Спрячь. Ищи. Найди. Продай
Шрифт:
— Думал, что Ян прочитает в прессе о его прошлом и подумает, что Тальман хочет его обмануть. Так он это мотивировал.
— А Хори, случайно, вам не звонил?
— Нет, не звонил. Лично я его не знаю и связь с ним не поддерживаю.
— А вы планируете куда-либо в скором времени ехать? С вами можно будет при необходимости встретиться и поговорить с глазу на глаз?
— В следующую среду я поеду в командировку в Париж и пробуду там три дня, потом вернусь в Калиопу. В середине августа я возьму отпуск на две недели. Вот такие у меня планы.
— Хорошо, а кто из ваших экспертов имел доступ к картине?
— Ну,
— Вы можете дать мне номер мобильного телефона Ховаца?
— Хорошо, дам. Записывайте.
— Так, ноль… восемь… две девятки… — Муус стал записывать номер в записную книжку, — …спасибо, Альберт, пока это все. Если понадобится, я вам снова позвоню.
— Хорошо, звоните.
Положив трубку, Муус откинулся на спинку кресла и о чем-то задумался, затем, через полминуты, протянулся к помятой записной книжке и, отыскав нужный номер, снял трубку служебного телефона.
— Алло, Эдуард Хори?
— Да, это я, слушаю.
— Добрый день, вас беспокоит следователь Теодор Муус из Центрального управления. Этой ночью у господина Яна Икса была украдена картина, предположительно, написанная художником Леонардом Эусом. Вы позавчера звонили Иксу и спрашивали, не собирается ли он ее продавать, не так ли?
— Да, я ему позвонил по просьбе Тальмана. Дениса Тальмана. Он узнал, что у Икса есть какая-то картина Эуса. Вот Тальман хотел предложить Иксу найти покупателей для нее.
— Господин Хори, а он вам не объяснил, почему сам не хочет позвонить Иксу?
— Ну, вы, думаю, знаете, какая у Тальмана репутация. Он боялся, что Икс прочитает, что пишут о нем в интернете, и не захочет иметь с ним дела.
— А вы сейчас в Калиопе находитесь?
— Нет, я сейчас в Берлине по служебным делам, в Имагинеру прилечу завтра после обеда. Надеюсь, вы не думаете, что это я заказал кражу? Если бы у меня были такие намерения, я бы не стал звонить Иксу и засвечиваться.
— Я пока лишь проверяю разную информацию, господин Хори. А вы не могли бы связаться со мной, когда вернетесь в Калиопу? Я хотел бы поговорить с вами лично.
— Хорошо, перезвоню. Не проблема…
Закончив разговор, Муус зевнул, оперся локтями о стол и посмотрел влево, на окно за полуспущенными жалюзи, анализируя мысленно слова Эдуарда Хори. Предстояло позвонить еще двум людям, о которых было известно, что имели непосредственный контакт с картиной Эуса — это были Денис Тальман и Борис Ховац.
Марио, усевшийся на скамейку у забора на задней стороне ботанического сада на улице «Кафедральная», достал из кармана мобильный телефон и снова посмотрел на часы — Георг Кессель опаздывал уже на пятнадцать минут. Разносчик пиццы убрал аппарат обратно в карман брюк, останавливая скучающий взгляд на своем мотоцикле, стоявшем у тротуара, в линейке припаркованных автомобилей, затем поднял голову к наливающемуся пурпурным окрасом небу над горизонтом и протер внешней стороной ладони влажный, горячий лоб, рассматривая подсохшие ветви дерева, нависшие над забором сада.
Через минуту на улице появился большой черный джип и остановился за последней из машин, выстроившихся вдоль тротуара, метрах в двадцати от того места, где сидел Марио. Молодой мужчина вскочил на ноги и пошел к джипу, за рулем которого сидел знакомый ему персонаж.
— Привет, Марио. Ты извини, что заставил тебя ждать — пробки везде, — сказал Георг, обратившись к разносчику пиццы, подошедшему к окну правой передней дверцы.
— Ничего, не беда. Привет, Лиза, — Марио поздоровался с сидевшей на пассажирском сидении подругой водителя, встретившись с ней взглядом.
— Привет, Марио, — на краях пухлых вишнево-красных губ Лизы выступила тонкая улыбка.
— Все прошло, как по маслу, вот тебе обещанный остаток. Молодец, выполнил задачу отлично. Лиза, передай ему, — Георг достал из нагрудного кармана рубашки несколько свернутых банкнот и подал их своей подруге, которая, молча, передала их Марио. — Ладно, будь осторожен и берегись.
— Вы тоже берегитесь, — кивнул Марио, принимая деньги.
Пока черный джип пропускал машину за машиной, пытаясь выехать на проезжую часть и вклиниться в гудящий поток, взгляды Лизы и Марио снова встретились. Глаза черноволосой красавицы, всегда искрившиеся легким задором, стрельнули в молодого мужчину, выражая некий необъяснимый интерес, как будто пытались прочитать на лице разносчика пиццы все его сокровенные мысли.
«И чего она на меня так глядела? — подумал Вегерс, возвращаясь к своему старому мотоциклу. — Она вправду очень красивая. Хорошенького спарринг-партнера подобрал себе наш тренер по боксу…».
«Тренером по боксу» Марио с иронией называл Георга Кесселя, заказавшего ему похищение картины из дома Яна Икса. Георг, действительно, пару раз в неделю преподавал боксерское мастерство в небольшом клубе одного из своих знакомых. В прошлом Кессель сам боксировал на любительском уровне, но его карьера закончилась еще в двадцать четыре года — поняв, что славы и почестей ему никогда не видать, как, собственно, и хороших денег, он предпочел повесить перчатки на гвоздь и подыскать себе какое-нибудь более доходное занятие.
Таким занятием для него, спустя некоторое время, стала торговля крадеными предметами искусства — вступить в ряды одной из группировок ему помог знакомый боксер, так же, как и он, забросивший спорт. За четыре года Кессель довольно хорошо освоился на новом поприще, появились и страстно желаемые им деньги — много и сразу. Но, в конце концов, четыре года сладкой жизни быстро пролетели — именно столько понадобилось полицейским, чтобы выйти на него. Георгу впаяли первый срок, правда, отделался он довольно легким наказанием — за активное сотрудничество со следствием и признание вины он получил предельно смягченный приговор и всего через полтора года досрочно вышел на свободу.
Месяцы, проведенные за решеткой (там он заодно обрел новые связи), впрочем, не заставили Кесселя раскаяться или заняться законным родом деятельности, также его не пугала перспектива снова загреметь в тюрьму, но уже на намного более длительный срок.
После освобождения Георг на пару месяцев покинул Калиопу и вел себя прилично, готовясь в ближайшем будущем снова взяться за подпольную торговлю искусством, тем более его сбережения стремительно таяли. На этот раз, однако, он учел прежние ошибки и придумал более сложную схему, пытаясь в максимальной степени затруднить сыщиков. Пока это ему, кажется, удавалось.