Спутник Тома Айсли
Шрифт:
Ибен засмеялся, тихо и дружелюбно.
— Ты задал столько вопросов, что на всю ночь хватит, — заметил он. — Скажем так, я иду туда, где неладно, и знаю, как туда попасть.
Айсли, прищурившись, посмотрел на него.
— Ты прав, — согласился он, тоже тихо и серьёзно. — Поставим точку. А что касается тебя и мест, где есть беда, одно могу сказать: надеюсь, ты так же хорошо можешь ускользнуть от них, как и находить к ним дорогу.
Ибен задумчиво кивнул. Лицо его снова стало серьёзным.
— Значит, война Волчьей горы такое скверное дело, как я и думал.
— Мистер, — ответил Айсли, — если ты уж попал ногой в эту мразь, то ты вступил не в чью-токоровью
— Очень образно, — криво усмехнулся Ибен, — и, боюсь, вполне точно. Надеюсь, я не слишком поздно.
— Для чего? — спросил Айсли. — Остановить нельзя, потому что всё уже началось.
— Я не имел в виду, что поздно остановить. Я хочу сказать, не слишком ли поздно, чтобы восторжествовала справедливость. Подобное со мной случилось в Плезент Вэллей. Слишком поздно… слишком поздно…
Глаза Айсли сначала широко раскрылись от удивления, потом он, подозрительно сощурившись, глянул на Ибена.
— Ты был там? — изумлённо спросил он. — В этой заварухе между Грэхэмом и Тверсбёри?
— Был. Но в стычке не участвовал.
— Послушай! — оживлённо воскликнул Айсли, в ком любопытство одержало верх над сомнениями, — Кто ж, чёрт побери, всё-таки выиграл, овчары или ковбои? Интересно знать. Нам тут предстоит такое же вонючее дельце.
— Никто не выиграл, — ответил Ибен. — В войне не выигрывает ни та, ни другая сторона. Лучшее, чего можно добиться — это, чтобы из большого зла получилось хоть что-то доброе: чтобы не пострадали невиновные.
Айсли, как и большинству простых людей его времени, в детстве читали Библию. Он снова кивнул головой.
— Ты хочешь сказать: «Слабые наследуют землю»?
— Почти что так, — согласился Ибен. — Только слабые никогда не наследуют ничего, кроме грехов сильных, если им вовремя не помочь. Именно это меня и беспокоит. Всегда так много беды и так мало времени.
— Это всё, чем ты занимаешься, мистер? Ищешь, в какую бы заваруху ввязаться?
— Этого достаточно, — грустно улыбнулся Ибен, — поверь мне, этого больше чем достаточно.
Маленький ковбой покачал головой.
— Знаешь, что я тебе скажу, Ибен, по-моему, ты малость чокнутый.
Бледнолицый юноша вздохнул, мягкие кольца волос согласно качнулись.
— Должен тебе сказать, Айсли, — ответил он, — везде, где мне только приходилось бывать, все говорили то же самое…
На следующее утро тучи, предвещающие ранний снег, всё ещё тяжело лежали на севере, но ветер утих. Завтрак был намного веселее, чем вчерашний поздний обед, и новичок оказался не таким чокнутым, как опасался Айсли. Он, как и все, искал работу, а неприятности ни к чему. Что ему на самом деле нужно, так это место, где можно укрыться на зиму. Ибен спросил Айсли, нет ли надежды получить работу в Кэй-Баре. Айсли сказал, что надежды на это ещё меньше, чем пчелиных следов в метель на снегу. «Особенно для парня, — добавил он, — который, похоже, никогда не натирал мозолей лопатой».
Ибен заверил маленького ковбоя, что работать он может, и Айсли скорее для того, чтобы показать Ибена другим ковбоям, чем в надежде на то, что Старик Рестон наймёт его, разрешил ему поехать вместе с ним в усадьбу. Но там дело получило такой странный оборот, что Айсли снова засомневался насчёт своего гостя.
