Спящее золото. Книга 1: Сокровища Севера
Шрифт:
Эльдис вскрикнула. Конечно! Сидя в чулане усадьбы Оленья Роща, она беспокоилась о себе и о Вигмаре, а подумать о Хроаре и родной усадьбе ей не пришло в голову. Безногий хозяин тоже казался «ни при чем». Но ведь Стролинги думали иначе!
В испуге она отстранилась от человека, причастного к смерти ее названого отца, но порыв ветра показался таким нестерпимо холодным, что Эльдис, не думая, снова прижалась к груди Гейра и только потом спросила:
– Вы… вы убили его?
В голосе ее густо дрожали слезы; Гейр уже предчувствовал, как их холодный поток льется ему за ворот и ползет по груди.
– Мы предлагали
Ответом послужили всхлипы. Эльдис оплакивала Хроара, дом, Вигмара – все, из чего складывалась ее прежняя жизнь и что утрачено безвозвратно. И Гейр не утешал ее: так и нужно. Прошлое должно быть оплакано.
Эти мысли были слишком мучительны и для самого Гейра, и он подхлестнул коня, стремясь скорее довезти Эльдис до Грима Опушки, сбыть с рук и постараться забыть о ней и о своем безрассудстве. Его терзало чувство вины перед родичами, чувство вины перед Хроаром и Эльдис – с такой непримиримой яростью, как это возможно только в восемнадцать лет, когда человек взрослеет, и поначалу кажется, что именно он отвечает в этом сложном мире решительно за все. Он и никто другой. А на самом деле отвечает род! Отвечают отец и дядьки, братья и деды, умершие предки, и среди их множества твое мнение ценно только тогда, когда служит общему благу. И твоя собственная ответственность не больше твоей доли за общим столом. Но вот почему-то предки и родичи могли пить пиво возле горящего очага, зная, что в ночной темноте молоденькая девушка, почти ребенок, рыдает от ужаса и чувства обреченности, лежа на стылой земле. А он, Гейр из рода Стролингов, четвертый сын Кольбьерна, – не мог. Здесь кончился род и начался он сам.
На стук Гейра выскочила старая Боргтруд. Она не удивилась, как будто заранее знала, что среди ночи к ней приедет девушка, которой уже полагается быть в нижних мирах, и привезет ее парень, которому полагается желать ей беспрепятственного путешествия в Свартальвхейм.
– Давай сюда! – сказала старуха, снимая обессиленную Эльдис с коня. – У меня и огонь горит, и вода теплая есть. Я ее медвежьим салом разотру – и не чихнет завтра.
– Возьми там у нее! – крикнул Гейр вслед старухе. – Там ожерелье и два браслета…
Но Боргтруд уже ушла с Эльдис в дом, за порогом послышались изумленные восклицания домочадцев. Гейр постоял, потом снова сел в седло и медленно поехал прочь. Что-то подсказывало ему, что нет надобности просить старуху о сохранении тайны, – она и так никому ничего не скажет. А ему надо возвращаться домой, чтобы там с решительным лицом слушать разговоры о будущей мести. И стараться не вспоминать о собственном безумстве, потому что внятно объяснить свой поступок Гейр все равно не смог бы. Вдруг вспомнилось залитое слезами, искаженное горем, но все равно прекрасное и горячо любимое лицо Рагны-Гейды, и Гейр устыдился только что сделанного. Он чувствовал себя преступником, предавшим и брата, и сестру, которая не осушает слез и ждет от родичей достойной мести. А он? Проявленная слабость казалась глупой и детской, но опомниться – поздно.
Ударив коня плетью, Гейр поскакал
На рассвете Эльдис проснулась на лежанке возле Гюды, большой и теплой, как корова. Спину ломило, горло болело, голова казалась неподъемно тяжелой. Нос щекотал длинноволосый мех волчьей шкуры. Эта шкура почему-то казалась драгоценностью. И Эльдис вспомнила. Вспомнила, что эта шкура, оставленная ночным великаном по имени Гейр сын Кольбьерна, теперь составляет почти все ее земное достояние. У нее больше нет ничего – ни дома, ни родных. Кости Хроара погребены под обломками пожарища, Хлода и Хамаль нашли, должно быть, приют в чужом доме, подальше от Стролингов. А Вигмар…
Эльдис не знала, где он теперь, ее брат, ее друг и главный защитник. Одно было ясно: сюда, на Квиттингский Север, Вигмару закрыт путь так же прочно, как если бы их и правда разделили каменные врата подземного мира.
Кто больше всех выиграл от истории с жертвоприношениями в святилище Гранитный Круг, так это Бальдвиг Окольничий, хельд из Рауденланда. Его дружина насчитывала всего двенадцать человек, а теперь в ней стало пятнадцать: по крайней мере, сам Бальдвиг утверждал, что Вигмар Лисица стоит троих.
Конь не дотянул до усадьбы Бальдвига совсем немного – Вигмар прошел пешком только одну короткую долину и низкий перевал. И успел в последний миг: дружина Бальдвига уже поднялась и седлала коней.
– Вигмар! Вот так гость! – Увидев в воротах знакомую фигуру с копьем на плече, Бальдвиг изумленно хлопнул себя по бокам и схватился за морду вырезанного на столбе деревянного змея, оберегаясь от наваждения. – Вигмар сын Хроара, это ты? Или тролли… Или ваша таинственная лисица-великан морочит меня?
Хирдманы, домочадцы, женщины, несколько умерив суету, с любопытством разглядывали Вигмара. За спиной хозяина мелькнуло молодое женское лицо в обрамлении серого вдовьего покрывала и снова скрылось.
– А разве ты приглашал в гости троллей или даже Грюлу? – устало спросил Вигмар. Сейчас ему не хотелось шутить.
Собственный голос отдавался в ушах гулким звоном, и казалось, что он говорит слишком громко. Остановившись перед входом в дом, Вигмар оперся на длинное древко Поющего Жала, чтобы не шататься: в ногах ощущалась слабость, а ум отказывался решать, во сне все это происходит или наяву. Нечто подобное бывает, когда пройдешь через ночь от зари до зари. И особенно – если стараешься не вспоминать оставленное за спиной. Длинную пустынную ночь, навек отделившую тебя от прежней жизни…
– Нет, я приглашал тебя. Но на достойную встречу у меня едва ли достанет времени – мы совсем собрались ехать. Впрочем, заходи в дом.
Бальдвиг наконец разглядел необычный вид гостя и понял, что тот неспроста явился к нему на заре. Бальдвиг Окольничий не умел удивляться, а вместо этого стремился дойти до сути каждого странного явления.
Вигмар вошел в дом, сел на указанное место, выпил предложенную чашу со слабым светлым пивом и повертел пустую посуду в руках, словно впервые видел подобный предмет.