Спящая красавица
Шрифт:
Вот так Тамара впервые свернула на путь, которым дальше ей предстояло двигаться неуклонно. Она уступила. А, поступившись главным, ей казалось нелепым бороться за мелочи.
Впрочем, один вопрос остался камнем преткновения надолго. Это мама. В тот памятный вечер лишь благодаря счастливой звезде Леонида Тамарин сотовый зазвонил, когда основные события были уже позади.
— Мама! — помертвев, сообразила Тамара. — Она там сходит с ума!
Леонид потрясенно наблюдал, как его медлительная, царственная любовница вихрем мчится к своей сумке, выхватывая телефон.
— Прости, мамочка, я задержалась. Буду очень скоро… полчаса, не
— Ты никуда не поедешь, — возразил Леонид, но Тамара уже прекратила разговор и поспешно натягивала одежду.
— Твой дом теперь здесь, Тамара, — продолжил он, взяв Тамару за руки. — Ты моя жена. Позвони по телефону и предупреди мать, что ночевать не придешь.
— Я не могу так сразу, да еще по телефону. Мама больна, у нее будет криз.
— Твоя мать — молодая, крепкая женщина, — раздраженно парировал Леонид. — Я понимаю ее желание сделать все, чтобы ты вечно была при ней, потакая ее капризам. Но этот номер не прошел. Теперь у тебя есть я.
— Ты неправ, Леонид, — горячо воскликнула Тамара. — Мама по-настоящему больна. И вообще, она моя мама… я не могу поступить с нею не по-человечески.
Леонид неохотно встал.
— Ладно, все равно рано или поздно нужно съездить туда за твоими вещами. Я еду с тобой. На шмотках не зацикливайся, все равно они у тебя никуда не годные. Возьмешь самое необходимое, остальное купим.
— Лучше я поеду одна и подготовлю маму постепенно.
— Одна ты не вернешься назад. Не спорь, я решил.
Тамара и не спорила — не умела. Она лишь с ужасом ждала, что произойдет. Но, возможно, ничего особенного? Мама так переживала, что ее дочь старая дева, теперь она должна быть рада! Лишь бы Леонид не испортил все своею импульсивностью.
— Мамочка, — поспешно начала Тамара, — у меня очень хорошие новости. Мы с Леонидом любим друг друга. Это брат Лены Неволиной, помнишь, с моего курса?
Надежда Дмитриевна схватилась за сердце и тихо, жалобно заплакала. У Тамары перехватило дыхание.
— Мамочка, ну, что ты!
— Скажи прямо, — всхлипывала та, — что ты ищешь повода меня бросить. Я давно видела, что это так. Кому нужна старая, больная, беспомощная женщина? Но я не возражаю, все правильно. Ты молодая, я тебе обуза. Чем скорее я умру, тем для тебя лучше. Я чувствую, мне осталось недолго. Я так надеялась умереть у тебя на руках, но ничего страшного, умру одна. Как хорошо, что бедный Тигран никогда не узнает этого, он бы не пережил!
— В отличие от вас, он был бы счастлив счастью дочери, — холодно ответил Леонид. — А вы вовсе не выглядите беспомощной. Напротив.
Тамара с изумлением обнаружила, что слезы Надежды Дмитриевны моментально высохли, а ведь муж и дочь не могли их осушить самыми нежными уговорами. Зато произошло худшее. Мама, капризная, хрупкая мама начала кричать.
— Вы авантюрист, вы мерзавец! Я вижу вас насквозь! Вы заманиваете мою дочь, чтобы потом бросить ее, опозоренную и обесчещенную!
— Не несите чушь! — заорал в ответ Леонид. — Сейчас не девятнадцатый век! Ваша дочь не видит из-за вас белого света, а со мной она будет счастлива! Вы вцепились в нее, как вампир, и не даете ей жить!
— А вы тащите ее за собой в ад! — не растерялась Надежда Дмитриевна. — На вашем лице написано — развратник и извращенец!
У Тамары застучало в висках. Для нее, как и ее отец, никогда не повышавшей голоса, крик означал запредельную внутреннюю боль. И вот теперь два любимых ею человека самозабвенно вопили друг на друга… и, будь у Тамары другой характер, она бы заметила, что самозабвение это граничит с упоением, даже с наслаждением. Но у нее не укладывалось в голове, что подобные сцены могут быть кому-то приятны, для нее это была страшная, безумная фантасмагория. А ведь день и так выдался нелегким. Кричали все громче, грубее, каждое слово все сильнее отдавалось в мозгу. Тамара почувствовала, что не в силах больше этого переносить, и впервые в жизни потеряла сознание.
Очнулась она от нежного поцелуя в губы. Еще не осознав себя, она потянулась и прильнула к Леониду.
— Вот так, — удовлетворенно произнес тот, — она едет ко мне, Надежда Дмитриевна, а вас будет часто навещать.
— Каждый день, — уточнила Надежда Дмитриевна.
— Каждый день, — со вздохом согласился Леонид.
Тамаре казалось, что после недавней ссоры их примирение невозможно… не то что примирение, а хотя бы какое-то общение. Все порушено, разорвано, а истерзанные нервы маме и любимому будет не восстановить много недель. Однако нет — оба были спокойны и явно сумели выработать некий компромисс. Тамара была счастлива, что это случилось, хотя сама чувствовала себя обессиленной.
Медовый месяц Тамара провела неординарно. После работы она мчалась к маме, завозила продукты и готовила обед. Надежда Дмитриевна уверяла, что для себя одной не в силах ничего делать и лишь желание побаловать дочку заставляло ее раньше, преодолевая недомогание, заниматься хозяйством. Теперь она лучше обойдется в день парой бутербродов или вовсе поголодает… много ли нужно больному человеку? Тамара, и без того считающая себя виноватой, старалась хотя бы накормить маму полноценной пищей. Затем она ехала к Леониду и готовила там. Несмотря на крайнюю худобу, Леонид любил поесть, и после нескольких лет холостятского житья Тамарины блюда приводили его в восторг. Часов в девять вечера обязательно отправлялись в гости. Леонид был человеком общительным и не представлял себе жизни без постоянных тусовок. Тамара, напротив, предпочитала одиночество, но муж (о регистрации речь не шла, однако Леонид упорно называл себя мужем) не хотел с нею расставаться. Тамара не стеснялась незнакомых компаний, но по-настоящему влиться в них не могла. Если с ней заводили беседу, умела ее поддержать, только охотнее молчала, думая о своем. Возвращались за полночь, и наступала пора секса. Леонид оказался удивительно нежным, заботливым и в то же время страстным любовником. Каждый изгиб Тамариного тела был для него неотразимо притягательным, а из самых простых вещей он умел извлекать наслаждение. Раньше трех или четырех он не успокаивался, а на пять тридцать у Тамары стоял будильник. Позже не получалось — Тамара органически не умела торопиться и в то же время приходила в ужас от одной мысли об опоздании(в отличие от Леонида, который вечно спешил, но никуда не приходил вовремя).
— Ты ненормальная, — обличала подругу Люська. — Посмотри на себя — краше в гроб кладут! Вон, какие-то кости повылазили, у тебя их в жизни не было. Твой Леонид, он что, слепой? Или он считает, ты — ломовая лошадь? Мало тебе было одного нахлебника на шее, ты взвалила второго. Мать — ладно, родителей не выбирают, хотя вообще-то Надежда Дмитриевна могла бы вести хозяйство сама. В отличие от тебя, ей делать нечего. Леониду, между прочим, тоже. Он не вкалывает по восемь часов в день.