Что касается остальных ковбоев, то им чужак не очень-то приглянулся. По их мнению, он выглядел так, будто ему туго пришлось прошлой зимой и он не выровнялся с весенней травкой. Большинство считало, что новых холодов ему не пережить, и все как один были уверены — Старик проглотит его живьём. Разумеется, в том случае, если у чужака хватит наглости явиться в Большой дом и нанести оскорбление рассудительности старого дьявола Рестона, заявив ему прямо в лицо, что намерен просить у него работу. Ранчо в октябре — не то место, где можно найти выгодную работу. Тот факт, что этот телок, отбившийся от стада, не знает таких простых вещей, говорит о том, как немного он стоит. И конечно, вся компания потащилась к дому поглазеть в окно, как будет совершаться это убийство. Айсли так расстроила неблагосклонная реакция парней в адрес его протеже, что в минуту внезапного вдохновения он предложил пари на весь свой заработок у Рестона. Он сказал это просто так, но дружки поймали его на слове, и, когда Айсли заключил последнее пари, оказалось, что он прозакладывал своё жалованье наперёд до весеннего загона скота. Но к тому времени, когда Айсли со своим подопечным на буксире подошёл к двери Большого дома, он готов был с радостью отдать вдвое больше, чтобы только снова оказаться на отрогах Волчьей горы или в любом другом месте за много миль от владельца Кэй-Бара с его пресловутым «милым» характером.
Айсли, конечно, влип, однако ныть не собирался. С несравненно большим мужеством, чем горнист армии Кастера, трубивший сигнал второй атаки у Литтл-Бигхорн, [2] Айсли поднял руку и постучал. Правда, для моральной поддержки он мысленно прибег к богохульству, но Ибен покачал головой: «Не упоминай имени Господа Бога твоего всуе, Айсли! Помни, твоя сила равна силе десятерых». Айсли глянул на него испепеляющим взглядом, потом поднял глаза к небу: «Господи, Господи, чем я заслужил это?» Он, правда, не получил ответа сверху, но зато услышал его из глубины дома. Раздражённо-язвительным тоном, от которого попахивало адом и серой, им предложено было войти и закрыть за собой дверь. Кроме того, голос пообещал хорошую порку за грязь из загона или что другое, появившееся на ковре, а также за время, превысившее шестьдесят секунд, которые им выделяются, на то, чтобы изложить просьбу, получить отказ и убраться к чертям обратно, откуда пришли.
2
В 1876 году у реки Литтл-Бигхорн американский генерал Г. А. Кастер потерпел поражение в битве против индейцев сиу.
Так как это предложение было сделано в тональности буйволиного рёва, что обычно ассоциировалось с благодушным настроением Г. Ф. Рестона-Старшего, то Айсли поспешил им воспользоваться.
— Мистер Рестон, — сказал он, оказавшись внутри дома и позади закрытой двери, — это Ибен, и он ищет работу.
Генри Рестон сначала покраснел, потом побледнел. У него вырвался звук, похожий на рёв рассерженного гризли, который собирается напасть. Потом он подавил этот звук, подождал, пока разомкнутся стиснутые челюсти, махнул рукой в сторону двери и сказал:
— Ну что ж, Айсли, лучшей компании ему для этого не подобрать. Удачи вам обоим.
— Что? — произнёс, задохнувшись, Айсли.
— Ты меня слышал. И не вздумай хлопнуть за собой дверью!
— Но, мистер Рестон, сэр…
Старик поднялся из-за стола. Был он размером с пожилого бизона и такого же милого и кроткого нрава.
— Айсли, ты помнишь, чёрт тебя побери, что я сказал, когда ты прошлый раз притащил сюда бродягу? Ты не прочь устроить тут дом отдыха для всех бродяг и слабаков, которых непогода и холода загоняют в коровники, — пожалуйста! Действуй! Я пытаюсь управлять фермой, а не зимним курортом. А теперь забирай отсюда своего пилигрима и вернись через двадцать минут за расчётом.