Спящий принц
Шрифт:
– Ей не станет лучше. Никогда не станет. У нее необычная болезнь. Если кто-то поймет, что она…
Димия подняла мешочек, монеты снова звякнули.
– Мы найдем молчаливую сиделку. Ты будешь удивлена, узнав, на что готовы люди ради денег, - она посмотрела мне в глаза. – Или не будешь. Что скажешь? Мы договорились?
– Зачем? – спросила я. – Зачем ты это делаешь? Ты меня не знаешь, так зачем делаешь это для меня?
Она открыла рот, глядя мимо меня на дождь, бьющий по окну.
– Потому что ты немного напоминаешь меня.
Я тоже повернулась к дождю, стекающему по
– Что ты делала в замке?
Она отвела взгляд.
– Служила. Я была слугой.
Я хотела спросить еще, но остановилась, кусочки соединились в моей голове. Слуга, что завет короля по имени. Слуга с полным мешочком монет. Слуга, уверенная, что может приказывать людям, созвать мужчин для боя. Вдохновить на сражение. Теперь я, похоже, понимала. Я вспомнила понимающий взгляд солдат, когда Кирин сказал, что я была последовавшей из лагеря. Я намеренно не думала о том, что она знала моего брата.
– Эррин, - тихо сказала она, и я посмотрела на нее. Она была серьезной. – Это не прекратится. Спящий принц на Лормере не остановится. Ваш Совет это знает. Он придет сюда. И сделает с людьми Трегеллана то же, что и с моими. Их будут убивать. Головы их насадят на колья. Они будут убегать, - она опустила кубок и пересекла комнату, замерла, а потом взяла меня за руки. – Я не говорю, что могу победить его. Я понимаю разницу между нами, и у него есть големы и люди. Но я должна попробовать. Если я смогу передать весть в Лормеру, что они еще могут надеяться и бороться… В прошлой войне они проигрывали твоим людям. А потом… они сплотились. Им дали повод надеяться и сражаться. Я бы дала им такой повод. Помоги мне. А я помогу тебе.
Кирин говорил, что самой большой слабостью Лормеры было то, что они не пытались отбиваться. А теперь эта девушка, служанка из Лормеры, хотела, чтобы это произошло. Кто верил в то, что она сможет?
Я убрала руки и встала, прошла мимо нее к окну. Я прижалась лбом к холодному стеклу, смотрела, как новые капли дождя смешиваются со старыми, пока не становятся ручейками, стекающими по окну. Вспышки молний озаряли горизонт. Я видела, где начинается утес. Где заканчивается суша.
Зельеварщицы здесь не было, а без нее я не могла найти Конклав или получить Эликсир. Может, ее тут никогда и не было, может, Эли ошибся из-за боли. Как я могла быть уверена в его словах? Проверить можно было бы, если бы появился Сайлас, ищущий ее, а что потом? Мне придется идти за ним и снова просить? Я тихо выдохнула, и от этого запотело стекло. Нет. Этот мост уже сожжен. Я была уверена лишь в том, что должна вернуть маму. У меня осталась только она. Это мой долг.
Я попыталась все обдумать, глубоко дышала, а время шло, и каждая минута казалась вечностью. Что мне выбрать?
– Ну? – сказала позади меня Димия. – Ты присоединишься ко мне?
Я повернулась к ней.
– А ты поможешь мне забрать маму? Что бы ты ни услышала о ней?
Она на миг прищурилась, но кивнула.
– Клянусь.
– Тогда я буду твоим аптекарем.
Она помрачнела.
– Мне нужно, чтобы ты тоже поклялась, Эррин Вастел. Никакого шантажа и предательства.
Я покраснела и протянула руку.
– Клянусь. Я не предам тебя. Я просто хочу безопасности для мамы.
Она, казалось, вечность смотрела мне в глаза. А потом она кивнула и сжала мою ладонь своими руками.
– Вот так-то, - от ее слов я задрожала, стало не по себе. – Спасибо. Завтра мы отправимся в Трессалин. Я выкуплю твою маму, а потом мы доставим ее сюда. А пока что нужно отдохнуть, - сказала она. – В другой комнате есть место для сна, хотя мебели там нет. Боюсь, я не привыкла жить так просторно. До нашего отбытия завтра я попрошу плотника оборудовать комнату до нашего возвращения с твоей мамой. А этой ночью можешь занять мою кровать.
Я покачала головой. Она не возражала, собрала одеяла и подушки и попыталась соорудить подобие кровати.
– Тогда спокойной ночи, - сказала она, замерев на пороге своей спальни. Она, казалось, хотела что-то сказать, но плотно закрыла дверь. Я сняла плащ и устроилась на груде выданных одеял. В новом доме. Из всех невозможных вещей, произошедших со мной за эту неделю, эта была самой странной.
* * *
Во сне я была в броне, и часть меня знала, что это из-за обещания, данного Димии. Я посмотрела на себя: кираса закрывала грудь, наручи были на руках. Я знала, что броня должна быть тяжелой, но так не было, и я взмахнула руками, словно держала в них меч.
– Что это?
Человек стоял за мной на пороге, надув губы, глаза его закрывал капюшон.
– Я тебя обогнала, - сказала я. – Я с Димией.
– С Димией? – он улыбнулся.
– Она не зельеварщица. Тут нет нужной тебе девушки.
– Разве? – его тон был осторожным.
– Если и есть, то она прячется от нас.
– Умная. И что теперь ты будешь делать с этой Димией?
– Спасать свою маму. А потом мы будем воевать.
– Со мной?
– Со Спящим принцем. Я помогу ей.
Он перестал улыбаться.
– Да?
Я кивнула.
– Это меняет, - медленно сказал он, - многое.
Глава 19:
Казалось, я едва закрыла глаза, когда она разбудила меня следующим утром. Она уже была одета, волосы свободно ниспадали на плечи. Я сонно села, застонав от резкой боли в бедрах и пояснице, и потянулась к чашке, что она протягивала мне.
– Который час? – спросил он.
– Судя по свету, еще час до рассвета, - сказала она, подняв сумку и потянувшись за своим плащом. – Мне нужно сходить в деревню, а потом мы уедем.
Я следила за ней, пока вставала и приводила себя в порядок. Она ходила по комнате, касалась всего, гладила спинку кресла, легонько постукивала по столу, проводила пальцем по корешкам нескольких книг. Будто это был ритуал. Будто так она прощалась, и от этого мне стало не по себе. Она же сказала, что мы сюда вернемся.
Но так не думала.
Наконец, она повернулась ко мне.
– Идем.
Мы пошли по вязкой тропе к городу, пользуясь фонарем старика. Я старалась не отставать от нее, чувствовала себя неуклюжим ребенком. Она была ниже меня, но несла себя так, словно была намного выше, ее голова была высоко поднята, плечи – расправлены, а волосы ниспадали на плечи, черные, как крыло ворона.