Шрифт:
Вместо предисловия
В полутемном зале кофейни изредка мелькали услужливые официантки и витал аромат свежесваренного «напитка богов». Да-да, в том, что боги, как и он сам, употребляли только кофе, Никита Румянцев нисколько не сомневался. Сопоставление с наивысшей кастой его не смущало. Судьбой ему было предназначено родиться в семье, где хозяина-отца обожествляли многочисленные поклонницы, друзья и члены Правительства. А яблоко от яблони, как говорится, гниет неподалеку. Имелись у Румянцева свои червоточины, которых он порой совершенно не замечал. Да и подсказать было некому, разве только закадычному другу Арсению Лаврентьеву. Мог бы тот ему сказать: чего,
Друзья встречались в кофейне по утрам, этак часов в двенадцать, и обсуждали мероприятия текущего дня. Сегодня у Румянцева намечался шопинг с невестой, в принципе шопинговать должна была сама Анжелика, а от него требовалось лишь вовремя подавать кредитную карту продавцу. Перед этим нудным, но ответственным, с Анжеликиной точки зрения, делом Румянцев и захотел пообщаться с другом. Арсений, как обычно, опаздывал. Вечные столичные пробки не давали возможности ездить со скоростью света, на которую были способны их спортивные автомобили. Правда, к полудню дороги становились относительно свободными, но на них сразу же появлялись дотошные инспектора ГИБДД, общение с которыми увеличивало время пути.
Румянцев, потягивая кофе с коньяком, остановил свой взгляд на компании из трех дам постбальзаковского возраста, шумно разговаривающих между собой. Это были дамы его круга – представительницы других слоев населения здесь не встречались. Сидение в кофейне было бы для них слишком дорогим удовольствием. Одна из тех, которая сидела к нему боком, показалась знакомой. Он не ошибся и узнал свою будущую тещу, как только она заговорила. Выглядеть на десяток лет моложе ей помогали пластическая хирургия и кошельки трех состоятельных мужчин, последний из которых, француз-финансист, не пожалел бы для любимой жены «последней рубашки». К счастью, до этого пока было далеко. Стела Артюа только начала с ним совместную жизнь.
Никита задумался: стоит ли ему здороваться с ней, выказывая ослиную радость, или продолжать сидеть с отстраненным видом? Если что, то он вполне оправдается: не заметил Стелу потому, что в кофейне темно. Никита поглядел на будущую тещу и подумал о том, насколько Анжелика похожа на мать. Не только внешностью, манерами и поведением, но и стремлением опустошать чужие кошельки. Впрочем, за розовые пухлые губки, которые станут целовать Румянцева после каждой покупки, ей можно простить этот естественный для любой девушки грешок. К тому же он был с ней довольно щедрым…
– И что сказал твой жмот?! – Стела разговаривала по мобильному телефону. – Согласился шопинговать только с третьего раза?! Бедняжка, как ты это вытерпела?! Он должен был упрашивать тебя на коленях! Вместо этого упрашивала ты?! Лика, девочка, моя, не переживай. Я знаю, что он идиот… Да, я понимаю, что ты с ним еще намучаешься… Лика, дорогая моя, я всегда с тобой! Не забывай об этом. Двоих ему не одолеть! Какое колье ты хочешь? О! Безусловно, дорогое! Твой кретин его купит. Я помогу на него надавить. – Стела положила телефон на столик и обратилась к приятельницам: – Со стороны Анжелики такая жертва – выйти замуж за этого Румянцева! Он ей совершенно не подходит! Бедная девочка его еле терпит. – Ее голос трагически сорвался. Приятельницы дружно закивали головами.
Никита вскочил со стула, бросил на стол купюру и, презрительно поглядев на Стелу, вышел из кофейни. На входе он столкнулся с опоздавшим Арсением. Румянцев схватил его за рукав пиджака и потянул прочь.
– Ты что? – удивился тот. – Какая муха тебя укусила?!
