Спящие красавицы
Шрифт:
Мейнард Грайнер, 35 лет, преступник
Микаэла Морган, урожденная Коутс, 26 лет, известная журналистка, «Новости Америки»
Сродник Благовест (Скотт Дэвид Уинстид-младший), 60 лет, Первосвященник Просветленных
Лис обыкновенный, от 4 до 6 лет
Бедная или богачка, слабая иль стойкая,
Быть рабыней у мужчины – доля твоя горькая.
Женщиною рождена ты? На страданье родилась:
Будут лгать тебе, и мучить, и жестоко
втопчут в грязь. [3]
3
Перевод
А по мне, ты просто не можешь не обращать внимания на квадрат света!
Ее предупредили. Ей объяснили. Тем не менее она продолжала.
Спящие красавицы
Мотылек вызывает у Иви смех. Приземляется на ее обнаженное предплечье, и Иви указательным пальцем легонько проводит по коричневым и серым волнам на крыльях. «Привет, красавчик», – говорит она мотыльку. Тот улетает. Выше, выше и выше, пока его не проглатывает ломтик солнца, запутавшийся в глянцевой зеленой листве в двадцати футах над Иви, которая устроилась среди корней.
Медно-красный шнур выползает из черной расщелины в стволе дерева и, извиваясь, скользит между пластинами коры. Змее доверия нет, это очевидно. С ней у Иви уже возникали проблемы.
Ее мотылек и еще десять тысяч других срываются с кроны дерева шуршащим, серо-коричневым облаком, скользящим по небу в сторону хилого соснового подроста по ту сторону луга. Иви поднимается, чтобы последовать за мотыльками. Ветки хрустят под ногами, высокая, по пояс, трава царапает кожу. Приближаясь к чахлому лесу, выросшему на месте вырубленного, Иви улавливает первые химические запахи – аммиак, бензол, нефть, множество других, десять тысяч надрезов на единственном клочке плоти – и теряет надежду, о появлении которой чуть раньше даже не подозревала.
Паутинки вырастают из ее следов и сверкают в утреннем свете.
Часть первая
Старый треугольник
А в тюрьме, что близко, семь десятков женщин,
Вот бы где счастливо я бы обитал.
Треугольник [4] старый прозвенел устало,
Эхом отозвался Короля канал.
Глава 1
4
Старый треугольник – большой металлический треугольник, ударами по которому утром будили заключенных дублинской тюрьмы Маунтджой.
Ри спросила Джанетт, наблюдала ли та когда-нибудь за квадратом солнечного света, проникающим в камеру через окно. Джанетт, ответила, что нет. Ри лежала на верхней койке, Джанетт – на нижней. Обе ждали, когда камеры откроют перед завтраком. Еще одно утро.
Сокамерница Джанетт, Ри, провела целое исследование солнечного квадрата. Как объясняла Ри, сначала он появлялся на противоположной от окна стене, потом скользил вниз, вниз, вниз, проползал по поверхности стола и наконец соскакивал на пол. Вот и сейчас Джанетт видела, что он на полу, посреди камеры, чрезвычайно яркий.
– Ри, – сказала Джанетт, – я просто не могу обращать внимание на какой-то квадрат света.
– А по мне, ты просто не можешь не обращать внимания на квадрат света. – Ри хрюкнула – так она изображала веселье.
– Ладно. Что бы эта херня ни значила.
В ответ ее сокамерница снова хрюкнула.
Ри была нормальной, но тишина нервировала ее, будто маленького ребенка. Ри попала в тюрьму за мошенничество в кредитной сфере, подделку документов и хранение наркотиков с целью продажи. Ни в чем особого мастерства не продемонстрировала, вот и оказалась за решеткой.
Джанетт сидела за непредумышленное убийство. Зимним вечером 2005 года она отправила в мир иной своего мужа Дэмиена, всадив ему в пах шлицевую отвертку, а тот, будучи под кайфом, просто остался сидеть в кресле и истек кровью. Само собой, она торчала вместе с ним.
– Я смотрела на часы, – объяснила Ри. – Засекала время. Свету нужно двадцать две минуты, чтобы добраться до пола.
– Срочно звони в «Гиннесс», – предложила Джанетт.
– Ночью мне приснился сон. Мы с Мишель Обамой ели шоколадный торт, и она сердито мне выговаривала: «Ты растолстеешь, Ри». Но сама ела тот же торт. – Ри хрюкнула. – Нет. Ничего такого не было. Я это выдумала. На самом деле мне приснилась моя учительница. Она говорила и говорила, что я пришла не в тот класс, а я отвечала и отвечала, что пришла куда нужно. Она говорила «ладно» и начинала урок, но время от времени повторяла мне, что я не в том классе, а я отвечала, что в том, и это продолжалось и продолжалось. Совершенно невыносимо. А что снилось тебе, Джанетт?
– Э… – Джанетт попыталась вспомнить и не смогла. С новым лекарством она, похоже, стала спать крепче. Прежде ей иногда снились кошмары с Дэмиеном. Обычно он выглядел как и в то утро, когда она нашла его мертвым, с синими потеками на коже, напоминавшими чернила.
Джанетт спросила доктора Норкросса, считает ли он, что эти кошмары связаны с чувством вины. Доктор, прищурившись, какое-то время смотрел на нее, словно говоря: ты что, шутишь? Раньше эти взгляды выводили ее из себя, но теперь она привыкла. Потом доктор поинтересовался, считает ли она, что вода мокрая. Да, конечно. Она поняла. В любом случае по кошмарам Джанетт не скучала.
– Извини, Ри. Ничего не помню. Что бы мне ни снилось, ушло.
В коридоре второго этажа крыла Б послышались шаги. Кто-то из дежурных шел по бетонному полу: последняя проверка перед открытием дверей.
Джанетт закрыла глаза, чтобы помечтать. Тюрьма лежала в руинах. Пышные лианы карабкались по древним стенам камеры, лениво колыхались на весеннем ветерке. От потолка осталась половина, вторую сожрало время, и он превратился в навес. Пара маленьких ящериц сидела на куче ржавого мусора. Бабочки танцевали в воздухе. Сильно пахло землей и листьями. Зрелище произвело впечатление на Бобби, стоявшего рядом с ней в проломе стены. Его мама была археологом. Именно она открыла это место.
– Как думаешь, можно попасть на телевикторину, если у тебя криминальное прошлое?
Видение исчезло. Джанетт застонала. Ладно, в эти мгновения ей было хорошо. На таблетках жизнь определенно стала лучше. Существовало тихое, приятное местечко, которое она могла найти. Следовало отдать должное доктору. Лучше жить с химией. Джанетт вновь открыла глаза.
Ри таращилась на нее. О тюрьме трудно сказать что-то хорошее, но, возможно, для такой девушки, как Ри, под замком безопаснее. На свободе она скорее всего по рассеянности угодила бы под машину. Или толкнула бы наркоту человеку, ни капли не похожему на наркомана. Что, собственно, она и сделала.