службе у мафии и могу погубить вас?
— Это точно. Я пошел на риск, но у меня не было выбора. Если вы заодно с ними, — мне крышка, но если вы честный человек, то авось захотите мне помочь.
Седовласый комиссар засунул руки в карманы пиджака.
— Нет, я не на их стороне, дорогой Каттани, Я заодно с вами. — Если хорошенько вглядеться в него, то сквозь серый налет можно было заметить, как лицо его осветилось. — Почему бы вам не вернуться на службу? Мы можем известить министерство о вашем желании прервать затянувшийся отпуск. Будем вместе работать.
Да, конечно, почему бы ему не перестать рыскать в одиночку? Каттани пришлась по душе мысль возвратиться на службу. Вместе они не откладывая, сразу же, начнут бюрократические хлопоты, чтобы разрешить этот вопрос. Всего несколько дней — и он снова получит в свое распоряжение людей, с которыми можно работать.
— А пока что, — посоветовал Ди Веканцо, — вам следовало бы побеседовать с помощником прокурора Вентури.
— Вентури? — Каттани не был уверен, что хорошо расслышал фамилию. — А он не из Милана, этот Вентури?
— Именно оттуда. Он приехал сюда работать по собственному выбору. И очень неплохо справляется. Но также и расплачивается за это. Мафия отметила его работу тем, что подложила бомбу под дом, где он поселился. С тех пор он со всей семьей живет тут, в казарме.
Каттани хотелось поговорить с Вентури, устроиться, как и он, в казарме. Но все это можно отложить. Прежде всего он должен повидать ее — Джулию.
Девушка находилась в апартаментах деда, в гостинице, когда приставленный охранять ее толстячок доложил о приходе Каттани.
— О, Господи, наконец-то! — выдохнула она, стремительно бросившись к двери.
— Нет! — закричал вослед ей дед. — Постой!
Джулия с удивлением обернулась, и он ее предупредил:
— Только не вздумайте вместе выходить!
— Почему?
— Прежде я хочу с ним поговорить.
Не понимая причины такой реакция со стороны деда, она кивнула и побежала навстречу Коррадо в холл гостиницы. Они без конца обнимались, осыпали друг друга поцелуями, желая взаимно убедиться, что в самом деле снова вместе.
— Как тебе тут живется? — спросил Коррадо.
— Очень плохо. Я не в силах больше терпеть, увези меня отсюда. Дед совсем не такой, каким я его себе воображала в Милане, когда играла по телефону нескончаемые партии в шахматы. Он такой нудный. Все время говорит о деньгах. И вбил себе в голову странную мысль. Говорит, что я должна войти в состав административного совета банка.
Каттани, казалось, поразило это известие.
— Когда это предполагается осуществить?
— Через пять дней.