– Оса, – заявил тот, – целый рассадник ос. – Он подошел к своему автомобилю и сел за руль.
– Я с тобой, – сказал Арсений, усаживаясь рядом, – оставил машину у знакомой, прошелся пешком.
Румянцев кивнул, и автомобиль, безжалостно газуя на прохожих, сорвался с места и помчался по дороге.
– Я женюсь на сироте! – закричал Румянцев другу, еле вписываясь на скорости в поворот. – Только на сироте! На первой попавшейся сироте! – Он усмехнулся. – И пусть они кусают локти.
– На сироте?! – опешил Арсений. – Первой попавшейся?! Где же ты возьмешь эту сиротинушку?!
– В метро! Я спущусь в метро! – кричал Румянцев. – Ты знаешь, сколько их там? О-го-го! То-то!
Арсений замолчал и задумался. Он не знал, что в метро ездят одни сироты, на которых нужно жениться в критических случаях. В том, что такой случай произошел с его другом, он не сомневался.
Глава 1
Сирота московская
Весна вступила в свои права и звенела ручьями на каждом шагу. Эля Скороходова возвращалась из банка, где работала оператором, перепрыгивая через лужи. Она боялась намочить туфли, которые донашивала последний сезон, еще одного они бы не выдержали и развалились бы прямо на глазах у изумленных прохожих. Она могла купить себе новую обувь, но тогда пришлось бы отказаться от поездки на дачу. А дед так хотел перекрыть крышу на доме! Эля улыбнулась, представив, как приезжает к деду и вносит часть заработанных средств в общую копилку семьи. Конечно же, мама могла прислать необходимую сумму из Америки, куда недавно уехала в «длительную командировку» – замуж. Но просить не хотелось, неизвестно, какие отношения у нее с новым мужем. Если Элька больше ничего на этой неделе не купит, то дедова крыша засверкает новым шифером. Она улыбнулась и заскочила в магазин.
Только для того, чтобы купить обезжиренного кефира! Он в стоимость крыши не входил. Его Эля покупала каждый день для того, чтобы продержаться до выходных. А там – отпуск, дача, бабуля с дедом, их вкусные заготовки и молодая зелень. Жаль только, что она целый месяц не увидит начальника кредитного отдела Павла Петровича Бестужева. И девчонок, с которыми коротала вечера. Зато на дачу приедет сестра Марина, в последнее время они мало виделись.
Эля вышла из метро и заметила отъезжающую маршрутку, на которой собиралась ехать дальше. Что ее толкнуло бежать за ней следом и кричать «Люди, стойте!», она не поняла. Скорее всего, судьба. Маршрутка так и не остановилась, видимо, людей в ней все-таки не оказалось. Зато Элька со всего маху налетела на капот какой-то иномарки, парковавшейся у выхода метрополитена. Распластавшись перепуганным лицом и раскинутыми в разные стороны руками по переднему стеклу автомобиля, она притихла и приготовилась к худшему. Сейчас те два бугая, которые еле просматривались сквозь тонированное стекло, выскочат и начнут качать права. Она-де уделала своим кефиром их дорогущий капот, оставила пятна от физиономии на стекле… И плакала дедова крыша! Двое, сидевшие в машине, тоже притихли и выскакивать не собирались.
– Это что такое? – поинтересовался Румянцев, разглядывая прилипшую к стеклу девицу с перекошенным лицом. – Спятившая девочка!
– Сирота. Московская, – ответил ему не менее изумленный Лаврентьев и почесал затылок. – Одно хорошо: она уже встретилась, и спускаться в метро не имеет смысла.
– Ты думаешь? – Румянцев пододвинулся ближе и пригляделся к девице. Та нервно подмигнула ему правым глазом и скривилась в недоброй улыбке. Румянцев отпрянул. – Какой-то у нее вид, – обескураженно сообщил он другу, – не сиротский. Того и гляди, сейчас побежит вызывать гаишников и жаловаться, что ее задавили!