Спустить ночь с цепи
Шрифт:
– Расскажи мне, что произошло.
Рен притих, вспоминая последние несколько часов жизни отца. Он никогда и ни с кем прежде не говорил об этом. Но, тем не менее, время от времени его преследовали ночные кошмары.
– Я как раз учился менять формы, но ни в одной из них не мог оставаться на долгое время. В любую минуту я мог превратиться в беспомощного человека, а затем опять стать барсом или тигром, или тигардом. Моя мать испытывала ко мне и моему внешнему облику крайнее отвращение. Вот почему у них больше не было детей. Как-то я подслушал, что родители отлично ладили друг с другом до моего рождения. А после мать
Сердце Маргариты сжалось от сочувствия к нему. Она не могла даже представить себе, чтобы ее родители насовсем отказались от нее. Отец мог и покритиковать, иногда бывал поглощен какими-то своими мыслями и даже временами отсутствовал, но преднамеренно жестоким он не был никогда.
Рен играл с прядью ее волос, продолжая разговор.
– Папа редко смотрел на меня – звереныша. В их доме они держали меня подальше от себя, в маленькой клетке, до того момента, пока не начался переходный период. Отец знал, что я нуждаюсь в ком-то, кто смог бы научить меня, как управлять своими способностями. И он нанял для этой цели моего кузена… Зака.
Вэйн поведал ей, что именно он обвиняет Рена в убийстве. Но Маргарита не решилась поднять эту тему в данный момент. Вначале она хотела выстроить цепочку событий.
– Значит, твой кузен показал тебе, как использовать твои силы?
– Нет. Ему было настолько омерзительно то, что я не мог оставаться в одной форме, что он уволился через неделю после того, как его наняли. – Рен устало вздохнул. – Так что отец решил, что сам займется моим обучением. Это был единственный случай в моей жизни, когда он проводил со мной время. Поначалу его очень злило и бесило то, что я пытался убежать куда-нибудь, куда только мог. Я удирал из комнаты или использовал свои только что появившиеся способности, чтобы материализоваться в другой части дома или на улице. Злой и недовольный, он тащил меня обратно и пытался учить заново.
– Тащил как?
Боль затаилась в его глазах.
– Это не важно.
Но Маргарита знала, что это не так, поскольку напряженное тело Рена говорило об обратном. Действия его отца оставили незаживающие раны в душе сына.
– Как только мне удалось немного контролировать себя, отец успокоился. Я даже начал ему нравиться… я так думаю. Вот почему мне было очень больно, когда он умер. Я провел все детство в одиночестве, только мельком видел своих смотрителей, которые приходили раз в день поменять еду и почистить клетку. Время от времени появлялся отец, смотрел разочарованным или ненавидящим взглядом, а затем без слов удалялся. Поэтому, когда он начал уделять мне внимание, это казалось почти невероятным.
Он затих и посмотрел в сторону. Маргарита могла представить картины его воспоминаний, причиняющих такую боль. Она желала только одного – найти способ, чтобы утешить его.
– Мы переместились из моей клетки в спальню, – тихо продолжил Рен. – Я спал, когда услышал, как в холле что-то разбилось. Перевоплотившись в человека, я направился туда, чтобы узнать что произошло, и тогда увидел отца в своей спальне… с разорванным горлом. Его лицо было сильно избито и окровавлено так, что разглядеть было невозможно.
– Что ты сделал?
– Я склонился к нему и взял за руку. Я не мог двигаться, не мог говорить. До этого я никогда не видел убийства. Все, что я мог на тот
– Значит тебе известно, кто лишил его жизни?
– Да, – со злобой ответил он. – Я слышал свою мать и ее любовника. Они смеялись над ним, находясь в другой комнате.
Маргарита сглотнула. Ее охватила паника от прозвучавшей в его словах сильной ненависти. Может, в конце концов, это он убил свою мать.
– Я был настолько зол, что не мог ясно мыслить. Отправился к ним и застал их обоих, распивающими шампанское. Я кинулся на мать, но ее любовник поймал меня и бросил на пол. Он собрался убить меня, но мать его остановила. Тогда я и узнал, что это был их изначальный план. Мать предполагала лишить жизни меня и своего мужа, чтобы мой дядя взял под контроль правление «Тигариан Технологии». Но она сказала, что ему нельзя доверять. И если умрет ее сын, то высока вероятность того, что дядя оставит их без гроша. Единственная надежда сохранить деньги отца заключалась в том, чтобы держать меня на транквилизаторах и управлять финансами в качестве моего опекуна.
Маргариту охватил гнев. Как кто-то может совершить нечто такое по отношению к другому человеку, не говоря уже о собственном сыне. Что было не так с его матерью?
– Так что они предприняли? – спросила она.
– Не знаю. Я пытался использовать свои силы, чтобы избавиться от ее любовника, а следующий момент помню, как проснулся в запертой комнате, а весь дом был охвачен пожаром.
Она нахмурилась.
– Как ты выбрался?
– Подо мной прогорел пол. Я с грохотом провалился вниз, и тогда меня обнаружили пожарники, приняв за домашнего питомца. Как только они меня вытащили, я увидел тела матери и ее любовника, а также своего отца, лежащие на лужайке, куда их положили.
На скулах Рена заиграли желваки.
– Прежде чем они смогли передать меня службе отлова бездомных животных, я укусил пожарного и сбежал в сторону деревьев и кустов, росших вокруг дома. И продолжал бежать, пока не столкнулся с одним мужчиной, который сказал мне прыгать в его машину.
– Не было ли это невероятно рискованным с твоей стороны?
Он фыркнул.
– Возможно, но он знал, кто я и кем являюсь, а также упомянул, что мой отец послал его позаботиться обо мне. На тот момент я не мог ясно думать. Был ранен и напуган, и не знал куда податься. Но знал одно, что мой дядя убьет и меня тоже при первой же возможности, и тем более мужчина, который явился за мной, пах, как человек. А мой родственничек ненавидел людей, так что неожиданно появившийся человек был более чем выигрышным вариантом.
Маргарита была поражена рассказом Рена. Она не могла и представить себе, насколько должна быть ужасной та ночь для него.
– Почему ты никому не рассказал, что произошло с твоими родителями?
Он окинул ее взглядом, полным иронии.
– Кто бы мне поверил? Животные не убивают своих из-за денег. Это относится только к людям.
– Ты не животное.
– Нет, Мэгги, – возразил он, и его глаза опалили ее своей глубиной. – Именно им я и являюсь. Не обманывай себя на это счет. Пока мне не исполнилось двадцать пять, я был не более чем обычным зверенышем тигарда. Способность превращаться в человека – это результат магии одного безумного царя, которой наградил ею мой народ несколько столетий назад. И я всегда буду поступать, как зверь.