Спутник 'Шаг вперед'
Шрифт:
– Как же мы не сделаем?
– Сделали бы, если бы не запах. Такого запаха не было даже в Экспериментальной зоне.
– В Экспериментальной не было.
– Слушай, - сказал Кристап, и даже попытался приподняться на локте, и открыл вдруг заблестевшие глаза.
– А ты помнишь, чем пахло на Экспериментальной?
– Арбузами пахло.
– Арбузами...
– сказал Кристап и засмеялся.
– Вот именно, что арбузами. Так мне тогда хотелось арбуза!.. А сейчас не хочется.
Наступило молчание. Кедрин почти решился открыть рот, как Седов негромко сказал:
– Ну, давай, что ли, рассказывай...
– Понимаешь, - сказал лежащкй, - главное - неожиданность. Ни тебе солнечный патруль, никто и ничто не могут предупредить. Вдруг наплывает этот запах. Дышать становится нечем, чувствуешь - сейчас задохнешься, конец. Начинает мерещиться всякая ерунда - литиевые озера... В общем страшное. Ну, и не хочешь, а задерживаешь дыхание, чтобы избавиться от этого запаха. Теряешь сознание... А уж на что я потом налетел, этого я не знаю. Спроси что-нибудь полегче...
Он говорил все медленнее и на последних словах как будто совсем задремал. Шеф мрачно взглянул в потолок и негромко. свазал:
– Разбился он крепко. Вы бы его в гипотермический, что ли? Пусть отлежится, отоспится...
– Его на Землю надо, - ответил кто-то сверху, где никого не было.
– На Землю!
– сердито сказал Седов.
– Лечите здесь. Монтажники в таком виде на Землю не уходят. Подумайте, может, гравитацию снять? Думайте, через полсмены я загляну. И чтобы к нему - никого...
Он медленно поднялся, обернулся, взгляд его тяжело уперся в Кедрина, наполовину заслонявшего собою небольшого Герна.
– Что такое? Я же сказал...
– Вы сказали привести...
– Сюда? А если бы я сидел...
Он не сказал, где он сидел бы.
– Ну ладно. Как вас зовут-то? Ага, Кедрин. Вот что, Кедрин. Попали вы сюда, может, случайно, может, не случайно - не имеет значения. Пространство любите?
– Нет, - сказал Кедрин.
– Не люблю.
– Значит, все лучшее у вас впереди. Еще полюбите... И страх пройдет. Каюту вам Герн покажет, раз он дежурный, хотя он и скверный дежурный.
– Но послушай, Николай...
– А что? Хороший дежурный, да?
– Нет, при чем тут... Нельзя же так, шеф. Может быть, он не хочет. А потом к нам просятся - мы не берем, а тут...
– Не хочет - захочет. А что просятся, пока их привезут, люди нужны сегодня, и он сегодня здесь. Я бы и того пилота не выпустил, но корабль кому-то надо увести. А Кедрина мы сегодня же и обучать начнем...
– Да слушайте же!
– вспылил Кедрин.
– Я совершенно...
– Стоп, - сказал Седов.
– Сбросьте ускорение. Слушайте меня. Кому суждено быть монтажником - он им будет. А вам суждено, это я вам говорю. Короче, здесь каждый комплект рук ценится больше, чем на Эвридике. Речь идет о спасении людей. Честно говорю, что ста процентов гарантии у нас нет. Но у тех, о ком идет речь, нет и десяти процентов. Решайте.
"Что за черт!
– подумал Кедрин.
– Это насилие - так ставить вопрос". Но он вспомнил, как не прыгнул с обрыва. Тогда это было бессмыслицей. Теперь нет. И она здесь...
– Я согласен, - сказал он.
– Герн! Покажите ему каюту и швырните его в пространство. Мне пора.
Они постояли на месте, провожая шеф-монтера взглядом, пока он не скрылся за выпуклостью потолка, поднявшись, казалось, по отвесной стене, и Кедрин почти готов был поверить в его способность ходить по вертикальным стенам. Герн тронул его за локоть:
– У нас мало времени...
– Покажите мне каюту.
На перекрестках коридоров виднелись небольшие, видно, самодельные таблички. На одной было написано: "Проспект переменных масс", на другой "Переулок отсутствующего звена".
Герн сказал:
– Здесь живет Гур, с которым вы прилетели. Названо в его честь.
Кедрин не уловил связи между Гуром и отсутствующим звеном, но спрашивать не стал. Как и проспект, переулок был тих и залит светом. Пол слегка пружинил под ногами, иногда шедшие вдруг высоко подскакивали колебалось напряжение гравитации, видимо, барахлили гравигены. Впрочем, напряжение колебалось только в переулке.
Потом был еще один проспект - не салатный, а цвета слоновой кости. Герн сказал:
– Вот это ваша...
Это было просторное помещение с закругленными углами Потолок ярко светился теплым, розоватым светом.
– Вечерняя заря, - сказал Герн.
– У вашей смены кончается день.
В каюте почти не было мебели, только два низких шкафчика, такой же низкий столик, микрофильмотека - и все.
– У нас каждый живет, как ему нравится, - сказал Герн.
– Здесь жил Тагава. Он перешел в смену Кристапа и в его каюту.
– А как же с мебелью?
– Закажите, - равнодушно сказал Герн.
– Стереотипов полно...
– Он прошелся по каюте, отворил одну дверь.
– Здесь - помещение для работы. Тагава - микробиолог, но свои склянки он заберет. Вы связист? Закажите оборудование...
– Он сдела еше несколько шагов, распахнул маленькую дверцу в углу. Здесь все прочее...
Кедрин осмотрел и все прочее.
– Нет, - сказал Герн.
– Это несложно - не вакуумное устройство. У нас только частично экоцикл... Ну, осмотрели? Теперь пошли.
– Куда?
– спросил Кедрин, чувствуя, как дыхание выходит из-под контроля.
– Вы что, не слышали, что сказал шеф-монтер? Очень просто, сейчас я вышвырну вас в пространство..
VIII
В пространстве, на орбите Трансцербера, стало несколько спокойнее, чем раньше: споры о сущности некоего небесного тела, именуемого Трансцербером, понемногу утихают - тем быстрее, чем меньше становится расстояние, разделяющее небесное тело и тело земного происхождения. Разумеется, спор утихает лишь потому, что с приближением небесного тела увеличиваются возможности разобраться в его природе, а не по какой-либо иной причине.