Чтение онлайн

на главную

Жанры

Спустя вечность
Шрифт:

У Йенсена была веселая и очень приятная белокурая жена. Невысокая пухленькая дама, как принято говорить по-датски, примерно, мамина ровесница. Она курила большие сигары и поражала нас умением выпускать дым красивыми кольцами.

Датские гости прожили у нас несколько дней. О бесшабашном, почти распущенном поведении, которое отличало отца при его общении со «старой гвардией», в отношениях с Йенсеном не было и помину. Я был слишком юн и не мог правильно оценить эти отношения, но вполне возможно, что безудержному веселью с виски и игрой в покер помешало присутствие членов обеих семей.

Йенсен привез с собой фотоаппарат, чтобы сделать несколько фотографий отца. По этим фотографиям он хотел слепить

его бюст. Йенсен просил, чтобы отец стоял спокойно, и «щелкал» его в анфас и в профиль. А двадцать лет назад он сидел, молча, трезвый, погруженный в себя и изучал профиль Хелледа Хогена:

После пятой рюмки виски Потянул он чутким носом В направленье фонарей — Чует рысь, где веселей. Кисточки ушей трепещут В предвкушенье удовольствий. Мощно потянулись лапы, Улыбаются усы.

Чего ждал Йенсен через двадцать лет, изучая облик Гамсуна? Вернувшись в Данию, он прислал нам фотографии. Отцовского бюста, если таковой вообще был сделан, мы так и не увидели. Маме фотографии показались не совсем удачными: отец выгладит на них, как безумный, таково было ее заключение. В чем-то она была права — у отца был какой-то неподвижный, пустой взгляд. А я думаю, что отцу просто не нравилось быть фотомоделью. С «усами» все было в порядке, а вот никакой улыбки под ними не пряталось.

К тому же я не совсем уверен, что он должным образом оценил героическую песнь «Хеллед Хоген», хотя она была написана с дружеским чувством и с сердечным восхищением. Она воспевала в нем что-то, что по сути было ему чуждо. Но он никогда не говорил об этом.

В своем эссе «Крестьянская культура» {48} отец делает остроумные, дружеские, но достаточно критические замечания о взглядах своего коллеги на культуру. Как будто оба все эти годы исподтишка наблюдали друг за другом. Когда Йенсен во время последней войны издал собрание своих стихов, стихотворения о Хелледе Хогене в нем не было. А жаль. Кто знает, сделал ли он это из деликатности или по каким-либо другим причинам.

Отец никогда не рассказывал нам, детям, о своих столичных разнузданных пирушках в обществе собратьев по искусству. Отнюдь не потому, что на эту тему было наложено табу в нашем доме. Все это было достаточно невинно — способ расслабления, в котором он так нуждался, не более того. Теперь, много времени спустя, я думаю, что нам вряд ли повредило бы, если бы он рассказал немного об этих застольных беседах, описал бы забавные ситуации и занятных людей. Он мог бы это сделать, мог бы поделиться с нами впечатлениями, повеселить нас. И еще мне кажется, что тогда отец с матерью могли бы избежать непроизвольных злобных перепалок, во время которых оба эгоистически отстаивали свою правоту. Из своих поездок отец возвращался молчаливый, в плохом самочувствии и ничего нам не рассказывал. Наверное, считал, что события в мире взрослых, какими бы они ни были забавными, не годились «для детских ушей». К тому же у него было немного странное представление о том, где проходит граница между детской и взрослой литературой. Я сам достиг относительно зрелого возраста, прежде чем отец решил, что мне уже можно прочитать «Скитальцев» {49} .

И все-таки у меня было счастливое детство. Я говорил это раньше, и хотя я сейчас вспоминаю мрачные минуты, я все равно настаиваю на этом. Никто не покидает страны

детства, не унеся на себе отметины этой ничейной земли, где ты встретился с собственным одиночеством. Его приходится нести с собой и, может быть, расти вместе с ним. Одно из самых горьких и неизгладимых впечатлений того времени, — это разногласия, которые вдруг возникали между отцом и матерью. В конфликт вступали сильные воли и чувства, отец с матерью не всегда были способны справиться с ситуацией, а мы, дети, оказывались свидетелями этих раздоров. Стены и закрытые двери мало что могли скрыть. Я слышал все, что они говорили друг другу, слышал, как важна была для них та или иная ссора, и мне становилось нестерпимо больно. Понимать, как на каждом этапе жизни нужно относиться к собственной душе — это, бесспорно, большое искусство. Теперь-то я это знаю. У моего отца это обернулось творчеством, у матери — неудовлетворенностью и невосполнимой тоской. Сами того не ведая и не желая нам ничего плохого, они не щадили нас, и я невольно оказывался посвященным в их отношения.

