Спящая красавица
Шрифт:
— Я не могу, Лена, — чувствуя подступающие к глазам слезы, объяснила Тамара. — Он меня не любит.
— Да что ты, ерунда! Как он терзал трех предыдущих жен, ты не представляешь. Одна ему, видите ли, проста, другая болтлива, третья бессовестна. А где, спрашиваю, были твои глаза, когда женился? Ну, ты же знаешь, где именно у мужиков глаза. И все три бедные девочки изо всех сил пытались ему угодить и рыдали у меня на плече после развода. И без упреков мирились с тем, что он гуляет. — Лена вздохнула. — Зря я тебе это говорю, теперь ты и вовсе не захочешь вернуться. Я ведь понимаю, почему ты ушла. Ленька требует от окружающих невыполнимого,
Тамара вздрогнула. У Леонида действительно иногда бывали страшные боли. Она специально выучилась делать уколы, чтобы их снимать. Но вернуться она была не в силах!
На следующий вечер Леонид в очередной раз позвонил Тамаре домой (после разрыва она не включала мобильный). Трубку обычно снимала Надежда Дмитриевна, однако в тот момент она как раз вышла. Леониду всегда везло.
— Тамара, ты вернешься? — хриплым голосом спросил он.
— Нет.
— Тогда прощай. Я люблю тебя.
— Не делай этого! — закричала Тамара. — Я еду.
С тех пор время от времени Тамара снова чувствовала, что Леонид был с другой, но лишь молча отворачивалась. Какой смысл упрекать, если все равно ничего не изменишь? Леонид в ответ коротко и невнятно просил прощения, а затем долго, красиво и темпераментно говорил о любви.
Глава 4
Три года спустя, когда Тамаре исполнилось тридцать, а Леониду тридцать восемь, произошла трагедия — Надежду Дмитриевну разбил второй инсульт. Тамара переехала к матери. Сперва врачи утверждали, инсульт довольно легкий, однако вскоре обнаружилось, что двигательные функции не восстанавливаются. Бедная Надежда Дмитриевна даже в туалет не могла сходить без помощи дочери. Кроме того, она уверяла, что, оставшись хоть ненадолго одна, непременно умрет.
Как нарочно, это совпало с нелегким временем для Леонида, когда он особенно нуждался в поддержке. Тамара не предполагала, что такая вещь, как покупка суперсовременного компьютера, может привести к катастрофическим последствиям. Леонид относился к компьютерам с недоверием, даже с брезгливостью, считая, что они развращают человека. Особенно, разумеется, вредны графические программы. "В нынешних условиях любая бездарность будет мнить себя гением", — хмыкал он, видя, как приятели сканируют фотографии и колдуют над ними, исправляя дефекты. Но его убедили, что врага следует знать в лицо. Леонид как раз получил престижную премию и всю ее ухнул на приобретение компьютера с профессиональными графическими программами — лучшими из лучших. К тому же он научился самостоятельно выходить в интернет. Раньше необходимые сведения из сети выуживала Тамара.
Тамара кляла себя, что сразу не заметила опасности. Наоборот — когда пришлось перебраться к матери, легким утешением служило то, что Леонид накануне получил новую игрушку, поэтому не будет слишком скучать. Правда, из-за этой игрушки семейная касса оказалась пуста, а ведь на лечение требовались немалые средства. Что ж, Тамара давно освоила ломбард. Ее шикарное манто из чернобурки проводило там массу времени — в компании с изумрудными сережками. Тамара предпочла бы продать эти ненужные ей вещи, но Леонида оскорбило бы подобное отношение к его подаркам, а против ломбарда он не возражал. Тамара неоднократно пыталась намекнуть, что лучше откладывать хоть немного, а не покупать роскошные туалеты, которые все равно некуда носить, однако Леонид, как обычно, поступал по-своему. "Носи дома, для меня, — смеялся он. — Я что, этого недостоин?"
Звоня Леониду от постели парализованной матери, Тамара чувствовала, что тот не в себе, но объясняла это его привычной ревностью к Надежде Дмитриевне. Все выяснилось через три дня, когда неожиданно появилась Ленка.
— Я привезла продуктов, — сообщила та. — Ей не лучше?
— Нет. Спасибо. Ко мне забегает Люська, поэтому еда есть.
— Ну, лишней не будет. Мне легко, я на колесах. Не понимаю, почему Ленька не любит водить машину. Сколько денег просаживает на частников! Меня лично жутко раздражает, если за рулем сижу не я. Ненавижу тащиться, словно черепаха.
Тамара улыбнулась. Леонид имел права, но предпочитал ими не пользоваться. Привычно поднимал руку, и первый же автомобиль обязательно останавливался. Да, денег уходило немало, зато Тамаре было спокойнее. Она и Ленку-то в качестве водителя воспринимала как стихийное бедствие, а Леонид был еще рискованней.
— У меня идея, — продолжила Ленка. — Я переночую тут, с Надеждой Дмитриевной, а ты съезди домой.
— Люська тоже предлагала, — кивнула смущенная Тамара, — но мама очень нервничает, когда меня нет. Ее можно понять. Одно дело, если судно подносит дочь, и другое — кто-то посторонний. Спасибо, Ленка, но…
— Все равно ты не сможешь сидеть у ее постели вечно. Пускай привыкает. Тебе н а д о съездить домой, Тамарка.
— Что с ним? — быстро спросила Тамара.
— Очередное помешательство. Кажется, это называется "творческий кризис". Вот уж, никак от своего братца не ожидала. Чего-то, а уверенности ему всегда было не занимать. — Ленка оставила иронический тон и решительно добавила: — Будь человеком, поезжай! Я вот терпеть не могу стариков и больных, а притащилась сюда, чтобы честно ухаживать за твоей матерью. Стала бы я это делать, если б Ленька мог без тебя обойтись?
За последние три года Тамара узнала Ленку достаточно, чтобы с уверенностью утверждать — нет, не стала бы. Как ни странно, Ленин эгоизм даже привлекал Тамару какой-то простодушной откровенностью. Ленка не собиралась притворяться, будто старается ради Тамары или Надежды Дмитриевны. Она любила брата и защищала его интересы — от всех, кроме себя, разумеется. Между собою брат с сестрой постоянно ругались. Наверное, виновато было излишнее сходство. Они даже внешне походили друг на друга: высокие, худощавые, светловолосые. Оба обладали холерическим темпераментом и создавали вокруг себя почти ощутимое энергетическое поле, притягивающее окружающих и заставляющее их подчиняться. Впрочем, Тамара подчинилась с охотой.
Она открыла дверь своим ключом. Леонид, бледный и осунувшийся, сидел за компьютером, остервенело щелкая мышью.
— Леонид, — позвала Тамара.
Он вздрогнул, вскочил и прижал Тамару к себе.
— Что случилось? — тихо произнесла она.
— А то, что мой талант никому не нужен, Тамара. Все, чем я жил, оказалось фикцией, химерой.
— Талант не бывает не нужен.
— Бывает. Помнишь, у Есенина, конь, который пытается догнать паровоз? Я и есть этот конь. Все давно пользуются поездами, а я бегу, бегу. Куда? Зачем? Вот посмотри.