В возрасте, когда человек беспомощен, он не может вмешаться и сказать взрослым: «Остановитесь!» Я их любил. Они были мои родители, и их ссоры повергали меня в отчаяние. Мама часто говорила о разводе. Ничего более страшного и придумать было нельзя, я как будто терял их обоих, но не смел ничего сказать. Мама несомненно была более слабой в их словесных дуэлях. Ее слова были бессильны против страшной силы его слов. Мамины объяснения оборачивались ничем, несмотря на ее воинственность. Мне все это часто казалось безумием, ерундой, которую отец в своем возбужденном мозгу раздул до чудовищных размеров.

Когда мама терпела поражение, мы с братом и сестрами всегда были на ее стороне. Но когда нам казалось, что победила она, то есть если она не защищалась, а обвиняла — она могла вести холодную войну очень долго, — то это бесконечное молчание, было хуже всего. Тогда я надолго уходил в лес или на клубничные грядки. И там в глубокой задумчивости проводил несколько приятных часов. Как хорошо, что человек, которому только что стукнуло тринадцать, вопреки глубокой печали находит утешение на грядках с клубникой.

Но тяжелые времена длились недолго. Наступали долгие периоды мирных занятий, добрых слов и уюта. Мама в саду, за письменным столом в своей комнате, возится в гостиной или на кухне. Отец — в Хижине Писателя или живет и работает в каком-нибудь соседнем городишке.

Причиной их ссор чаще всего становилась ревность, которая мучила их обоих — его вначале, ее — в более поздние годы. Другие поводы возникали редко.

Вот письмо к маме, написанное на обратной стороне обложки мюнхенского журнала «Симплициссимус». Почтовый штемпель — 1.6.32. Отец пытался покончить со старой сплетней, касающейся его якобы интимных отношений с преследовавшей его много лет писательницей Анной Мунк.

«И опять о том же.

Никогда в жизни у меня ничего не было с Анной Мунк, она сама распространяла эти сплетни, и люди ей верили. Никогда в жизни я не спал с нею, никогда не целовал ее никогда даже не отвечал на ее письма. Я избегал ее, как только мог, но отделаться от нее было трудно, в Ляне она вела себя так, что у меня не было ни минуты покоя, и фрёкен Хаммер пришлось отказать ей от дома. Мне отвратительна сама мысль о ней, люди, которые верят этой сумасшедшей, постоянно укоряют меня ею. Камергерша Гаде довела это до моего сведения. Фру Огорд или какая-то другая лживая сволочь сказали об этом тебе — но все это наглая ложь, придуманная А.М., и она это знает, но она так долго находилась во власти своего воображения, что и сама верит в это. Ей бы написать об этом книгу. Она абсолютно безумна. Меня корчит от необходимости опровергать эту ложь, вот-вот вырвет».

Поделиться:
Популярные книги

Камень. Книга вторая

Минин Станислав
2. Камень
Фантастика:
фэнтези
8.52
рейтинг книги
Камень. Книга вторая

Ненаглядная жена его светлости

Зика Натаэль
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
6.23
рейтинг книги
Ненаглядная жена его светлости

Путь Шедара

Кораблев Родион
4. Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
6.83
рейтинг книги
Путь Шедара

Запасная дочь

Зика Натаэль
Фантастика:
фэнтези
6.40
рейтинг книги
Запасная дочь

An ordinary sex life

Астердис
Любовные романы:
современные любовные романы
love action
5.00
рейтинг книги
An ordinary sex life

Месть бывшему. Замуж за босса

Россиус Анна
3. Власть. Страсть. Любовь
Любовные романы:
современные любовные романы
5.00
рейтинг книги
Месть бывшему. Замуж за босса

Горькие ягодки

Вайз Мариэлла
Любовные романы:
современные любовные романы
7.44
рейтинг книги
Горькие ягодки

Беглец

Кораблев Родион
15. Другая сторона
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Беглец

Не грози Дубровскому!

Панарин Антон
1. РОС: Не грози Дубровскому!
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Не грози Дубровскому!

Законы Рода. Том 5

Flow Ascold
5. Граф Берестьев
Фантастика:
юмористическое фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Законы Рода. Том 5

Авиатор: назад в СССР 12

Дорин Михаил
12. Покоряя небо
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Авиатор: назад в СССР 12

Системный Нуб 2

Тактарин Ринат
2. Ловец душ
Фантастика:
боевая фантастика
попаданцы
рпг
5.00
рейтинг книги
Системный Нуб 2

Физрук 2: назад в СССР

Гуров Валерий Александрович
2. Физрук
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Физрук 2: назад в СССР

Цеховик. Книга 2. Движение к цели

Ромов Дмитрий
2. Цеховик
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Цеховик. Книга 2. Движение к цели